— Страшный, что капец, — сообщил мне Стас, снова сползая по стене на пол и марая ее при этом кровью. — Если ты все время эдакую срань видишь, то понятно, отчего такой нервный. Сань, что-то мне хреново. Аптечку из машины принеси, а? Там перекись, бинты. Крепко он мне рожу распластал.
Ну да, чем дальше, тем невнятнее становилась его речь. Видно, до того на внутренних резервах организма все работало, а теперь все, отпустило Стаса.
Надо же. Выходит, под конец и он стал Рагулина видеть? Интересно, а вот как так? В чем причина? Потому что тот его подрезал или, к примеру, потому что эта сволочь настолько переродилась, что стала частью тварного мира?
Или просто Стас потихоньку приближается к финишу? Крови и правда до фига из него вытекло. Хотя все относительно. В человеке в среднем пять литров крови, а тут, пожалуй, и одного не будет.
— Саша! — в комнату со стороны балкона ворвалась Жанна. — Жив?! Уф! Чуть ежа не родила против шерсти, пока сюда мчалась! Не поверишь, меня невесть куда забросило, аж на «Савеловскую». Вот как он так смог?
— Хорошо, что вообще цела, — облегченно выдохнул я. — Думал, уж все, останусь я один на один с Родькой. Так, давай за Стасом присмотри, пока я в машину сбегаю за аптечкой.
— Держи, — Калинин протянул мне ключи. — В багажнике лежит.
— Да как я за ним присмотрю? — озадачилась Жанна.
— Не знаю, — сказал я, направившись к выходу. — Мое дело — сказать, а там сама думай.
В результате все обошлось. Кровь остановилась, уж не знаю, что именно тому поспособствовало — естественные причины, матюки Стаса, помноженные на чудодейственные свойства перекиси водорода, или же то, что Рагулин окончательно покинул мир. Какой-то из вариантов точно верный, но какой именно — понятия не имею. Да и выяснять не собираюсь.
— Крепко он меня? — спросил Калинин, причем, что интересно, похоже, не у меня, а у Жанны, поскольку смотрел он в пустоту. — Шрам небось через полрожи протянется?
— Ты и так не красавец, — ответила ему девушка. — Как есть орангутанг. Так что хуже, чем есть, не станет.
— Чего ответила? — уточнил у меня Стас.
— Сказала, что до свадьбы заживет, — решил я не добивать оперативника. — Ну и то, что женщинам нравятся мужчины со шрамами. Это им добавляет шарма и таинственности.
— Саш, иногда мне очень хочется дать тебе пинка, — заявила девушка. — Прямо сильно.
— Я твой должник, Жанна, — сообщил все той же пустоте Калинин. — Это же ты ему не дала мне глотку вскрыть. Сам бы я не увернулся, не успел.
— Отработаешь, — величественно заявила девушка. — Саш, так вам дверь в ту квартиру открывать или нет? Я догадываюсь, где там что. Видела как-то такую же штуку. Ну, когда еще живой была.
— По поводу шрама не переживай, — сказал я Стасу. — Есть у меня одно средство, как раз под такие вещи заточенное. После ко мне рванем, я тебя починю. И еще одну настойку дам, она для восстановления крови самое то. Ты другое скажи, квартиру смотреть станем? Ну, ту, вторую? Или поехали уже?
— Куда поехали? — вскинулся было оперативник, но тут же оперся о стену, как видно ноги его не очень хорошо держали. — Станем! Сейчас маленько в себя приду, и пойдем в тот подъезд дверь вскрывать.
Жанна усмехнулась и покинула помещение, направившись туда, где раньше обитал Рагулин, а уже через пару минут в стене сначала что-то зажужжало, а после ее часть выехала вперед, открывая проход, ведущий в соседнюю квартиру.
А богатое прошлое все же было у моей помогайки. Где она такое видела, а?
— Вот почему я ее сразу не нашел, — заметил Стас. — А Витя, похоже, допетрил, что да как, вот его упырь этот и уработал. Дверь — вся стена. Смотри, Сань, даже с обоями от потолка до пола и на полную полосу, чтобы они не обозначили, где проем. Продуманный был, ничего не скажешь. Ладно, пошли глянем на вражье логово. Блин, как же щека болит!
Нельзя сказать, чтобы квартира по ту сторону стены сильно отличалась от той, в которой развернулась драка и которую Калинин обильно покропил своей кровью. Разве что мебели было немного больше, да бытовая техника имелась. Ну и в шкафу одежда висела. Кстати, шкаф тоже являлся частью двери, он сдвигался вместе со стеной. Не знаю, кто Рагулину монтировал эту всю красоту и во сколько она ему обошлась, но уважение данный механизм вызывал немалое.
— Лихо, — пробормотал Стас, который, похоже, тоже проникся сим творением человеческого разума. — Так, что у нас здесь?
Он профессионально ловко обшарил небольшой секретер, обнаружив там несколько паспортов с обложками разных цветов, но с одной и той же фотографией, на которой красовался Рагулин, пяток пластиковых карт, пачку банкнот по двести евро в банковской упаковке, стопку пятитысячных купюр, небрежно перетянутую резинкой, и небольшой пистолет с инкрустированной перламутром рукоятью, а также запасной обоймой. Все это он свалил грудой на стол, после на него же оперся и недовольно нахмурился.
