В этот момент у нас обоих зазвонили телефоны. Не знаю уж, кто пожелал пообщаться с моей спутницей, но лично у меня на экране высветилась фамилия «Нифонтов».
— Звоню, как договаривались — буркнул в трубку оперативник — Ну, где и когда пересечемся?
— Да хоть сейчас — добродушно ответил я — Сориентируй меня по своему местоположению, от него и оттолкнемся.
Как оказалось, Николай находился совсем рядом со мной, что не могло не радовать.
— А я на Тверской-Ямской. Слушай, тут есть неплохой грузинский ресторанчик, «Саперави» называется, вот давай там через…
Я на минуту запнулся и глянул на Римму. Та невесело улыбнулась и махнула рукой, как бы говоря: «да ладно уж, беги, раз надо».
— Минут через двадцать — закончил я фразу — Они как раз откроются.
— Я бюджетник, и до зарплаты еще полторы недели — хмыкнул Нифонтов — А там, небось, дорого.
— Зову я — значит, плачу тоже я.
— Ладно, разберемся — подытожил Николай — Скоро буду.
— Я тоже уже уезжаю — встала со стула, сделанного в винтажном стиле, Римма — Секретарь твоего протеже звонил, машина за мной вот-вот прибудет. Так что нам обоим пора.
— Наверное, надо что-то такое, душещипательное сказать, но мне такой талант при рождении не выдали — признался я — И дамские романы я тоже не читал. Так что все будет просто — если чего — звони.
Я поцеловал Римму в щеку, подхватил со стула куртку, убрал во внутренний карман футляр с подарком и направился к выходу. Впрочем, уже выйдя из отеля, я все же еще раз глянул на женщину, с которой провел не самую худшую ночь своей жизни, благо стекла тут были прозрачные, а не тонированные. Она сидела за столом и плакала, уткнув лицо в ладони.
Не думаю, что именно я выступил причиной этих слез. Вовсе нет. Просто сейчас эта женщина прощалась со своей старой жизнью, которая, казалось, у нее уже наладилась настолько, что никогда не изменится. Для молодых это пустяк, они живую как птахи в небе, а вот когда ты обеими ногами уже в землю врос — это да. Это тяжело.
Впрочем, я, скорее всего, стал свидетелем минутной слабости. Тем более что не такие уж там и глобальные изменения. Дочь жива, мама тоже, а все остальное приложится. А я скоро стану для Риммы лишь воспоминанием. Как, впрочем, и она для меня.
Не задерживаясь более у отеля, я пересек улицу и через пару минут вошел в гостеприимно распахнутые двери только-только открывшегося уютного ресторанчика, в котором витали приятные и завлекательные даже для меня, только что неплохо перекусившего, хлебно-сырные запахи и звучала распевная кавказская мелодия.
Я занял стол у окна, заказал себе бокал тархуна и стал ждать Нифонтова. Впрочем, он особо не задержался, уже минут через семь оперативник вошел в заведение, повертел головой, высмотрел меня и без особых реверансов плюхнулся за стол. Что примечательно — даже руку не подал.
— Прежде чем мы перейдем к теме разговора, для которого я тебя позвал, не могу не спросить — что случилось? — осведомился у него я, отхлебнув освежающего зеленого напитка — Какую мозольку я тебе, сам того не зная, отдавил?
— Хочешь без прелюдий? — уточнил оперативник — Да нет проблем. Ряжская твоих рук дело?
— Вот оно что! А я-то гадал!
— Зря улыбаешься — очень серьезно заявил Николай — Хорошо вообще, что она еще жива. Если бы умерла, то пришлось бы полноценное следствие учинять. А пока вот, только разговорами обходимся.
— А также демонстрируем мне всяческую неприязнь — добавил я — И это, заметим после того, как мы побывали в стольких переделках. Я уж молчу о куче мелких услуг, оказанных вашей конторе совершенно безвозмездно. И тебе лично, между прочим. Я бы в расклад с бабкой Дарой мог и не вписываться. Моего интереса там сроду не водилось.
— Есть человек, стоящий на грани жизни и смерти, есть ты, ведьмак, стоящий на границе между мирами, и любви между вами двумя никогда не водилось. Выводы напрашиваются. Но, повторюсь, мы просто беседуем, хотя я и мои коллеги вправе получить от тебя ответы используя более консервативные методы.
— Пытка? Застенки? — не удержался я — Кувалдой по пальцам?
— Ну, ты совсем-то уж палку не перегибай — попросил Нифонтов, и взял у подошедшего к нам официанта меню — Конечно нет.
— Заказывай — сказал я ему — Может, мы больше и не друзья, но законы гостеприимства никто не отменял. Верно, генацвале?
Официант, как видно опытный и бывалый, ничего мне не ответил, только заученно улыбнулся.
— Тогда мне вот это хачапури, который «Лазури» — ткнул пальцем в карту Николай — Еще, если можно, оджахури и компоту кизилового.
— Оджахури придется подождать — наконец-то подал голос официант — У нас все готовится в моменте, заготовки мы не делаем.
— Думаю, мы не спешим — глянул я на Нифонтова — Так что подождем. И мне тоже тогда хачапури принесите. По-аджарски.
Молодой человек отошел, мы проводили его взглядом, а после Николай сказал:
— В Питере хорошие хачапури на Лиговском делают. Есть там за Обводным кафе. Хотя, может, уже и было, время-то идет. Помню, как-то мы там с Германом очень сильно накушались.
