— Так-то оно так, вот только он у тебя в гостях обретается, ко мне на чаек да разговор заглянуть не спешит — чуть осуждающе заметила старая ведьма — А пока мы не побеседуем, ни о какой оплате речь идти не может.
— Стоп-стоп-стоп! — пригрозил ей пальцем я — Ты, соседка, не мудри. Что было сказано? Получишь мандрагыр сразу после того, как сюда Нифонтов приедет, вне зависимости от результата вашей с ним беседы. Верно? Нифонтов тут, так что корень мой. Ладно, не весь, половина от изначально показанного, это я тоже помню, плюс жизнь человечья в одном экземпляре. А уж как ты к себе моего гостя заманишь — твоя забота. И имей в виду, они завтра в город возвращаются. Я вместе с ними укачу, так что хотелось бы рассчитаться до отъезда.
— Памятливый какой — расстроенно вздохнула старушка — Ладно, будет тебе мандрагыр. Я Покон чту, потому слово свое всегда держу.
— И чья-то жизнь — снова напомнил ей я — Того, на кого укажу.
— В город не поеду — сразу же предупредила меня Дара — Суетно там. Фотографию врага своего покажешь и установочные данные сообщишь, далее моя забота.
— Это как угодно, на твое усмотрение — благодушно согласился я — Да и не значится у меня в планах пока никого с белого света сживать. Я вообще за мир во всем мире.
— Значит, немало крови ты еще прольешь — констатировала соседка — Те, кто о мире громче других кричат, как правило убивают без повода и раздумий. А вот что мне еще скажи — ты, ведьмак, никак зазнобой обзавелся? Девка-то, что с ними приехала, тебе, по сердцу, верно?
Внимательная, ничего не скажешь. Не иначе как на чердаке у нее наблюдательный пункт оборудован. Но я и сам, если честно, здорово изумился, когда из отдельского микроавтобуса выбрались не только Нифонтов и Пал Палыч, а еще и Вика. Кого-кого, но ее я точно не ожидал увидеть тут, в Лозовке. Да и, признаться, вообще где-либо, по крайней мере в ближайшее время. Мы же вроде все друг другу сказали. Ну, а каких-либо постоянных точек пересечения у нас с ней попросту нет, разве что только случайность поспособствует.
Не стану врать, я ее приезду не обрадовался. Никогда не понимал тех людей, которые только-только поджившие болячки ковыряют, чтобы выяснить — будет им больно или нет? И так ясно — будет. Да еще и заразу занесешь туда непременно.
Вот и здесь так же. Я уяснил, что Вики в моей жизни больше нет, и эта ясность как-то успокаивала.
И на тебе!
Но соседке моей про все эти неуместные вертеровские страдания знать ни к чему.
— Очень ты наблюдательная, Дарья Семеновна, ничего от тебя не спрячешь и не скроешь. Правда, на этот раз оплошала, не туда глянула. Нет, так-то, конечно, неплохо бы с ней по темному времени в саду под деревьями прогуляться, да только я, как было сказано выше, сторонник мирного сосуществования всех со всеми. И особенно с отделом. Мало ли что ее коллеги подумать могут?
— А у их девок сладкое место по-другому скроено, не вдоль, а поперек? — ехидно осведомилась у меня соседка — Или им другого чего в жизни нужно? Не того, что все остальные бабы у Судьбы просят?
— Дарья Семеновна, какого ты шапито устраиваешь? — ответил вопросом на вопрос я — Ведь прекрасно, знаешь кто она и чем занимается. У меня, знаешь ли, и без нее проблем выше крыши, только такой суеты мне сейчас и не хватало. Ладно, пойду. Все же в моем доме гости, надо соответствовать высокому званию хозяина.
— Нифонтову скажи, что я его вечерком жду — попросила старушка — Не сочти за труд. А насчет девки — подумай. Ты парень еще молодой, на дворе весна, так что не упусти момент, ведьмак, жизнь второй раз никто из нас прожить не сможет. А так хоть будет чего на закате лет вспомнить.
— Поверь, мне и без этой красотки воспоминаний на три старости хватит — фыркнул я — Вот только дожить бы хоть до одной из них. Ты же телевизор смотришь, потому в курсе, что экология в мире ни к черту, продукты сплошная химия, а хронические заболевания стремительно молодеют.
— Тебя и рельсом не убьешь, сосед — проворковала Дарья Семеновна — Ты с силой ведьмачьей здоровье железное получил, а удача тебе в довесок с ней досталась. Или наворожил ее тебе кто-то, уж не знаю кто. Кабы не это, то вырезала бы я тебе сердце еще тогда, в лесу, на заветной поляне. Вырезала и сожрала, можешь быть уверен.
— Ни тени сомнения в том не возникает — в тон ей ответил я.
— И правильно — подтвердила старушка невесело — Только жизнь длинная, может, еще и сладится чего.
— Тогда эти вопросы и обсудим — я глянул на небо, там уже появились первые звезды — Короче, баба Дара, ты давай, ускоряйся, если желаешь дело сладить. Под лежачий камень вода не течет. Все, чмоки-чмоки.
Решив добить ведьму окончательно, я, словно иллюстрируя свои слова, наклонился и чмокнул ее в щеку.
Уже у калитки я обернулся и глянул назад. Глава местного ковена так и стояла на дороге, глядела мне вслед и, по-моему, даже не дышала. Вот все же как мало надо немолодым дамам. Чуточку внимания окажи — и все, мир расцвечивается для них, казалось бы, совсем уже забытыми цветами. Даже если они ведьмы с многовековым стажем.
