— Чего узнал? — Стас отхлебнул чаю — Покойник твой Николишин, как ты и предполагал. Уже полгода как. Замерз по этой зиме на улице. В сугроб упасть упал, а обратно уже не поднялся, так в нем и остался. Дело обычное, штатное, за сезон народу так помирает немало, в основном по пьяному делу. Да прямо скажем — подобная погибель вообще где-то русская народная традиция, приблизительно такая же, как тонуть с перепоя весной. Ну, это когда: «да уже теплая вода, можно купаться». А там ногу свело — и привет.
— Да елки-палки — я хоть и был готов к чему-то подобному, все же немного расстроился. Расстояние от меня до Матвея не сократилось, а увеличилось. Но с другой стороны небольшой повод для радости есть. Рубль за сто, что смерть эта неслучайна.
— Короче, оформили как несчастный случай — продолжал Стас — Да я и сам так поступил бы, все же понятно. Ну, а что Николишин замерз по трезвяку — и такое случается. У меня как-то в самом начале службы «подснежник» один за гаражами вылез по весне, так он в позе «снежного ангела» лежал, руки в разные стороны. Видать решил поиграться, да и задремал на свежем снежку. На белом покрывале января, так сказать. Зима как элитная шлюха — красивая, но непредсказуемая. Никогда не знаешь, какую хрень она выкинет, под кем ходит и лежит. Был у меня как-то один случай, прищучил я одну такую… Хотя ладно, не суть. Так вот — художника твоего уже не опросишь. И семью его тоже.
— Она чего, тоже того?
— За неимением таковой — пояснил оперативник — Одинокий Николишин был. Квартира племяшке отошла, как ближайшей родственнице. Но она тут точно не при делах, я пробил. Там гражданка в полном порядке — муж в мэрии, дети, собачка размером с телефон, спа-салоны и так далее, им эта однушка в Свиблово нафиг не нужна. В смысле — вот так, с криминалом. Да они вообще не общались последние лет десять, если не больше. Так что сам дядя замерз. Или все-таки не сам?
Он достал из кармана сигареты и с ехидцей глянул на меня.
— Думаю, не сам — помолчав, ответил я — Скорее всего помогли ему.
— Вот почему мне не хочется задавать тебе вопрос «и ты, конечно, знаешь кто?» — щелкнул зажигалкой Калинин — А? Наверное, потому что не очень хочется слышать ответ.
— Так и не задавай — предложил я — Просто скатайся со мной завтра к последней жене господина Фроловцева, и, может, к кому-то еще из его приятелей, помоги мне их разговорить. Мне надо понять, какая кошка пробежала между ним и этим замерзшим бедолагой. А там точно что-то такое было.
— Я созвонился со следаком, который вел дело об убийстве этого Фроловцева — Стас отпил чаю — Оно же так и зависло в «глухарях», не нашли тех, кто его подрезал. А искали хорошо, на совесть. Убийство резонансное, покойник-то был из богемных, с ними всегда мороки полно. Обязательно кто-нибудь из мэрии или, того хуже, из администрации дело на контроль берет, начальству на мозг приседает, а оно после бесится, нас кошмарит. Так что рыли ребята, рыли. И — ничего. Кто его, за что — вообще непонятно. Кошелек при нем остался, как и ключи от квартиры — значит, не не грабеж. Жен бывших проверили — они точно не при делах. Покопали личную жизнь — тоже все ровно. Нормальный мужик, не педик, не наркоша, малолеток, за которых родители могли кишки на локоть на кулак намотать, в активе нет, как и брошенных баб, и непризнанных детей, и кинутых проституток. Ничего такого, за что богемную публику на ноль множат. Опять же — долгов нет, должников тоже. А почти дюжина ножевых — есть.
— Чудно.
— И я про то. Единственное, что установили наверняка — убивали его несколько человек. Разные ножи были, понимаешь?
— В смысле?
— Его одновременно били несколькими ножами. Экспертиза показала. Одним в живот, другим в бок, в спину вообще третьим. Вот только кто были эти люди — фиг знает. Никто ничего не видел и с камерами беда. В этом доме пяток ветеранов тайных войн живет, причем в немалых чинах, так они до сих пор несут незримый пост, потому настояли на том, чтобы камеры во дворе не ставили. Бзик у них такой, все боятся, что враг за ними наблюдать станет таким образом. Только одна и есть, та, что на подъездной двери, но от нее толку чуть.
— Печально — я потер лоб — Хотя, с другой стороны, многие факторы теперь можно исключить.
— Ты мне мозги не крути — велел Стас, затянувшись сигаретой — Ты, змей, не просто так в этого Николишина вцепился. Думаешь, он художника завалил?
А в голосе-то азарт есть. Как видно, есть у него выгода в том, чтобы раскрутить это уже всеми забытое дело, причем немалая. То ли личный престиж поднять хочет, то ли должников на той «земле», где Серебряного завалили, заиметь. Вариантов масса.
— Не исключено — уклончиво ответил я — Но сначала надо понять, как они вообще связаны.
— Завтра поймем — Калинин затушил сигарету в блюдце, которое я ему подставил для этих целей — Я телефоны жен пробил, с ними уже созвонился. Одна сейчас в Турции, зато три других в Москве. С утра прокатимся, пообщаемся. Начнем, как ты и хотел, с крайней по времени развода. Кстати, к ней большая часть наследства и отошла, мне следак, который дело вел, рассказал. Она у него основной подозреваемой была, только доказухи ноль собрали. Алиби железное, адвокат хороший, то, се… Ну, я уже говорил. Ладно, поеду домой, надо поспать хоть малость. Завтра в девять жди у подъезда, я за тобой заеду.
