– Я все сделаю. Я не подведу! – оживился Эдуард.
– Я жду тебя с отчетом. С хорошим отчетом, Эдик. Не надо ко мне по пустякам бегать. Научись думать и принимать решения сам.
– Я не подведу, – повторил мужчина и вышел из кабинета.
Надо найти детский дом и узнать, где она сейчас. Главное, чтобы старуха не начала поиски раньше времени.
Натка сидела на своей койке и смотрелась в маленькое зеркальце из-под пудреницы: «Как же бесят эти веснушки, которые обсыпали все лицо», – думала она, внимательно рассматривая свое отражение.
– Наташа! Мотюхина! – услышала она голос воспитательницы, – Пошли, тебя зовут.
– Кто?
– Дед Пихто! – огрызнулась Мария Олеговна, – пошли, я сказала. Пришли к тебе.
Натка нехотя слезла с кровати и поплелась на встречу, кому-то неизвестному. Открыв комнату для посещений, она увидела симпатичного молодого мужчину.
– Здравствуй, Наташа, немного наклонившись и широко улыбаясь, сказал незнакомец. – Меня зовут дядя Эдик, – и он протянул Натке плитку шоколада.
– Ха! Дядя педик! – усмехнулась Натка, – вертя в руке подаренную ей сладость.
Улыбка сползла с лица Эдуарда. И немного растерявшись, он продолжил:
– Ну, зачем же ты так грубо?
– Ты кто? И че тебе от меня надо? Не удочерять же пришел.
– Да, не удочерять, – забарабанил пальцами он. – Как бы тебе сказать… Меня интересует одна девочка.
– Девочка? Дядь, ты педофил что ли?
– Нет, Наташа. Подожди, не перебивай. Послушай, пожалуйста. Меня интересует конкретная девочка. Я дядя ее, понимаешь? А ты, насколько я узнал, являешься ее подругой.
– Кто именно тебя интересует? – закинув ногу за ногу, спросила Натка.
– Аня. Аня Котова.
– Лысая что ли?
– Не знаю, наверно… – замялся тот.
– А зачем она тебе?
– Я дядя ее, вот узнал, что она здесь. Забрать хотел. А она, оказывается, и не здесь уже.
– Дядя говоришь? – открывая шоколадку, задумчиво произнесла Натка. – Послушай, «дядя», а что ты от меня хочешь? Иди к заведующей. Она тебе, как родственнику, адрес даст. А я тебе помочь ничем не могу.
– Да видишь ли, у меня документы сгорели. По этому доказать родство очень сложно.
– Послушай, придурок, – сверкнув в его сторону озлобленным взглядом, выпалила Натка. – Не надо меня держать за дурочку. У Лысой, кроме тетки никого нет. И никаких дядей, тем более. Поверь, я точно знаю. И вдруг появляется какой-то мужик, который вынюхивает о ней сведения. Сует мне, как ребенку, сраную шоколадку, называет себя дядей. Ты меня старше лет на десять. Что, так сильно перерос что ли?
– Ладно. Просто она мне понравилась, хотел побольше о ней узнать. Давай так, ты мне инфу о ней, а я тебе десять тысяч заплачу. Идет? – улыбнулся Эдик.
– Ага, идет. И еще одну шоколадку, – тоже улыбаясь, ответила Натка.
– Еще одну?
– Конечно. Дурак что ли? Моя информация стоит гораздо больше. Если она тебя так интересует и тебе нужна моя помощь, то, во-первых, ты должен рассказать мне правду. Полностью. Что, как и зачем. А во-вторых, сумму озвучиваю я. Но кое-какую информацию я тебе все-таки скажу, шоколадку-то ты принес. Кроме меня, у Анюты друзей нет. И знаю о том, где она, и что у нее – только я. Это, во-первых. И, во-вторых, если ты будешь продолжать нести мне чушь о дядях, о том, что она тебе понравилась, то мне ничего не останется, как сообщить ей о том, что ее ходит и разыскивает, какой-то подозрительный тип. Она мне поверит, не переживай. А вот твои планы рухнут. Так что решай, или мои условия, либо я сейчас встаю и ухожу отсюда, и больше мы не увидимся. И с ней тоже, так как я сразу ей посоветую обратиться в полицию. А ты потом бегай по ментам и доказывай, что не педофил, не вор и не мошенник.
Эдик стоял и смотрел на Натку ошарашенными глазами. Откуда столько прозорливости, алчности и наглости в этом шестнадцатилетнем подростке? Но с другой стороны, союзник ему сейчас очень не помешает, тем более, обладая таким подлыми качествами. Ведь такая и мать родную (будь она у нее) продаст. А с другой стороны, это рыжее, конопатое, не по годам смышленое, жадное, хитрое и гадкое существо, может и его кинуть в конечном итоге. А если она и правда сообщит Анюте о его приходе? Тогда все… Нет! Лучше иметь опасность перед глазами, чем за спиной. Так она хотя бы будет под контролем и он будет руководить ей. И если вдруг, что-то пойдет не так, то всегда будет на кого свалить.
– Ну что, дядя, долго будешь в стену смотреть? Что решил? Продолжаем разговор или я пошла?
– Продолжаем, Наташа. Только прекрати называть меня дядей. И Эдиком тоже не надо. Для тебя я – Эдуард.
– Хорошо, Эдуард, я слушаю тебя. Жопой чую, что здесь тетушка ее богатая замешана.
Эдик вытаращил глаза: «Ну, ты подумай! Она прямо мысли читает. Продуманка хренова. С ней точно надо быть очень осторожным».
– С чего это ты взяла? – осторожно спросил он.
