Кстати, вопрос — а где именно Геннадий собирается проводить интервью с этой красоткой?
Додумать данную мысль я не успел, потому что женщина то ли заметила, что я на нее гляжу, то ли даже учуяла это, поскольку она снова кинулась на дверь, как чайка на волну, несколько раз сильно бахнула по ней кулаками и выдала очередную порцию угроз, смешанных с просьбами. Правда, финал на этот раз был не такой, как раньше. Она схватилась руками за голову, что-то неразборчиво простонала и скрылась из поля видимости.
— О как! — я оторвался от глазка и прошептал: — То ли ловушку готовит, то ли в обморок упала. Вавила Силыч, ты бы глянул, а?
Было заметно, что подъездному эта просьба не по душе, но он говорить ничего не стал, открыл дверь в ванную, запрыгнул на раковину, а после невероятно ловко ввинтился в вентиляционную решетку над ней. Даже не открывая последнюю.
Так о чем я? А, да. Куда Геннадий поведет эту гражданку? Сдается мне, что по пути наименьшего сопротивления. То есть — прямиком ко мне. Врать не стану, эта перспектива меня не греет, но и выбора особого тоже не будет. Это нужно не ему, а мне, так что возмущение здесь вроде как ни к месту.
Хотя вреда мне этот визит мне принести вроде бы не должен. Убивать безопасник ее точно не станет, как, надеюсь, и пытать. Он вообще в этом плане молодец. Умеет убедительно разговаривать с людьми. Опять же — у меня самого есть отличный аргумент, который эту фурию убедит все рассказать. Главное, чтобы ее как следует придержали и не дали ей до меня добраться.
Но на кухне надо бы порядок навести. Не в смысле — посуду помыть и крошки со стола смахнуть, нет. Тем более, что в этом плане все у меня нормально обстоит, Родька хоть и лентяй невероятный, но чистоту в доме обеспечивает. Надо мою мастерскую алхимика накрыть чем-нибудь и книгу в комнату отнести.
Елки-палки, надо все-таки сейф заказать наконец. Все выбираю, думаю, а воз и ныне там. Ведь нужен же он! И даже не столько для безопасности имущества, понятное дело, что для профессионального взломщика этот сейф — семечки. Видал я как-то раз, как такой профи ячейку в депозитарии открывал, одну из тех, от которых ключ потеряли. Я одним из членов комиссии был, сдуру Витале-депозитарщику на глаза попался. Такие вещи без специальной комиссии (читай — свидетелей) не делают. Взлом же на законных основаниях происходит — и клиент здесь, и мастер из специальной фирмы, с которой банк договор на обслуживание заключил. Только наколки на пальцах мастера и без слов нам все сказали о его непростом прошлом. Так вот он чем-то покопался минутку, скрипнул металлом об металл, чуть дверцу вперед толкнул — и готово, принимайте работу. А там два крученых замка, которые разными ключами открывают с одновременным поворотом оных. Что ему моя железная коробка? Смех, и только. Да и толковый колдун, вроде того, что в моих личных недругах ходит, дверцу этого сейфа как апельсиновую кожуру сковырнет, я так думаю. А то и просто расплавит.
Но он мне и не для пущей сохранности ценностей нужен. Просто удобнее и привычнее держать все мое добро в одном надежно закрытом от чужих глаз месте. Ну и вот для таких случаев, как нынче. Хочешь — не хочешь, придется сейчас книгу под матрас засовывать и Родьку на ее охрану ставить.
А, и еще нож из притолоки надо вынуть. Мало ли, кто с Геннадием придет? Возьмут и упрут. Выцарапывай его потом обратно.
Блин, как же это все хлопотно! Доберусь до тех, кто эту карусель раскрутил, не знаю, что с ними сделаю.
Кстати — это правда. Я на самом деле не знаю, что с ними делать буду, если таинственные «они» окажутся теми, кто я думаю. Ну не убивать же мне их?
— Сидит, — вынырнул из ванной комнаты Вавила Силыч. — Стенку спиной подперла и тихонько ноет. Тоненько так: «А-а-а-а-а… А-а-а-а-а». Больно ей, похоже, очень. Даже жалко как-то стало.
— Вот еще! — шерсть на спине у Родьки встала дыбом. — А хозяина тебе не жалко было бы? Она порчу на него накинуть хотела! Поделом вору и мука! Ух, я бы ее!!!
Он выставил вперед свои лапки, на которых сверкнули холодом синеватые острые, чуть закругленные когти, обычно надежно скрытые от чьих-либо глаз.
— Злой ты, Родион, — укоризненно произнес Вавила Силыч. — Безжалостный.
— Тоже мне, Морозко, — показал ему язык мой слуга. — Что, съел? Я эту фильму два раза уже видел по телевизеру. Враки это все, между прочим. И звали Ледяного Старика не Морозко, и посох у него другой был, и девок он в лесу сроду не спасал. Он их на другие цели пускал!
— Даже слышать не хочу, что он с ними делал! — поморщился я — Не ломай красочный и прекрасный мир моих детских воспоминаний, пусть он остается таким, каким был.
