— Даже не спускается в подвал. Словно забыл про то, кто там сидит. Максима это жутко раздражает. Ну и Толик нашего друга бесит, разумеется. Видеть он его не видит, но чует.
— Вот и славно, — потер ладоши я. — Значит, ждем развития событий. А у тебя, милая, сегодня день насыщенный. Ты у меня сегодня идешь в ресторан.
— С тобой?
— Нет, — мотнул я головой. — Но спутников я тебе обеспечу, причем это будут влиятельные и успешные мужчины. Все как ты любишь.
— Любила, — поправила меня девушка. — Что, опять слушать и запоминать?
— Ну да. Пришло время отдавать должок моему приятелю из силовых структур.
— И не только ему, — добавил Родька, ставя передо мной тарелку с пшенной кашей и протягивая ложку. — Если ты, хозяин, забыл, то за тобой еще кое-какое обещание числится.
— Поясни.
— Так вчера ты сам сказал, что позвонишь кому-то, чтобы, значит, Светлана печалиться перестала. Сам же видел, какая она была. Тяжко ей, хозяин. Надо помочь.
— Еще раз позвоню? — изумился я. — Вчера же все решили?
— Дык ты возьми да и напомни, — вкрадчиво попросил Родька. — А то ведь обещанного, бывает, семь лет да семь зим ждать приходится. А то и подоле.
— Похоже, я пропустила что-то интересненькое? — оживилась Жанна. — Чего, твоя бывшая приходила? Опять на мозг приседала, просила ее, бедненькую, пожалеть и на кроватку поглядывала искоса?
Родька запыхтел, подбоченился и было собрался высказать мертвячке что-то нелицеприятное, но возможная дискуссия была мной задушена в зародыше. Я потребовал установить режим тишины на то время, пока я завтракаю, в качестве же дополнительной аргументации стукнул Родьку ложкой в лоб и пригрозил пальцем Жанне. Парочка вняла моей просьбе и замолкла, не перестав, впрочем, мерить друг друга злобными взглядами.
Но в целом слуга был прав, надо этот вопрос повторно провентилировать. Потом закручусь, забуду, и в результате Светлана снова припрется ко мне в гости, что совершенно ни к чему. Ладно, что я сам не сильно стремлюсь ее видеть, плохо то, что около моего дома невесть кто ошивается то и дело. Зачем давать моим возможным недоброжелателям лишний козырь в руки? Покон Поконом, но у меня в недругах не только дети Ночи водятся.
— Говори, но только быстро, — именно этими словами поприветствовал меня Носов. — Времени совсем нет. Сил, кстати, тоже. Еще и кошмары мучили всю ночь.
— Сил прибавить не смогу, а от кошмаров избавлю, — пообещал я. — Пришлите ко мне какого-нибудь бойца из своих, я ему снадобье выдам. Одна горошина на ночь — и будете спать как в детстве, сладко и крепко. Но не больше. Одна. Слышите меня?
— Ну не знаю, не знаю, — в голосе олигарха появились иронические нотки. — Боюсь, мои охранники предпочтут уволиться, чем к тебе поехать. Среди них до сих пор идут разговоры о том, что ты недавно устроил. Я про лестницу, которая никуда не ведет.
— Ну, пусть приезжают в ресторан часам к трем, — предложил я. — Координаты сейчас сброшу. Я там плов буду кушать.
— Да шучу, они поедут туда, куда будет велено. Но к трем — это хорошо. Я тебе тогда с ними передам материалы по Рагулину. Ребята мелким гребешком по его жизни прошлись, и скажу тебе так — не человек был, а просто вошь. Грех такое вслух произносить, но хорошо, что помер. Сам не ангел, но этот еще хуже. Ничем не брезговал. Тьфу!
— Спасибо, — обрадовался я. — Да, вот еще что. Я насчет своей бывшей. Ну, помните в ночи разговаривали?
— Да-да, — произнес Носов. — Точно. Сейчас отдам распоряжение референту, он все уладит.
— Спасибо. А то она ведь не угомонится. Такой вчера устроила слезный потоп — я чуть не утонул. И если все быстро не решить, то снова припрется. Я ее знаю.
— Да? — озадачился Илья Николаевич. — Слушай, а что ей не так? Зарплата больше, работа в центральной клинике, социальный пакет уровня высшего руководства, краткосрочные стажировки в Швейцарии. Какого еще надо?
— На нее теперь все косо смотрят, — вздохнул я. — Продолжать?
— Ясно, — крякнул Носов. — Ох, бабы, бабы… Не понять нам вас никогда. А Вагнер что? Согласен? И чего я даже не удивлен? Ладно, позвони этой горемыке, скажи, что документы на перевод будут готовы сегодня. Как от Вагнеров позвонят, так и начнут их делать.
Против моих опасений, с Петром Францевичем проблем никаких не возникло, а они имелись. Там ведь не только он все решает, но и Яна Феликсовна, а что ей в голову придет, поди знай. Не просто же так она вообще никак не появляется в поле моего зрения, хоть в прежние времена прохода не давала. Значит, боится. Не за себя, за ребенка. Материнский инстинкт по-разному работает, причем иногда выдает совершенно алогичные коленца. Кто знает, может, она захочет свести любые контакты со мной и моим окружением до того минимума, который возможен. Кстати, я в этом случае даже и не подумаю обижаться или затаивать зло. Человека можно понять. Кто знает, как бы я действовал в аналогичной ситуации?
