— Порадовал, — хмуро отозвался я. — Спасибо тебе, добрый ведьмак!
— Не за что, — довольно хохотнул Олег. — Но ты особо голову этим не забивай. Сваливай на майские поближе к природе, да живи спокойно. Вряд ли этот злодей покинет город. Здесь он как рыба в воде, есть куда нырнуть и под какую корягу забиться. Он хоть и обезумел почти от крови, но это сообразит. А в сельской местности его быстро к ногтю прижмут, те же ведьмы, например. Им конкуренты и возмутители спокойствия не нужны. Опять же — отдельские тоже не успокоятся. Так что скоро все в любом случае кончится, кто-то точно умрет — или ишак, или султан, или Насреддин. А мы с тобой будем жить-поживать да пивко попивать. Ну все, пока!
И повесил трубку.
Как там про него вчера Славы говорили? Хороший человек, только хлопот от него много? Очень верная формулировка.
Они были правы. Дополнительную головную боль этот товарищ создавать умеет. Нет, в Лозовку, в Лозовку — и поскорее. Слава богу, до майских осталось всего ничего, каких-то несколько дней. Да, и надо будет написать заявление в счет отпуска, на те рабочие дни, что между праздниками выпадают.
Или вообще уволиться? Нет, серьезно? По тому ритму жизни что сейчас пошел, вряд ли мне грозит стать диванным жителем. Опять же — ладно, этот полудурок-кровосос. Не факт, что он меня искать станет, к тому же жить ему осталось хрен да маленько. А вот гад, что сейчас в Чехии отирается — это да, он реально опасен. Работа в этом случае становится тем местом, где меня проще всего прищучить. Даже выслеживать не нужно. Просто приходи с девяти утра до шести вечера и бери меня голыми руками. Опять же — это лишний аргумент в грядущем споре. Ясно ведь, что те, с кем я работаю, мне не чужие люди. Может, они мне и не слишком близки, но тем не менее могут выступить одним из рычагов давления. Шантаж всегда был действенным способом убеждения кого-то в чем-то. К тому же этот товарищ, если верить рассказам, крайне злокозненный, убивать просто ради убийства ему неинтересно.
Не скажу, что мне будет очень жалко Косачова или Чиненкову. Но там есть те, к кому я на самом деле неплохо отношусь. Да и в целом, мои проблемы — это только мои проблемы. Не стоит в них вмешивать посторонних.
И самое главное — работа перестала для меня быть тем местом, которое жизненно необходимо для того, чтобы ощущать себя полноценно. Скажем, осенью, когда я еще думал, что все обстоит так же, как раньше, без нее мне бы не сдюжить. Психологически. Мне был необходим некий якорь, который позволял понимать, на каком свете я живу.
Но сейчас подобное уже без надобности. Все более-менее встало на свои места, я осознал, что к чему. Нравится мне моя новая жизнь, нет — какая разница? Обратно то, что случилось, уже не отыграешь.
И, выходит, Олег прав. Каждый из тех, кто пришел в мир Ночи навсегда, должен умереть для старой жизни. Не получится иначе.
Размышляя на эти темы, я покрутился во дворе зернохранилища, еще раз восхитился видом коричнево-ржавой башни, которая, на мой взгляд, давным-давно должна была рухнуть, но вместо этого, похоже, еще всех нас переживет, состроил рожу дедку-сторожу, который с подозрением таращился на меня из своего домика, и наконец обнаружил своих спутников.
Они, как два грача, выхаживали по полю, с трудом выдирая из размокшей от весенней воды почвы свои сапоги, на каждый из которых налипло килограмма по три земли.
Причем эти двое не просто ходили-бродили. Они работали. И, скажу честно, я не меньше получаса с интересом за ними наблюдал. Потому что на людей, которые с удовольствием занимаются любимым делом, всегда приятно посмотреть.
Они то и дело зачерпывали то оттуда, то отсюда пригоршни земли, нюхали ее и даже пробовали на вкус. То тут, то там они добавляли в почву какие-то смеси из многочисленных небольших мешочков, которые висели у них на поясах, а после помечали это место заранее припасенными разноцветными колышками. Пару раз крепко спорили, размахивая руками, но после все же находили общий язык. А под конец они и вовсе сотворили на одном клочке земли такое, что мне оставалось только рот открыть. Я увидел, как в золотистом сиянии, которое исходило от рук Славы Два, соткалась иллюзия с раскачивающимися на ветру длиннющими колосьями то ли пшеницы, то ли ржи. Это было красиво.
Еще я этой парочке немного позавидовал. А почему нет? Они, в отличие от меня, созидают и видят результаты своих стараний. Те, которые можно потрогать, попробовать, которыми можно гордиться. Мне же остается исключительно общение с тенями прошлого, а про плоды трудов вообще стоит промолчать, за неимением оных. Нет, еще есть те, кому пошли на пользу мои опыты в части здравоохранения, но что от них проку? Да никто из этих людей больше в моей жизни даже ни разу не появился. Что там. Даже человеческого «спасибо» ни разу не услышал, все сразу деньги суют. Хотя, чего скрывать, деньги — это тоже хорошо.
Не скажу, что это меня прямо вот очень сильно ранит, но некая досада имеет место быть. Особенно в такие моменты, как сейчас.
Или это тщеславие во мне говорит? Не знаю.
