– Вот это и пугает. Тебе на все наплевать! Ты человека убила и ни один нерв не дрогнул! Ты только за свою шкуру переживала, чтобы не посадили! Ты мерзкий человеку, Ната. Очень мерзкий.
– Послушай! – вышла и себя та, – ну если ты такой правильный. Если у тебя такая огромная душа и чистая совесть, то, что ты не идешь и не сдаешься?! Что ты меня приковал и выпендриваешься?! Нашел слабого? Или перед кем можно повластвовать? Да ты сам-то кто? Все время бабе потакал. Девку в притон загнал, смотрел и молчал. А ведь когда ее первый раз насиловали, а напомню, что именно ТЫ ее туда привез, это ТЫ ее отдал на растерзание. И именно ТЫ, равнодушно ушел, оставив ее СВОИМ бугаям. И это были не мои люди, Эдик, а ТВОИ. И именно ТЫ отдавал им приказы и говорил, что нужно делать. Я только советовала. Я не отрицаю, что многое произошло с моей подачи. Но ТЫ был не против. И когда я продумывала, как ее убить, именно ТЫ сказал, что не надо запариваться, что просто шлепнуть и все. И именно ТЫ привез меня сюда, избил, приковал, а потом начал рассуждать о своей широкой душе. И именно ТЫ, знаешь, что она сейчас сидит в тюрьме, но не спешишь ее освобождать, прикрывая свою трусость какой-то несуществующей совестью. Что ты здесь сидишь?! Что ты меня караулишь?! В притон хотел сдать, так сдавай! Или что? Убить? Ну, убей! Только боюсь, что и на это у тебя не хватит смелости. Так нет, ты сидишь, читаешь мне нотации, вместо того, что бы бежать и спасть свою подругу. Что случилось? Совесть опять уснула? Или она у тебя просыпается только рядом с беззащитным человеком? Или сходи к Артуру, покайся перед ним! Что сидишь, смотришь? Ну, сделай ты хоть что-нибудь, для своей несчастной Анечки! Помимо того, что сопли на кулак наматывать и рассуждать о своей безгрешности! Сделай хоть один раз, в своей никчемной жизни, хоть один мужской поступок! Я-то ладно, со мной все ясно. Ей помоги. Ты же так переживаешь. Только ни хрена ты ей не поможешь. Со мной что-нибудь сделаешь и побежишь прятаться от ментов с Артуром. Так что вся твоя исповедь о чистой душе и внезапно проснувшейся совести, равна нулю. Впрочем, как и ты сам. Может я и дерьмо, как ты меня называешь, мразь, тварь и так далее, я сегодня много услышала, но я хотя бы тебя любила. Искренне любила. А сейчас смотрю на тебя и не понимаю за что. Ты такое чмо, что я себя презираю, за былые чувства к тебе. Ты их не стоил. Надо было болт на тебя забить и самой заняться и Анютой, и теткой ее. Сейчас бы сидела где-нибудь и наслаждалась жизнью с шикарным мулатом. А я как дурра с тобой связалась. И вместо островов, грязный пол в старом деревенском доме. И трусливый мудак напротив, который бья бабу, считает себя Богом и почему-то думает, что таким способом искупает свои грехи.
– У тебя бы без меня ничего не вышло, – опустив голову, уже более тихо ответил Эдуард, стараясь не смотреть Натке в глаза.
– С чего бы это? – искренне удивилась Натка.
– Это дело мне Артур поручил. Ты-то с какого здесь боку.
– Я вот поражаюсь, что Артур, взрослый умный влиятельный мужик, поручил дело тебе… Мне надо было со своим планом к нему идти, а не с тобой разговаривать. Выделил бы он мне двух мальчиков, да хату в области. И я бы за пару месяцев управилась. А ты бы так и сидел, сопли жевал. И каждый раз разводил руками и говорил, что не знаешь, что делать. И что опять надо ждать. Вот и все. Но ты ни на что не пригоден оказался. Я тебя вела все это время, как поводырь слепого. Ты молча шел, а потом, как жопа загорелась, то глаза открыл, оглянулся и начал виноватых искать. А что ты их ищешь? Иди, к зеркалу подойди, он там. И вина твоя, что ты сам ничего не можешь. Ты плетешься, как дурачок, все что скажут, делаешь, а потом сидишь, губу оттрибучив и сетуешь на судьбу и окружающих.
– Да что бы ты сделала?! – ударив кулаком по столу, закричал Эдик. – Какие пара мальчиков? Какая хата? С каким планом ты собралась к Артуру?! Да ты хоть знаешь, сколько лет я шел к этому? Как же у тебя все просто! Да если бы не я, то ты вообще бы с ней никогда не познакомилась и не знала б о ее существовании! И о тетке бы ничего нее знала!! Поняла?! Это я все сделал! Это только благодаря мне, она оказалась в детдоме! Я! Я убил ее родителей, повредив в машине тормоза! Это я убил собственного сына, что бы он ни стал наследником!!! Это я готовил мадам Надежду к свадьбе!!! Я!!!
Округлив глаза, Натка смотрела на Эдика ужасающим взглядом. Ей с трудом верилось то, что он сейчас говорил. – Это ты убил Анютиных родителей? – спросила она осипшим голосом.