Но нет, Вагнер подтвердил свои вчерашние слова, попросил передать Светке, что он ждет ее к двенадцати часам дня с документами, резюме и всем остальным, что полагается. И даже обещал подумать про ее отпуск.
После я перезвонил бывшей, передал ей всю собранную информацию, с чистой совестью пожелал успехов в труде и личной жизни, а затем, не слушая благодарностей, перемешанных с фразами вроде «но если бы ты не лез, куда не просят», повесил трубку.
Надеюсь, в клинике Вагнеров ее загрузят работой так, что на меня у нее времени более никогда не найдется. Или, может, появится какой-то красавец-травматолог, который заслонит своими мощными плечами мою тщедушную фигуру.
Впрочем, вскоре я окончательно выкинул Светку из головы, поскольку мне было чем заняться. Сначала Жанну инструктировал на предмет общения со Стасом и грядущей операции, после полчаса искал зелье для Носова. Ведь помнил же, что делал его еще тогда, два года назад, и потом вроде видел, а найти никак не мог. Хорошее зелье, тут я не соврал, и как снотворное его можно использовать, и для нервной системы оно крайне пользительно, и привыкания никакого нет. Но без фиги в кармане в нашем мире ничего не встречается, есть тут и она. Это зелье кое для кого как ключ от двери. То есть если человек заснул под его воздействием, то до пробуждения некоторые представители Ночи могут делать с его сознанием все что угодно. Да вот хоть бы сноходцы. Эти ребята в чужих снах и так иногда располагаются как на собственном диване, а если в ход пошла смесь прострела, семян мака, выросших на старом пепелище, и тимьяна, взятого в июльское полнолуние, то им такого человека себе подчинить вообще ничего не стоит. Причем не только в мире снов, но и в каком-то смысле наяву. Вложить в его голову свои мысли и желания, заставить поверить в то, чего на самом деле не было. Да мало ли что можно учудить? Обычно такие штуки проходят через три раза на четвертый, да и то не факт, а с зельем — почти наверняка. Именно поэтому почти у каждого из сноходцев где-то дома всегда лежит маленький пакетик с желтоватыми горошинами, от которых немного попахивает анисом.
Но Носова вряд ли обхаживает какой-то сноходец. Во-первых, не так много их на белом свете, я вот только с одним сталкивался за все время, во-вторых, на кой им этот олигарх сдался? Сами они проблем на свою голову не ищут, заказы такого толка не берут, насколько я знаю. Сноходцы мирная публика, более того, они от криминала стараются держаться подальше, им оно не нужно. У них и так всегда все хорошо, поскольку существует масса возможностей заработать деньги более спокойным путем.
Что до «Узбечки», расхваленной Стасом, — так он не соврал. Чудное место. Называется, правда, по-другому, как видно, «Узбечкой» обитатели местного ОВД эту чайхану называют между собой, но на качестве еды и обслуживания это никак не сказалось.
Я сидел на мягком диванчике, обложенный подушками, прямо как какой-то хан Турумбумбей, и лениво жевал ломоть хрустящей ароматной лепешки.
— Александр Дмитриевич? — подошел ко мне крепкий немолодой мужчина. — Добрый день. Я от Ильи Николаевича, уполномочен передать вам вот эти документы. И еще должен что-то у вас забрать для него.
— Привет, — радушно улыбнулся я ему, принимая пухлую черную папку. — Спасибо. Вот возьмите. И напомните Илье Николаевичу еще раз — одна горошина на ночь. Не две, не пять, а одна. Хотя лучше даже не ему про это скажите, а Саше. Он точно проконтролирует.
— Передам, — коротко ответил мужчина, забирая небольшую коробочку-футляр из числа тех, что я в давние времена вместе с авантажными флаконами на «Амазоне» купил.
— И не жарко вам в пиджаке? — напоследок спросил я у него. — Вон какое тепло в город пришло.
— Жарко. Но форма есть форма, — ответил мне охранник Носова, отрицательно качнул головой в ответ на незаданный еще вопрос официантки и направился к выходу из зала.
Вот ругаюсь я сейчас на свою судьбу, корю ее иногда, а ведь не так и плохо мне живется. Не стань я ведьмаком, тоже сейчас сидел бы в банке, прел в костюме и думал о том, что жизнь моя жестянка. А вместо этого я сейчас нахожусь в чайхане, где есть кондей, вкусная еда и холодный шербет.
Разве оно того не стоило?
— Что-то еще? — одарив меня улыбкой, осведомилась симпатичная невысокая девушка с десятком косичек и в национальном костюме.
— А принесите мне мороженое, — попросил я, открывая папку. — Освежусь немного.
Ну-с, пока несут десерт, поглядим, что же такое творил очередной беглец с кладбища. Носов не впечатлительная школьница, подобная реакция на человеческое падение из его уст сродни похвале.
Ну, про тендеры я знаю, про них в справке, что мне Ряжская переслала, все было рассказано. Про осваивание бюджета тоже и последний неудачный хапок тоже. Ну да, плохо, но, с другой стороны, сидеть у ручья и не напиться крайне сложно. Власть и близость легких денег любого ангела в демона превратят, такова людская суть.
Что еще. А, это веселые девяностые пошли, о них в прежних материалах почти ничего не было. Так сказать, первые опыты молодого чиновника. Выдача левых лицензий на торговлю контрафактом, разрешения на мусорные полигоны, которые привольно раскидывались рядом с населенными пунктами, забавы с валютой в жаркие августовские дни большого кризиса. Сам я его помню так себе, еще в школе учился, но рассказы о тех временах от бывалых сотрудников слышал. Там творилась реальная жесть, особенн