Славы мыкались по полю почти весь день. Я успел сгрызть пачку хлебцев, обнаруженных в багажнике, еще поспать, наболтаться с Жанной, а они знай занимались своим делом, в какой-то момент уйдя чуть ли не к самому горизонту. Грешным делом, я начал думать, что сегодня домой и не попаду. Даже обличительно-обвинительную речь заготовил, которой собирался пристыдить двух хитрованов, заманивших молодого сотоварища в сельскую глушь и задумавших уморить тут голодом. Я бы и холод приплел, но чего нет — того нет. И день теплый выдался, да и ночью я не мерз. Лишнего наговаривать не стоит.
И — ошибся. Славы появились на территории зернохранилища ближе к закату, быстренько вымылись под раритетным длиннющим краном, торчащим прямо из земли и снабженным круглым дырчатым ключом, который в годы моей молодости на районе называли «звездочкой», после чего побросали вещи в багажник и напоследок рыкнули на меня за то, что я все еще мотаюсь по двору, а не сижу в машине.
— Давай, давай, — подгоняли они меня. — Надо еще пожрать заехать, а это тоже время!
Я настолько оторопел от этой простоты, что даже приготовленную речь забыл толкнуть. Нет, моим Наташке с Ленкой до этой парочки в плане той простоты, что хуже воровства, пока далеко. Есть девчулям куда стремиться, есть!
Впрочем, обиды или чего-то такого у меня, разумеется, не имелось. По сути, я был даже рад, что все так вышло, что мы не сразу после подъема отправились в путь. Когда мне еще выпадет такой тихий, спокойный и солнечный денек? Вот чтобы никуда не спешить, не бежать, не догонять? Неизвестно. Даже в Лозовке — и то вряд ли на подобное следует рассчитывать. С Антипкой в доме и кучей ведьм за забором особо не расслабишься. Плюс неизбежный ремонт, который, как известно, равняется полутора переездам.
В результате Славы очень удивились, когда я, прощаясь с ними у своего подъезда, куда они меня крайне любезно доставили, от чистого сердца их поблагодарил. Как мне показалось, сначала они подумали, что я иронизирую.
— Тебе спасибо, — разобравшись, что я имел в виду, пожал мне руку Слава Раз. — Смех смехом, но, полагаю, раньше или позже эта гадина из ангара точно бы нас потрепала. Или того хуже.
— Наверняка, — уверенно заявил Слава Два. — И вот что — мы тебе обязаны. Не надо сейчас говорить слова вроде «да какие счеты, бросьте». Долг есть долг, это придумали не мы, это традиция. Ты нам не просто услугу оказал, ты вот этого дятла от смерти спас, на минуточку. Есть Покон, и он гласит — жизнь за жизнь. Мы живем по нему, так что ты в любой момент можешь позвонить и сказать — мне нужна помощь. Мы не станем спрашивать, что и как, а просто приедем туда, куда скажешь.
— Только потому, что так велит Покон? — уточнил я.
— Второй Олег, — вздохнул Слава Раз. — Одного нам мало было! Все, выметайся. Тебе завтра дрыхнуть, а нам ни свет ни заря обратно пилить.
— Это вы из-за меня такой путь проделали? — изумился я. — Нет, вы говорили, что отвезете и привезете, но…
— Да прямо щас! — фыркнул Слава Раз. — Если бы мы кое-какие растворы с собой сразу захватили, ты бы в Москву на электричке еще днем отправился. Нет, билет за наш счет, это ясно. И кулек пончиков в дорогу. Там на станции отличные пончики продают! Ушастые, ноздреватые, и пудры сыплют много!
Короче — хороший день выдался. И вечер. По крайней мере, я так думал, стоя у подъезда и глядя вслед уезжающему внедорожнику. В аккурат до того момента, пока припаркованная совсем рядом красная «мазда» не мигнула фарами, и из нее не выбралась стройная девушка в бежевом плаще.
Блин, фигура у Светки с годами не меняется. Не мамаша ли ее ворожит, ведьма старая? С нее станется. Она в дочке души не чает, что есть — то есть.
— Привет, — помахал я рукой своей бывшей. — Какими судьбами? Никак случайно мимо проезжала?
— И я рада тебя видеть. — Светка подошла ко мне. — Причем трезвым. Хоть и очень, очень неухоженным.
Согласен, выгляжу я, скорее всего, диковато. Двухдневная щетина, измызганные джинсы и прическа, далекая от идеала.
— А это кто? — тихонько спросила у меня Жанна. — Подружка твоя? А та, рыжая, она уже все? Ой, да ты бабник! Я про тебя лучше думала.
Ты еще меня покритикуй! Тоже мне, «полиция нравов».
— Дичаем помаленьку, — развел руки в стороны я. — Увы и ах. Расскажи про это Полине Олеговне, она порадуется. И непременно изречет нечто вроде: «Вот, а я тебе говорила!».
— Саша, ты хоть в одном нашем разговоре можешь обойтись без того, чтобы не оскорбить мою маму? — устало спросила Светка. — Да, она не подарок. Но она моя мама, и с этим надо считаться.
— Мне уже не надо, — чуть пристыженно буркнул я. — Слушай, а ты, гляжу, теперь на «колесах»? Машинку себе купила?
— Купила, — с достоинством ответила моя бывшая. — В кредит. На полную стоимость не хватило.
— Да ладно? — приложил ладони к щекам я. — А как же «кредит — добровольное рабство»? Так ты ведь говорила в те времена, когда мы еще являлись семьей?