— Да не то! — тоненько захихикал Родька. — Не, хозяин, ты чего! Он из них душу забирал. Сначала жизнь из тех дур, что зимой в лес поперлись, морозом выдавливал, а потом, стало быть, душу забирал. И в свой ледяной кристалл на хранение отправлял, чтобы потом в самые сильные метели их вплетать. Слышал, поди, как в снежной круговерти кто-то вроде плачет? Во-о-от, это они, те, кого Ледяной Старик себе на службу взял. Стонут, печалятся, хотят на волю, а никак. И если Старику кого надо в метели завертеть до смерти, да в сугробе и схоронить до весны, так они это сделают. Он повелит — они завертят.
Ледяной Старик. Новое имя в моем личном бестиарии. Надо запомнить. Хммм… Души в метели, которые кого хочешь на тот свет спровадят при определенных условиях.
Очень интересно. И отчасти по моему профилю.
Правда, не до конца понятно, этот Ледяной Старик — он тоже теперь только часть фольклора, как многие другие из старых времен? Или нет? Наверняка ведь сущность не из последних была.
А может, и есть.
Надо будет как следует расспросить Родьку на этот счет. Но это все потом, не сейчас.
За дверью окончательно установилась тишина, как видно, тетке совсем лихо стало, потому я вынул нож из притолоки, а после скомандовал:
— Родька, давай, горелку и все остальное скатеркой накрой. Той, что в шкафу, зелененькой. Чемоданчик с травами — в комнату, за диван. И сам там посидишь, если в дом гости пожалуют. Чтобы носу не казал, понятно? Это тебе не Женька, которая хоть и ругается, но про тебя никому слова не скажет.
— И жрет без остановки, — пробубнил себе под нос слуга. Впрочем, заметив, что я нахмурился, тут же добавил: — Да понятно, хозяин. Я ж не дурень какой?
Негромкий смешок Вавилы Силыча он предпочел не заметить.
Самое интересное — мы еле-еле успели прибраться на кухне. Геннадий и в самом деле появился очень быстро, настолько, что я даже призадумался — а не на вертолете ли он до меня добирался? Просто других объяснений нет. Даже с проблесковым маячком ты за полчаса до нашего спального района от центра не доедешь.
Но эти мысли довольно быстро сменились другими, более приближенными к текущему моменту.
— Александр, открывайте, — в дверь позвонили второй раз. — Мы здесь, опасаться нечего.
— А вы ее под локотки прихватили? — опасливо спросил я из-за двери, не спеша ее распахивать и внимательно смотря в «глазок». — Это она сейчас тихая, а совсем недавно чуть дверной косяк мне не разнесла голыми руками.
— Н-да, — Геннадий с сомнением скривил рот, но все же дал отмашку двум сопровождавшим его молодым людям. Те исчезли из поля зрения, но через секунду снова появились, держа обмякшее тело такой недавно активной женщины. — Все, можете не беспокоиться.
Я щелкнул замком и открыл дверь.
И вот тут все случилось очень-очень быстро.
Женщина, только что напоминавшая груду грязной одежды и цветом, и состоянием, мигом преобразилась, вырвалась из рук державших ее молодых людей, растопырила пальцы, как когти, и кинулась на меня с утробным воем. Кстати — она здорово напоминала атакующую ворону. Сама во все черное одета, глаза круглые и навыкате, и лак на ногтях черный. Жуть, да и только!
И лихо бы мне пришлось, возможно, даже очень, если бы Геннадий не действовал еще быстрее, чем эта мегера. Реакция у него, конечно, чумовая.
Он воткнул ей свой кулак между ребер, выбивая дыхание из груди взбесившейся фурии, да так умело, быстро и качественно, что та и охнуть не успела, повалившись снопиком на пол.
— Оба оштрафованы, — невозмутимо сообщил он своим спутникам, виновато кинувшимся поднимать незваную гостью и закручивающим ей руки за спину до хруста. — Десять процентов от зарплаты.
— То есть эти методы не только нас касаются? — не удержавшись, спросил у него я.
— Материальные санкции наиболее действенны, — Геннадий пошире распахнул дверь. — И быстрее доходят до разума сотрудников. Слова — это только слова. А заработанные, но неполученные деньги — это нереализованные планы. Слово вылетит из памяти моментально, а упущенная возможность останется там надолго. В кухню ее. Александр, это нам прямо по коридору, верно?
— Да, — ответил я. — Если этот кусочек пола можно назвать «коридором», конечно. Это «хрущевка», а не «Рублевка», у нас ряд квартирных понятий, вроде «коридор» или «мезонин», отсутствуют в принципе.
Конец фразы я договаривал на автомате, поскольку мое внимание уже переключилось на другое.
Не скажу, что я увидел что-то для себя новое, этих тварей я встречал уже не раз и не два, большей частью в метро. Но вот у себя дома как-то не доводилось.
На шее женщины вольготно расположилась серая тварь из тех, кого Нифонтов назвал «предвестником смерти», причем на этот раз она была на редкость здоровой и упитанной. Поняв, что я ее вижу, эта пакость поплотнее сжала шею своей жертвы и раззявила пасть, как бы советуя мне отвалить подальше от ее еды.
Интересно, а что является причиной скорой смерти моей незваной гостьи — какая-то личная неизлечимая хворь, или же то, что ей вернули ее же собственную порчу?
На кухне помощники Геннадия усадили нервную визитершу на табуретку, не отпуская ее рук, и уставились на нас.
— Александр, а можно попросить у вас чая? — осведомился у меня сотрудник Ряжской. — Лучше всего зеленого.