Герман. Я слышал это имя несколько раз, от него и, кажется, от Вики. Вроде бы он был одним из сотрудников отдела, и во время какой-то операции погиб. Но уточнять не стану, очень уж невесело голос оперативника сейчас прозвучал.
Странные они все же ребята, эти сотрудники отдела. Дома нет, машин нет, денег нет, семьи нет, зато имеется отличная перспектива сложить голову во цвете лет.
Вот зачем им такая жизнь? Зачем такие сложности? Для чего? Почему?
Нет, не понять мне их. Никогда, наверное, не понять. Хотя оно, скорее всего, и к лучшему.
— Я не трогал Ряжскую — тщательно выговаривая каждое слово, произнес я — На моих руках нет ее крови. Клянусь в том Луной, Поконом и своей честью ведьмака. Ты знаешь, что эта клятва для меня не просто слова. Мы, в отличии от вас, людей, всегда отвечаем за свои слова.
— Ффффух! — выдохнул Николай и вытер со лба выступившие капельки пота — И очень хорошо! А то ведь знаешь, какие баталии вчера у нас в здании развернулись. Погоди-ка.
Он достал смартфон, набрал номер и дождался, пока ему ответили.
— Олег Георгиевич, это не Смолин. Точно. Он дал клятву, которую ведьмак сроду не нарушит, так что посылайте этих гостей куда подальше. Что? Я на громкой связи? И чего изменилось? Смолин не при делах, это свершившийся факт. Ни один ведьмак не станет давать ложную клятву, привлекая в свидетели Луну и свой круг.
Как видно Ровнин что-то еще ему сказал, потому что Николай пару раз кивнул, явно соглашаясь с его словами, и только после этого отключил телефон.
— Кому-то ты крепко на хвост наступил, Сашка — уже привычным мне тоном произнес он — Приперлись там одни из главка, очень хотели тебя за хибот взять.
— А если поподробнее? — насторожился я.
— Нельзя — Нифонтов благосклонно глянул на официанта, поставившего перед ним кувшин с компотом — Есть вещи, которые передаче не подлежат. Только вот какая штука — не было среди нас тех, кто взял бы и тебя им отдал. Ну, кроме тети Паши, которая с тобой толком не знакома. Но она держала нейтралитет.
— Как видно, я должен растроганно шмыгнуть носом? — спросил я — Или суровая мужская слеза должна сползти по моей небритой щеке?
Черт. По ходу способность высказываться возвышенно-романтично передается половым путем. Вот, подхватил я эту хворь от Риммы, теперь изъясняюсь как не знаю кто.
— Это твое дело — оперативник набулькал себе компоту — Сам решай. Но скажу по секрету, что одна наша коллега сегодня изумила персонал отдела невероятно. Мы все забыли даже, что она умеет повышать голос, сердиться и даже угрожать. Однако же вот, оказалось, что еще умеет. Или снова умеет? Не знаю, какое время тут правильное.
Похоже, речь о Вике идет. Не стану врать — приятно такое слышать. Да, быть нам вместе, похоже, все же не судьба, но это не значит, что она мне перестала иногда сниться.
— И все-таки — Ряжская — Николай осушил стакан и наполнил его снова — Кто ее так? Ну не верю я, что она сама собой так распорядилась.
— И правильно делаешь — подтвердил я, раздумывая тем временем о том, как бы из него вытащить информацию о людях из главка, которые ко мне такой интерес проявили. Нет, я догадываюсь, откуда ноги растут, и все-таки…. — Ее Силуянов чуть не убил. Но вообще-то проще всего было сразу мне позвонить и спросить, я этот или нет, чем шпиономанией страдать.
— Силуянов? — прищурил левый глаз оперативник, игнорируя мою последнюю реплику — А это кто вообще такой?
И я рассказал ему во всех деталях историю нашего противостояния с бывшим безопасником банка, в процессе которой Николай, кстати, вспомнил покойного Вадима Анатольевича. Он с ним имел беседу в тот самый день, когда я стал тем, кем стал.
— Что ты его грохнул, это хорошо — одобрил мои действия Нифонтов, активно при этом уплетая уже принесенное ему хачапури, в котором теста было раза в два меньше, чем сыра — Это правильно. Но что теперь с теткой делать? Я эти расклады знаю, и куда она угодила тоже представляю. Ни мне туда дороги нет, ни никому из наших. Даже тетя Паша, и та, наверное, помочь не сможет.
— И не надо — отмахнулся я — Без обид, но на вас я и не рассчитывал. Часть моей вины тут все же есть, значит мне и разгребать эту кучу. Да, по сути, я все уже решил, остались так, мелочи. Надеюсь, уже на следующей неделе Ольга Михайловна уже оклемается.
— Дай бог — Нифонтов цапнул с блюда очередной кусок — Вкусно. Толком два дня не жрал. Столько дел, столько проблем. Капец какой-то, а не май! Ладно, это мои заботы. Давай я лучше тебя послушаю. Что там у тебя за разговор был?
— История длинная. Начнем с того, что вчера меня убили — сказал я ему и мило улыбнулся.
Глава 17
— Ой, слушай, заканчивай ты эти свои иносказания — попросил меня Николай, жуя — Вроде нормальный парень, не то, что некоторые мажоры, которые краев не видят. Ну вот откуда в тебе эта страсть к дешевым театральным эффектам? Убили его.