Подъехав к нужному адресу, Эдик сел возле противоположного дома и стал наблюдать за подъездом. Просидев около часа, он только один раз увидел открывающуюся дверь и вышедшего из него мужчину с большой собакой. «Наверно она меня все-таки опередила и приехала раньше. Но выйти-то, хотя бы за продуктами, она должна. Сколько здесь сидеть?». Пока он размышлял, дверь снова распахнулась… Он узнал ее сразу. Лысая, ничем не прикрытая голова, непонятная одежда, худоба, шрамы…
Девушка вышла и начала оглядываться оп сторонам. Остановив свой взгляд на небольшом продуктовом магазинчике напротив, она очень неуверенно направилась к нему. Эдик встал и пошел следом. Увидев, что Анюта теряется и не знает, что купить, он подошел и начал нести всякую чушь про холостяка и просить ее о помощи в выборе. Заболтав, и без того запуганную девочку, он все же решил представиться:
– А меня, кстати, Вадим зовут, – назвал первое попавшееся имя Эдик.
– Аня, – ответила та.
«Она, это точно она», – заулыбался еще сильнее мужчина, продолжая разговор дальше.
Легкий осенний дождь барабанил по стеклу. Теплое одеяло укутывало от утренней прохлады. Квартира была окутана дремотой. Но приятный сон нарушил телефонный звонок. «Не хочу» – пробормотал Эдуард, засовывая голову под подушку. Телефон замолчал, но веселая мелодия снова начала звенеть на всю квартиру, полностью оборвав сон. «Ну, кто там!» – мужчина раздраженно схватил трубку. «Артур», убийственно высвечивал дисплей. «Вот черт!» Эдик подскочил и дрожащей рукой нажал на кнопку ответа.
– Эдик! Дорогой! Не разбудил? – послышался бодрый голос шефа.
Взглянув на часы, которые показывали пять двадцать утра, он передернул плечами:
– Почти, – нервно ответил мужчина.
– Спят, Эдуард, те, у кого дела все сделаны. Я вот что звоню. Тебя уже полгода не слышно и не видно. Надеюсь это связано со свадьбой? У тебя затянувшийся медовый месяц, дорогой? Можно поздравить?
– Нет. Рано еще поздравлять. Но у меня все «на мази». Так что уже скоро.
– Мне твои «скоро» уже надоели, – тон Артура стал жестким. – Жду тебя сегодня в офисе. В семнадцать ноль-ноль, – и отбой.
Взяв сигарету и нервно закурив, Эдик задумался. Что он скажет шефу? За это время, толком, ничего не сделано. Единственное что, Анюту в центр, убирать квартиру перевез, да халупу ее продал. Но этого мало, а времени прошло достаточно много.
Ровно в семнадцать ноль-ноль, он стоял в кабинете Артура Владленовича.
– Ну что, Эдуард? Опять подводишь?
– Нет, Артур, у мен почти все. Хата продана. Девка под моим присмотром.
– И что? – исподлобья и очень недобро взглянул на него Артур. Я разве тебя об этом несколько лет прошу? Где свидетельство о браке, о смерти и завещание с оформленным на тебя наследством?
– Я иду к этому…
– Да идешь ты пинком под жопу! – перешел шеф на крик. – Я понять не могу, какого хрена, я уже полгода перечисляю свои деньги, какой-то непонятной и неизвестной мне девочке?! Я даю тебе неделю! Одну неделю! Для того, что бы ты закончил начатое!
– Артур, за неделю я не успею. Никак. – Эдуард чувствовал, как его заколотило мелкой дрожью. – Это нереальный срок, Артур! Нереальный!
– Пошел вон, урод. Я тебе лично башку прострелю, если в срок не уложишься. Вон отсюда! – крикнул он, взмахнув рукой на дверь.
Ошарашенный Эдик поплелся к двери, еле волоча от страха и обиды, ноги.
– Стой. – Услышал он за спиной. – Сколько тебе еще надо будет времени?
– Месяца четыре, пять, а лучше шесть…
– То есть еще полгода?
– Примерно так.
– Хорошо. Но я повторюсь: Если в сроки не уложишься, я лично прострелю тебе башку. А теперь, пошел вон.
Пулей, вылетев из кабинета, Эдик поехал к Натке. Она обязательно что-нибудь придумает.
