– Кого я должен жалеть? Тебя что ли? Или баб продажных?
– Но ведь есть девочки, которых заставили. Которые, не по своей воле. Их тебе тоже не жалко?
– У меня таких нет. Я с такими не сталкивался. Я знаю, что их полно. Но почему я должен думать о людях, которых даже не знаю?
– Хотя бы просто для того, что бы задуматься о поскудстве своего ремесла.
– В моем ремесле, никакого поскудства нет. Точнее оно есть, но оно добровольно выбрано теми, кто на меня работает.
– Как же ты любишь на всех все сваливать, – грустно улыбнулась Натка. Я плохая, потому что советы ни те давала. Девочки плохие, потому что профессию не ту выбрали. Один ты белый и пушистый, а все остальные, кто вокруг, тебя бедолагу, портят. А то, что ты сам вокруг этого дерьма вертишься, тебя не настораживает? Каждый человек сам создает свое окружения. Вот ты и создал. Что же ты не пошел на нормальную работу? Сидел бы где-нибудь в офисе, решал бы вопросы. И люди окружали бы тебя совершенно другие. Не было бы тогда в твоей жизни продажных женщин и сук, вроде меня. Сидел бы в центе приличных людей и не ныл бы, что все скурвились. Но ты же так не хочешь. Что бы сидеть в офисе, в хорошем костюмчике, сначала побегать надо. Попыхтеть. Поработать, что бы тебя хотя бы заметили. А после того, как заметят, подлизать вышестоящим, чтобы хоть на одну ступеньку подняться. И так много лет: срывать спину, подлизывать и плюс ступенька. И может потом, если очень повезет, обзаведешься приличным рабочим местом и гонораром. Как скучно и долго, правда, Эдь? Зачем тебе так долго трудиться и ждать, когда можно все, сразу и без особых усилий. Сиди, бухай, да баб «толкай». Вот и объясни мне, свят человек, чем же ты, отличаешься от своих подопечных девочек, которые тоже хотят все и сразу. Ты, такое же ленивое дерьмо, как и они. И ни чем не отличаешься. Только почему-то считаешь себя выше других.
– О-о-о! – протянул Эдик. – Как мы заговорили! Во-первых, за языком своим следи. А то я и расстроиться могу.
– И что будет? Опять изобьешь? Бей. Ты только это и можешь, издеваться над тем, кто слабее. Особенно над теми, кто ответить, в данный момент, не может. Тебе самому не стыдно? Ты себя мужчиной вообще считаешь? Бить и запугивать ИЗБИТУЮ СВЯЗАННУЮ женщину! Ты себя после этого уважать будешь? Какая бы я не была, и что бы ты про меня не думал, это уже совсем низко!
– Нужна ты мне тебя бить, – пробурчал мужчина. Хотя именно такое желание, вызвали у него ее слова. Внутри все кипело, руки чесались. Как же ему хотелось прибить эту гадину. Но она права. Он понимал, что это слишком низко. И с огромной горечью осознавал, что ее слова бьют в точку. Все, что она сказала, это и есть та самая истина, которую он прятал глубоко внутри, не смея признаться в ней даже самому себе. Он не мог понять, что он сейчас чувствуют. Да и что может чувствовать человек, когда самое сокровенное выворачивают наизнанку и трясут перед твоим лицом. Ему вдруг захотелось плакать. Он почувствовал, как стало застилать глаза, а руки заметно затряслись. Взяв со стола пачку сигарет, он молча поднялся, и вышел из дома. Сев на лавочку, закурил и, выпуская табачный дым изо рта, стал в него вглядываться. Его очень насторожило, то, что каких-то пара предложений, довели его до слез. Раньше он никогда не плакал. Только в детстве. И последний раз это было, когда ему было десять лет. Облокотившись о стену дома, мужчина закрыл глаза и сквозь пелену воспоминаний, увидел маленького десятилетнего мальчика в потрепанных штанишках и старенькой футболке. Он возвращался домой из школы, весело пиная жестяную пустую банку, кем-то кинутой на тропинку. Представляя себя великим футболистом, парнишка игрался с незатейливой вещицей, насвистывая веселую мелодию. Погода стояла чудесная, солнышко задорно сияло, одаривая каждую травинку своими лучами. Настроение было прекрасное и ничего не предвещало беды. Подбежав к подъезду и спрятав найденную банку за подъездную пристройку, мальчонка забежал в дом и, прыгая через ступеньку, стал подниматься на свой этаж, раздумывая о том, как отпроситься у матери погулять, не оставаясь на обед. Ведь заветную игрушку, которую он только что припрятал, могут украсть. А такая баночка, в те времена, была большая редкость. Открыв дверь, он хотел было забежать в комнату, но услышал крик отца и остановился, что бы послушать, что случилось. «Странно, папа должен быть еще на работе. Почему он так рано вернулся и ругается?» – призадумался ребенок. Вдруг, комната родителей распахнулась, и из нее вылетел разъяренный отец, который что-то кричал про низость поведения и разврат. Мужчина выкрикивал еще много неприличных слов, не обращая внимания на стоящего в коридоре маленького сына, но Эдик не знал, что эти слова обозначают, он только догадывался, что они плохие. А раньше, дома, он никогда не слышал подобных ругательств от своих родителей. Он вообще никогда не слышал от них ругани и тем более нецензурных брани. Вытянув, как только мог, тоненькую шейку, он попытался заглянуть в комнату и понять, чем же так провинилась мама, что папа так сильно рассердился. Но отец перегородил ему видимость своей широкой спиной, залетев обратно в комнату.