– Да, я. А как ты хотела? Ты что думала, что все по щелчку пальца делается? Там слишком большая ставка, что бы управится, как ты говоришь, за пару месяцев. Ты даже не представляешь, о каких деньгах идет речь. То, что я тебе тогда озвучил, это всего лишь малейшая доля ее состояния. И просто так его не возьмешь. По этому, потребовались годы и немалые усилия. А ты взяла и убила! Просто из зависти к своей подруге! Что бы та не зажила хорошо. Ты мне все испортила! Все! Столько лет и трудов коту под хвост! Из-за тебя! Сука, ненавижу! – Эдик подскочил со стула, ударил, Натку со всей силы по лицу, схватил за волосы и стал трясти, словно плюшевую игрушку: – Овца тупая! Что ты наделала?! Ты хоть понимаешь, что ты наделала?!
Отпустив Наткину шевелюру, Эдик отпихнул ее и ударил со всей силы, ногой по стоявшему стулу. От удара, деревянная рухлядь отлетела в сторону, а старенькая ножка откололась и отлетела в сторону. Он начал ходить по комнате и крутить в голове мысль, о том, не зря ли он все это сейчас рассказал. А если она умудриться сбежать и сдаст его со всеми потрохами? Может проще ее убить и тогда не будет проблем? Ведь от таких, как она, надо избавляться. Потому что такие люди, как это чудовище, способны только на подлость. И от них надо отделываться, что бы они больше никогда никому не навредили. И опять тяжкое бремя решения чужой судьбы, ложилось на его святые уставшие плечи. Ведь только он, может избавить этот мир от очередной мрази. Но это слишком хлопотно. С другой стороны, на ней можно очень неплохо заработать. Если ее засунуть под таким же принципом, как и Анюту (с полной изоляцией от белого света), то никуда она не сбежит. И жадность взяла верх. «Зачем убивать, если можно продать», решил Эдик, опять подумав о том, что делает благое дело, избавляя этот мир от чудовищ, подобных Натке.
А Натка лежала на полу и не могла поверить в услышанное. Она никак не ожидала, что подобное возможно. Что этот податливый мужичонка, за которого всегда приходилось думать и тянуть его на поводке, оказался продуманным, жестоким убийцей! И самое страшное, что после всего того, что он сделал, он умудряется еще ее, Натку, обвинять в том, что это она испортила жизнь Анюты! Хотя, это именно благодаря нему, она оказалась в детдоме. И он еще додумался задать ей вопрос, нормально ли она спала и жила, после теткиного убийства?! А сам-то как спал и жил, после того, как убил невинных людей, плюс еще и собственного сына! Натку, вдруг, охватил ужас. Если на собственное дитя рука не дрогнула, то что же он сделает с ней? В таких как он, нет ничего святого, а значит ждать от такого, можно все, что угодно. Лучше бы она убила его сразу после тетки, прям в машине. И сама бы здесь не оказалась и землю бы подчистила от такого нелюдя.
В комнате стояла зловещая тишина. Два зверя в человеческом обличии, молча ненавидели и обвиняли друг друга. Оправдывая себя и считая, что чужие грехи сильнее. Хотя как можно определить и распределить степень вины, когда ты сам, находишься по локоть в крови? И все-таки они не понимали и не осознавали, то, что сами творили чудовищные поступки. Каждый из них, оправдывал и успокаивал себя тем, что второй, по их мнению, натворил больше и хуже. И, к огромному сожалению, настоящая человеческая совесть так ни в ком и не проснулась. И как бы громко это не обсуждалось, и с какими бы словами и слезами не говорилось, но на самом деле, она была глубоко запрятана. У одного – за трусостью, у другой за самоуверенностью и наглостью. Первым не выдержал Эдик. Подойдя к окну, он немного постоял возле него, потом повернулся к Натке и с некой раздраженностью в голосе, сказал:
– Ладно, что-то я засиделся с тобой. Пора мне. – Подойдя к двери, он вышел из дома, даже не заперев его за собой.
Неужели он оставит ее так, не связанную и с открытой дверью? Может он все-таки сжалился и оставил ей последний шанс? Понимая, что она хоть ползком, но сбежит отсюда. Может у него к ней были и чувства, он просто скрывал их и поэтому сейчас решил отпустить ее? А может он наконец-то понял свою вину? Просто сказать об этом не хватило гордости? А может он сейчас сюда кинет гранату и убежит? Но через пару минут, ее мысли перебила открывающаяся со скрипом входная дверь. В дом вернулся Эдуард, с наручниками в руках.
– А это зачем – кивнула Натка на металлический предмет заточения.
– А это, чтобы ты не сбежала.
– Да как я сбегу? Ты же видишь, что я шевелиться не могу. Эдик, не надо, прошу тебя. Знаешь, как руки немеют. А в моем состоянии, так это вообще каторга! – испуганно проговорила девушка, ощущая, как на запястьях щелкнул холодный металл.
– Надо, Ната. Надо! – процитировал он фразу из известного фильма. – Ты и без ног сбежишь, если надо будет. Так что так надежнее.
– И что дальше? Сколько мне туту еще лежать?
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Сколько надо, столько и будешь лежать?
– А сколько надо? И что именно ты хочешь от меня?
– Я не пойму вот. У тебя, с чем проблемы, со слухом или с памятью? Тебе какой раз повторять надо, что я тебя в притон оформляю.
– Эдик, ты просто устал. И мы наговорили друг другу лишнего. Но это просто от отчаяния! Плюс злишься на меня, еще и выпил вдобавок. Не торопись делать ненужных опрометчивых поступков. Дай себе время остыть. Поверь, я действительно поняла свои ошибки. Я теперь во всем и всегда буду слушаться тебя и делать только то, что ты хочешь, – попыталась в последний раз образумить его Натка. Понимая, что это ее последний шанс. И что самое страшное, то что она теперь знает его тайну прошлого и точно не оставит ее в живых, так как четко дал понять, что он ей абсолютно не доверяет.