Открыв гардероб, Натка провела наманикюренным пальчиком по объемному количеству разнообразных нарядов, висевших на вешалках. Достав короткое бордовое атласное платье, она прислонила его к себе и покрутилась возле зеркала. Да, то что надо. Глубокое декольте, плюс черные чулочки и высокая шпилька. Любимому должно понравиться. Он скоро приедет, во всяком случае, так пообещал по телефону. Он вообще редко приезжал и редко звонил. А она любила. Очень любила. Ну и пусть они видятся редко. Ну и пусть он ее всего лишь использует. Ну и пусть спит с кем попало. Это не важно. Важно только то, когда он рядом. А он не сможет без нее и она это знала. И она без него тоже. Ведь ее любовь, самая сильная на свете. Кто еще, кроме нее, будет терпеть его измены, грубость и наплевательское отношение? Кто, кроме нее, будет ждать его столько, сколько потребуется? Кто, кроме нее, будет преданным псом, готовым наброситься на любого, кто посягнет на него? Да никто! Это только она может дать ему эту собачью преданность. Только она всегда даст нужный совет и поможет выкрутиться из любой ситуации. Ведь, по сути, в их тандеме, центральный мозг – это она. А он – всего лишь исполнитель всех ее планов. Без нее он пропадет, так как не умеет думать наперед. Максимум, на что он способен, это на физические действия или на выполнение четких указаний от других людей. И она является не только шеей, но еще головой и рукой, аккуратно ведущей его на своем тоненьком поводке. Но она это делает из-за любви. Если она не будет ему помогать, то он пропадет. А он этим охотно пользуется. Но это пока. Пока он не понимает, что лучше ему не найти, и что она, это и есть его единственное будущее. Она подождет его осознания. Пусть на это потребуются годы, не важно! Главное, что это произойдет. Она же не дурочка Анюта, которая любила своего Илюшу, ничего не давая ему взамен. Она не могла помочь ему обустроится, предложить лучшую жизнь, дать дельный совет и отстаивать его грудью. Ну что она делала для своей любви? Только ноги раздвигала. Вот и итог. Потому что надо иметь голову на плечах, и хоть иногда шевелить мозгами. Если природа красотой не наградила, значит думай. Мозгами тоже обделена? Развивайся, книжки читай, учись! Хоть что-то, но делай! Ничего не дано? Тогда качайся. Подайся в спорт. И не важна будет ни внешность, ни интеллект. Вряд ли кто свяжется и попробует обидеть, а если попробует, то получит очень хорошей сдачи и убежит, сверкая пятками. И мужика также удержать можно. Захотел уйти, кулак показала, в морду разок дала и сразу передумает. А что? Мужики своих баб бьют, запрещая им нос из дома высовывать, это можно. Значит, можно и наоборот. Натка представила, как накаченная Анюта, бьет хлипкого Илюшу и улыбнулась своим мыслям.
– Нет, я не Аня, – начала рассуждать она вслух. – Я так глупо со своей жизнью не поступлю. Эдик скоро будет только мой. Как только мы с ним закончим дело с наследством, я его тут же к себе и привяжу. Много способов есть. Как минимум, это шантаж. А как максимум, он просто будет мне очень благодарен за помощь. Ближе к окончанию данного процесса, я что-нибудь придумаю. Я же умная девочка. Покрутившись еще раз, возле зеркала и удовлетворенно улыбнувшись своему отражению, она услышала долгожданный звонок в дверь. Это он! Сердце радостно застучало. Открыв дверь, Натка бросилась на шею и начала целовать такое родное и любимое лицо.
– Эдик! Любимый! Если бы ты знал, как я скучала! Ты так долго не приезжал.
– Наташ, отвали. – Слегка оттолкнув ее, он прошел в квартиру.
– Что-то случилось?
– Случилось. Я сейчас у шефа был.
Эдик рассказал Натке весь разговор с Артуром Владленовичем.
– Я не знаю что делать! Не знаю! Старуха ее ищет, но не найдет. Квартира продана, а что дальше?
– А дальше надо сделать так, что бы она сама отказалась от наследства, – замурлыкала девушка, пересаживаясь на колени Эдуарда.
– Она конечно дура, но не до такой степени, что бы собственноручно отказаться от ТАКИХ денег.
– Значит нужно загнать ее в такие обстоятельства, что бы она стала готова на все, и даже на это.
– И что ты предлагаешь?
– Сними на окраине квартиру, перевези ее туда. Поставь пацанов, как охрану и как прессинг. Пусть они с ней позабавятся. Потом клиентуру подыщешь, пусть трахают за копейку. И девку какую-нибудь из своих притонов к ней подсели, как санитарку. Что бы раны зашивала, – засмеялась Натка.
– И дальше что?
– Что! Что! Сломается. Чем сильнее над ней будут издеваться, тем быстрее жить перехочет. И на все согласная станет, лишь бы отпустили.
– А если не выдержит и «кони двинет» или сбежит?
– Я же тебе говорю. Для этого пусть ее пацаны охраняют день и ночь, заодно и позабавятся. И шлюшку-медсестричку, на всякий случай.
Эдик задумался: «А ведь она права, очень даже права». А Натка уже не думала об Анюте, она полностью растворилась в объятиях любимого, покрывая его тело поцелуями.
Эдик слышал, как кричала Анюта, как молила о помощи. Он знал, что сейчас происходит, там, на кухне… Ему было искренне жаль ее. Внутри все разрывалось от боли. Ведь он привык к ней за эти полгода, как к человеку привык. А она, в свою очередь, считала его другом… Вот они сидят вместе, пьют кофе, она смеется и рассказывает, как сегодня вытаскивала застрявшего котенка. А вот она краснеет, опускает глаза, потому что какой-то мальчик хотел познакомиться с ней. А вот она улыбается и показывает свое новое платье. А как-то раз, она сказала следующие слова: «У меня никого кроме тебя нет, Вадим. Ты мой единственный друг. И если тебе когда-нибудь понадобится помощь, я все для тебя сделаю и даже жизнь отдам, если потребуется». А сейчас помощь нужна была ей, а он ничего не мог сделать, потому что именно он все это устроил. «Да пропади пропадом эти деньги» – шептал Эдик, слыша душераздирающие крики. Но уже поздно. Что сделано, то сделано. Вытерев выступившие слезы, он ушел. Просто вышел из квартиры и все. Чтобы не слышать происходящего. Она бы тоже вышла, что бы не чувствовать, но у нее такой возможности не было.
Периодически Эдику все-таки приходилось возвращаться в эту квартиру. Смотреть Анюте в глаза и не показывать виду, что ему тоже тяжело. Сначала это давалось с большим трудом, но со временем он привык. Он сделал все, как ему советовала Натка, но кроме опустошенности с Анютой ничего не происходило. Она просто смирилась и привыкла к навязанной ей жизни.