— Хочешь — оставайся — предложил я — Место есть, ложись да дрыхни.
— Нафиг — отказался Стас — В твоем доме ночевать себе дороже. Мне прошлых разов хватило. То ты с кавказцами зарубишься, то девки в коже пожалуют, чтобы нас соломкой нарезать. Я лучше домой!
Он допил чай и минут через пять покинул мой дом, напоследок сказав:
— Ты вот что. В отделе у меня больше не светись, хорошо? Не надо, чтобы нас вместе видели.
— А что не так?
— Да все не так. Не знаю, в какое ты еще дерьмище влез, но меня сегодня к себе наш начальник вызывал, и очень тактично интересовался, кто это такой красивый сегодня ко мне приходил и чего хотел. Я не сразу понял, про кого речь, а как разобрался, так очень удивился. Видишь ли, Семеныч и тактичность две вещи несовместные, Саня. Вывод — он тебя знает или о тебе что-то знает. И не просто знает, а чего-то ему от тебя нужно. Или не ему, что вероятнее. Но кому именно — не знаю и знать не хочу. Так что дальше встречаемся или на нейтральной территории, вроде кафе, или вон, у тебя. Ты пойми верно — я не хочу становиться частью чужой разработки или реализации, а тут явно что-то такое прослеживается. У меня свои игры и я хочу играть только в них. Будь здоров.
Он хлопнул меня по плечу и ушел, оставив в задумчивости. Непонятная ситуация, на самом деле. В какой связи я мог заинтересовать начальника ОВД, причем не центрального, а окраинного?
Странно. И непонятно. Но голову я себе этим забивать в данный момент точно не стану, она и так уже от информации скоро разбухнет. Пойду лучше посуду помою. Слуги у меня временно нет, придется самому потрудиться.
Как всегда, смартфон зазвонил в самый неподходящий момент, ровно тогда, когда я приступил к задуманному и как раз залил изгвазднные маслом и горчицей тарелки моющим средством.
Абрагим. Тут надо отвечать сразу, без особых раздумий и отговорок «потом перезвоню».
— Сашка, я с Валерой переговорил. Он может с тобой встретиться.
— Так здорово же — обрадовался я — А когда?
— Послезавтра, в два часа дня, у меня. Удобно?
— Конечно. Буду непременно. Спасибо, Абрагим.
— Не за что — аджин посопел в трубку — Знаешь, мне показалось, что он даже обрадовался, когда я ему твое предложение передал. Он хоть и скрытный, но молодой еще, не умеет показывать, что ему неинтересно то, что интересно и безразлично то, до чего дело есть. Значит все правильно происходит, вам есть, что сказать друг другу. Главное теперь, чтобы вы вышли из моего дома друзьями, а не врагами.
— Я ни с кем без нужды не воюю. Я за мир во всем мире.
— Не бывает так — осек меня шаурмячник — Мужчина тогда свою жизнь правильно живет, когда у него есть лучший друг и подсердечный враг. Тогда он на ногах твердо стоит, знает, зачем каждое утро просыпается.
— А жена? Дети? — не удержался я — С ними как? Дом, опять же? Они же тоже часть жизни настоящего мужчины.
— Женщину ты выбираешь себе сам, детей посылают небеса, а домов вообще может быть сколько угодно. А настоящих друзей и настоящих врагов дарит тебе твоя судьба. И именно от них зависит, насколько будет интересна твоя жизнь, как ты по ней пойдешь, куда тебя заведет дорога. Все, некогда мне говорить. Надо гостей кормить.
И аджин повесил трубку.
Так. Хоть одна хорошая новость за день — загадочный Хранитель кладов соизволил принять мое предложение. Если честно, думал, что он пошлет меня куда подальше, ан нет, звезды сошлись. Мало того — он и сам не против пообщаться. Вопрос только о чем.
Смартфон, который я так и не положил на стол, снова задергался в руке. Надо же, как я нынче востребован, а! Кто там еще прорезался?
О, Мишаня. А ему-то чего надо?
— Сань, здорово — раздался в трубке голос брата-ведьмака — Не разбудил?
— Да нет — я глянул в окно, за которым на город уже наваливалась короткая весенняя ночь — Чего случилось? Надеюсь, никто опять строительство разворачивать близ твоего леса не начал?
— Что? А, нет. Наоборот, эти паразиты все свое барахло вывезли и постарались как-то следы зачистить. Ямы засыпали и даже десяток елок посадили. Не знаю уж, что ты там сделал, на какие кнопки нажал, но впечатляет. Спасибо тебе огромное!
— Ну, не я один старался. Вон, Олег тоже душой болел.
— Олег да — в голосе Мишани иронии было столько, что на всех его лесных обитателей хватило бы — Он болел не то слово. Бегал, руками махал, орал, грозился тут все затопить по принципу «так не доставайся же ты никому». Вот только от его воплей стройка останавливаться не собиралась.
— Ну, ты зря так-то уж — поморщился я — Олег, конечно, болтун ужасный, но при этом он всегда верит в то, что говорит. Другое дело, что фантазии у него с реальностью не всегда совпадают. Они у него вперед дел бегут. Но вот такой уж он. Что поделаешь?