– Что расселся?! Вставай и уматывай отсюда! И шлюху свою с собой захвати! – зло кричал родитель. Затем из комнаты, в одних трусах, прикрывшись старенькими трениками, выбежал их сосед дядя Петя. Почему папа его выгоняет, и почему тот раздет, до Эдуарда не доходило. Дядя Петя друг семьи. Он очень часто приходил к ним в гости, и они собирались на кухне, болтали, смеялись и пили чай. Так как отец был язвенник, то ни о каком спиртном в доме не было и речи. Частенько сосед приносил Эдику подарки, в виде сладостей. Его жена работала на шоколадной фабрике, и этих вкусных деликатесов у них было полно. Вот он и угощал соседского пацана. Эдик любил дядю Петю и поэтому сейчас, для него казалось шоком, что он раздетый, выбегает из квартиры, а злой папа его погоняет нехорошими словами и знатным пинком, после которого тот вылетел на лестницу, споткнулся, упал, но быстро поднявшись, побежал на свой этаж. Папа вернулся в комнату, продолжая сыпать оскорблениями свою супругу. Заглянув в комнату, мальчик увидел сидящую на разобранной кровати маму, прикрывшую свою наготу одеялом. Закрыв лицо руками, она горько плакала и пыталась, что-то объяснить про отсутствие внимания и про то, что она женщина, а он забросил ее, проводя все свое время на работе.
– Да какая ты к черту женщина! – горестно воскликнул отец, шмыгнув большим с горбинкой носом, – Ты шлюха. Обычная потаскуха, которая умудрилась притащить постороннего мужика в супружеское ложе.
Вылетев из комнаты, он налетел на стоящего в коридоре, ошарашенного отпрыска и, взяв мальчика за руку, подвел к плачущей матери. Та подняла глаза и со стыдом взглянула на сына.
– Этого тоже нагуляла?
– Нет, это твой, – всхлипнула женщина.
– Да какой он мой?! – крикнул отец и подтолкнул Эдика к своей жене. – Тоже наверно Петькин. Или Васькин? Сколько у тебя их было? А я еще, как дурак, воспитывал! Своим родным считал! На алименты даже не рассчитывай! Я чужих детей кормить не собираюсь. С этими словами, он вышел из комнаты, а маленький Эдик, побежал за ним следом.
– Пап, ты куда? Не уходи! Я твой! Я точно знаю, что твой! – заливался горестными слезами, ни в чем неповинный ребенок.
– Да какой ты мой?! – схватил его за плечи отец. – Ты даже не похож на меня! И ноешь, вон, как мать твоя. Не надо за мной ходить. Мне такая семья не нужна! Хотя знаешь, один совет я тебе все-таки дам. Запомни, все бабы шлюхи! Все! Без исключения! Одна из них, вон, сидит теперь ноет на кровати. Нагулялась по чужим мужикам, пока я ее кормил, поил и одевал, а теперь воет. И не ходи за мной, – свирепо сверкнул глазами мужчина, – Ты не мой сын! Ты мне чужой. Иди по подъезду, папку своего ищи! У нас содей много! Твоя мамаша через всех прошлась поди. А про меня забудь. Хлопнув со всей силы дверью, отец ушел. А Эдик так и остался стоять в коридоре, в надежде, что тот еще вернется и заберет его. Но отец не вернулся. Ни через пять минут, ни через час, ни через год. Никогда. Оставшись без мужской руки и материальной поддержки, мальчик тихо ненавидел мать, понимая, что все это из-за нее. Именно ее распутная жизнь разрушила его детство, а потом и будущее. Мама же в свою очередь, понимая и осознавая, что натворила, начала прикладываться к бутылке. Личную жизнь она так и не смогла устроить. Эдик был категорически против появления в их доме, любого человека мужского пола. Ведь именно из-за них ушел отец. Вскоре мать окончательно спилась и ушла от чрезмерного употребления в мир иной. Эдуард не особо переживал по этому поводу. По-быстрому справил похороны и зажил своей жизнью, в оставленной ему квартире. Окончил девять классов и дальше учиться не пошел. Деньги зарабатывал мелким мошенничеством и продажей ворованного борохла. Доход был скудный, но на еду, оплату коммунальных услуг, выпивку и сигареты хватало. В восемнадцать лет, его настигла первая любовь. Это было теплое безрассудное чувство, которое окутало юношу с головы до ног. Днями и вечерами он мечтал о своей избраннице, о том, что в один прекрасный день, он сделает ей предложение и она со счастливой улыбкой ответит такое простое, но заветное слово «Да». Но этого не произошло. Вика, так звали предмет его обожания, после нескольких месяцев встреч, перебежала к его другу Арсению. Арсений был более состоятелен, точнее не он, а его папа, работающий в банке и обеспечивающий своего отпрыска всеми благами мира. В том числе и новеньким автомобилем, на котором в итоге и уехали купаться на море, любимая девушка и лучший друг. Оставив его одного, в сырой холодной Москве. С тех самых пор, Эдик еще больше убедился и внушил себе, что порядочных женщин не существует, все они грязные и продажные, а слово любовь, придумали слепые романтики, которые этого не видят сквозь призму розовых очков. А окончательный вердикт он вынес после того, как девчонка Людка из соседнего двора, отдалась ему за бутылку дешевого вина и помятую подтаявшую шоколадку. После этого, он предложил Людке переспать с его знакомыми, только уже за деньги. И она согласилась. Сначала барыши делили пополам, потом он начал отдавать ей минимальный процент, оставляя львиную долю себе. Затем к Людке приехала подружка, которая за койка-место (которую Эдик вежливо предложил в своей квартире), тоже занялась тем же промыслом. А потом еще пара девочек приехало. И шло все как нельзя лучше. Девки ст