– А зачем она еще может быть нужна? Я и сама об этом думала. Хотела выйти отсюда, да прессонуть маленечко эту старую курицу. И за Аньку отомстить и денег срубить. А то эта сука в золоте купается, а девку забросила совсем. За все надо платить.
– Ну, хорошо, – улыбнулся Эдик, – Давай прессовать вместе. Только это не «пресс», Наташа, а хороший ход, который поможет мне, а теперь еще и тебе, жить в достатке. Только у меня тоже будет одно условие.
– У тебя? – с усмешкой приподняла бровь Натка, – ну давай, валяй.
– Да, Наташа, у меня, – уже начал выходить из себя, от ее наглого поведения, Эдуард. Не хватало еще, что бы над ним насмехался, какой-то отвратительный, но очень нужный полуребенок. – Ты слушаешься меня во всем и не предпринимаешь никаких шагов без меня. Усекла?
– Угу. Давай уже ближе к делу.
Эдик рассказал Натке все. Почти все. О причинах смерти малыша и Анютиных родителей, по естественным причинам, он умолчал. Списав все на несчастный случай. А также не рассказал о реальном масштабе наследства, сузив его процентов на шестьдесят.
– Ну вот, собственно, и все, – закончил он. – Теперь ты поможешь мне ее найти?
– Нет, – спокойно ответила Натка.
– Нет?! – взвизгнул Эдик, – Почему?!
– Потому что мы еще о цене не договорились, – все также невозмутимо ответила девушка.
– Ах, ну да. Ну и сколько ты хочешь?
– Пятьдесят процентов твоей прибыли с этого.
– Ты чего сдурела? За адрес?
– Не только за адрес, а еще за идеи и помощь. Тебе все равно без меня не справится.
– Тридцать, – с трудом выдавил Эдик.
– Сорок. Или я пошла. Но заметь, не просто пошла, а с адресом и телефоном Анюты и твоим интересным рассказом.
– Хорошо, сорок. – Мужчина от злости сжал кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони.
Натка разошлась смехом:
– А ты действительно лох. Я думала, назову пятьдесят, ты офигеешь и скинешь до десяти, ну а там доведу до двадцати, двадцати пяти. А ты аж на сорок развелся!
– Ладно, – уже серьезным тоном, сказала она. – Приходи завтра. Обсудим, как действовать лучше.
– Нет, – резко одернул ее Эдик, – Адрес мне нужен прямо сейчас.
– Ну, хорошо, – пожала плечами девочка, – Сейчас, так сейчас. Но мне все равно за ним сходить надо. Он у мен записан, так я его не помню.
– Помнишь ты все, – процедил он сквозь зубы, – Небось, наизусть, как молитву заучила.
– Молитв я не знаю, простите, не верующая. А на счет адресы ты прав. Ну, скажу я тебе его и что? Что ты делать-то с ним будешь?
– Не твое собачье дело, – продолжал шипеть разъяренный мужчина.
– Эдик. Ой, простите, Эдуард. Я что-то не поняла, мы работаем вместе или каждый сам по себе? Ты мне сейчас напоминаешь Кису Воробьянинова, из советского фильма «12 стульев», который тоже сначала пытался торговаться, не понимая, что одному ему не справится. По этому, слушай меня внимательно и сделай ровно так, как я тебе скажу. Ты на тачке?
– Допустим.
– Анюта свалила отсюда сегодня. Буквально перед твоим приходом.
– А почему мне об этом сразу не сказали? Я бы ее догнал. И с тобой возиться бы здесь не пришлось, – возмутился Эдик.
– А почему они должны были тебе что-то говорить? Откуда они знают, что ты за хрен с горы? Им проще на меня указать, сняв с себя тем самым, ответственность. Они тебе не имеют права давать никакой информации о ней, а что тут я тебе наболтаю, это уже спрос не с них. Понял?
– Понял.
– Так вот, сейчас садись в тачку и дуй к ее дому. Адрес я скажу. Садись напротив ее подъезда и жди. Дождись, ни когда она в него войдет, а когда выйдет. Выйдет она по любому, жрать-то ей что-то надо. Узнаешь ее легко, по лысой башке. Может завяжет ее косынкой или платком. Кепки у нее нет. Худая, как дрищ, небольшие шрамы на лице, одета как чмо. И запомни, знакомься с ней только в людном месте, что бы она бдительность потеряла. Если ты ее в лифте встретишь, или в подъезде, то она испугается, завизжит и убежит. Еще и по яйцам огребешь. И больше у тебя возможности подойти к ней не будет. Уяснил?
– Уяснил, – пробубнил Эдик. Ему было неприятно, что сейчас им командовала эта противная маленькая девочка. Но она была права. Ведь он, действительно думал о том, что бы подойти именно там, где Аня будет одна, а о последствиях он и не задумывался. Ну что ж, спасибо.
– В общем, не теряй время. За рулем ты приедешь быстрее. Города она не знает, да и в метро, наверняка, плутать будет. Ну а я тебя жду завтра. Расскажу, что дальше делать.
– А если не приеду?
– Приедешь, – уверенно уверено кивнула Натка. Тебе теперь без меня никак. Поверь, лучше тебе мне заплатить и все сделать грамотно, чем кинуть меня и все просрать. Так что давай, до завтра. И поторопись, тебе надо приехать раньше, чем она. Нельзя допустить ее знакомство с соседями или с кем-то еще. Единственный человек, с которым она сейчас будет общаться, должен быть ты.
Перед выходом Натка остановилась:
– Да, и еще. Отправь пока тетку куда-нибудь отдохнуть, типа нервы подлечить. И найди «своего» частного детектива. Своего. Понимаешь, о чем я? Нам надо на какое-то время ее мысли усыпить.