Мои гости сидели за столом, поставленном в саду, под упомянутыми мной в разговоре с ведьмой яблонями, и с видимым удовольствием гоняли чаи с баранками. Колорита происходящему добавляли попыхивающий дымком ведерный самовар и Родька, который, само собой, от сотрудников Отдела таиться не стал. А смысл? У них такой же мохнатик в здании проживает, только без одного глаза.
К столу подходить я сразу не стал, вместо этого прислушался к тому, о чем они беседу ведут. Хотелось узнать, как далеко в своей глупости может зайти мой слуга и степень пронырливости моих гостей.
— А еще есть такие закладные покойники — посверкивая глазками, вещал Родион, то и дело отхлебывая чай из полулитровой фаянсовой кружки с надписью «Sacher». Он ее самолично спер из сувенирного киоска, расположенного в одноименном отеле перед нашим отъездом оттуда. И еще два прославленных торта с тамошней кухни умудрился прихватить, которые после в одно рыло и стрескал во время перелета из Вены в Рим — Вот там жуть настоящая! Я одного такого видал, когда мы со старым хозяином недалеко от Новгорода обитали. Они же, закладные-то, как вылежатся как следует и силу наберут, могут в новолунные ночи из ямы с кладом, что им оставлен для сбережения, вылезать.
— Да ладно? — профессионально-азартно среагировал Нифонтов — Прямо вылезать?
— Так и есть — Родька хрустнул сушкой — Один такой повадился к нашему дому шастать. Мы с хозяином в старой сторожке жили. Лесник, видишь ты, умер, про нее все и забыли. Так он в ночь притащится на огонек и давай чудить. То в дверь скребется, то в окно заглядывает, скулит, опять же. Сам кривой, косой, рожа синяя, зубы как у пилы острые. Жуть!
— А старый хозяин? — уточнил Пал Палыч — Чего его не отвадил? Он вроде ведьмак сильный был?
— Сложно здесь все — шмыгнул носом-кнопкой мой слуга — И простого-то покойника не так легко под землю загнать, а уж закладного… Тут такие знания нужны, которые не у всякого имеются. У Захара Петровича таких не водилось.
— А у нового? — отхлебнув чаю, спросил у Родьки Нифонтов — Имеются такие? С ним-то не страшно? Тем более, что он у тебя как раз по мертвякам специалист.
— То наше с ним дело — вдруг навесил замок на роток обычно неугомонный слуга — Бывших хозяев обсуждать с чужими у меня право есть, они уже мертвые, им хуже, чем уже есть, не станет. А нынешнему нам не можно кости перемывать, ни со своими, ни с чужими.
— Уважаю — отсалютовал ему чашкой Пал Палыч — Бусидо. Кодекс самурая.
— А я знаю, знаю! Самураи — это японские люди. Мы до них не добрались — посетовал Родька — Далеко. И дорого ишшо. А интересно было бы, ага. Я в телевизор видал, что у них города как муравейники в лесу! И спят они в этих… Как их… На гроб похожи еще…
— В капсулах — подсказал я, выходя из-под деревьев — Паш, держи травяной сбор. Такого в городе ни у кого не купишь, отвечаю.
— Ага — Пал Палыч поймал полиэтиленовый пакет, развернул его, нюхнул зеленую смесь, что в нем находилась, и от удовольствия аж головой помотал — Вот за это спасибо. Уважил!
— Коль, за забором соседка моя бродит — перевел я взгляд на Нифонтова — Вроде как гуляет перед сном грядущим. Моцион и все такое. Однако же я точно знаю, что сейчас самое время ей «Бесогона» смотреть и млеть, глядя на усы Никиты Сергеевича. Так что самое время определиться, чего ради ты ко мне приехал. Просто отдохнуть, попарится в баньке и воздухом подышать, или… Ну, ты понял. И имей в виду, Дарья Семеновна бабка принципиальная. Запросто завтра может просто с тобой не захотеть разговаривать, по принципу: «задолбал живот болеть, как сейчас стукну по нему кулаком!».
— Ведьмы, которые в возрасте, все с изрядным прибабахом — подтвердил Михеев, подставляя чашку под краник самовара и поворачивая вентиль — Что есть — то есть. Потому лучше их давить еще юными.
— Значит, рекомендуешь сходить? — уточнил у меня Николай.
— Я не могу тебе что-то рекомендовать или нет, это не моя жизнь, а твоя. И решение принимать можешь только ты сам. Как сделаешь, так и будет.
— Сразу видно, что набрался ты, Сашка, ума-разума в Европах — Пал Палыч потянулся за заварочным чайником — Скользкий стал, как угорь в воде, не ухватишь. Только не обижайся, это сравнение не для того, чтобы тебя задеть. Просто констатация факта. Тем более что мы с Колькой сами точно такие же.
Нифонтов встал из-за стола, достал из штанов миниатюрный фонарик и направился туда, где находилась калитка, Родька устремился за ним, чтобы проверить, закроет ли он ее как должно. Имелся у него такой пунктик, за которым, уверен, стоит какая-то давняя история.
— Надо бы для логического завершения этой сцены что-то сказать ему вслед, а нечего. Его теперь учить — только портить. — пробормотал Пал Палыч — Вот ведь!
— А Вика где? — спросил я у него, устраиваясь за столом.
— В доме — ответил мне оперативник — Она не любительница застолий.