— Это все не то, — сообщил он то ли мне, то ли Жанне, то ли вообще сам себе. — Где же он? Не может быть, чтобы его не было.
— Ты про сейф? — уточнил я. — Или про что-то другое?
— Про что-то другое, — потрогав щеку, прогундосил оперативник. — Сейф — сериальные сказки для домохозяек. Где-то должен быть тайник.
Он еще раз обошел комнату, после отправился на кухню. Я с ним не пошел, уселся за стол и взял в руки пистолет. Красивая игрушка, ничего не скажешь. Вальтер, однако, об этом свидетельствовала изящно изогнутая надпись, расположенная прямо на стволе. Модель РР.
Выпросить себе его, что ли? Вряд ли на этом стволе какие грехи числятся, Рагулин такую улику у себя держать не стал бы. Он был чистодел.
— Сань, — раздался голос полицейского. — Сюда иди. Я в ванной.
Как водится в хрущевках, санузел тут был совмещенный, потому достаточно просторный. Ну, условно, конечно. Наверное, именно поэтому бывший чиновник именно тут и устроил свой тайник, в наличии которого не сомневался Калинин.
— Я подумал, откуда тут вытяжке быть, — с довольным видом пояснил он. — Мне эти дома хорошо известны, неоткуда ей взяться. А она есть. Ну и еще душевая кабина меня смутила, обычно в хрущевках ванны ставят, в них хочешь мойся, хочешь стирай. Простучал, поддел — и нате, получите. Красота, а?
Красота как она есть. Ну а как еще назовешь пространство от пола до потолка, битком набитое пачками денег?
— Это сколько же тут? — охнула Жанна.
— Вот как-то так, — Стас по-хозяйски похлопал штабель из купюр ладонью. — Ну, Сань, какие у тебя мысли на этот счет?
Глава 11
— Дрыхнет, — сообщил мне Родька, вернувшись из комнаты. — Без задних ног. Хозяин, а точно надо было его оставлять тут, у нас? У него что, своего дома нету?
— Есть, — я отпил чаю и хрустнул сушкой. — Блин, каменные, зубы сломать можно.
— Какие есть, — проворчал слуга. — Ты когда в последний раз в магазин ходил? Вот то-то и оно. Скажи спасибо, что такие есть.
— Опять у кого-то из соседей спер, — констатировала Жанна. — Да? Кто у нас воришка? Родька у нас воришка!
— Мне хозяина кормить надо! — подбоченился мохнатик. — Так что не тебе меня судить! Я ж не свежатинку заимствую или там сыр французский вонючий. Я…
— Завтра схожу в магазин, — прервал я его речь, кладя сушку на стол. — Не дело по чужим квартирам лазать. И неправильно, и для меня лично немного унизительно. Что, у нас денег на еду нет, что ли?
— Деньги есть, — подтвердила Жанна. — А могло быть еще больше, чем сейчас. Намного! Столько, что на них остров можно было купить где-нибудь на Сейшелах или Мальдивах. Свой! Личный! С вот таким домом, гидропланом, яхтой и народонаселением. Никаких кладбищ, никаких придурков, которые тебя так и норовят убить, никаких нервов. Только солнце, море, пальмы и апероль.
— Мне не нравится апероль.
— Ну, виски со льдом, — отмахнулась девушка. — Или «дайкири». Какая разница? Саш, судьба дала тебе шанс, а ты его упустил.
— Может быть, — согласился я. — Но отчего-то у меня на душе сейчас спокойно. Да и прав Стас, сильно большие деньги не для таких, как я или он. Тут подходящий склад характера и ума нужен, понимаешь?
— Не жили богато, нечего и начинать, — неожиданно поддержал меня Родька.
Я, если честно, ожидал что он, узнав о случившемся, устроит форменную истерику, поскольку скаредность в его натуре занимала не последнее место. Но нет, он воспринял мое решение как единственно верное и даже не ворчал себе под нос что-то вроде «эхма, все прахом пошло».
Там, в квартире Рагулина, я Стасу на его вопрос о том, что нам делать, сразу ответить не смог. Сама груда денег меня ни разу не удивила, подобную картину я созерцал, и не раз. Я и поболе видал. Как-то через наше отделение проводили одну сделку, довольно мутную, так наличку для нее в трех броневиках доставили, половина персонала кассирам с пересчетом помогала, упаковочных лент даже на треть суммы не хватило, и одна из двух машинок отказала ближе к финалу действа. Короче, не действует на меня очарование больших денег, я их воспринимаю просто как бумагу. Полезную, нужную, но бумагу. Профессиональная деформация.
Но я на самом деле не знал, как ответить на вопрос полицейского.
— Мне они не нужны, — в конце концов сказал я. — Знаю, что звучит подобная фраза по-идиотски, но уж как есть. Дело не в том, что это деньги грязные или что они могут создать нам какие-то проблемы, это все ерунда. И не знает про них никто, и не пахнут они… Вернее, пахнут, конечно, но ты понял, о чем я. Просто мне столько не надо. У меня фантазии на них не хватит.
— Та же фигня. — Стас подпер плечом стену. — Мы с тобой ущербные товарищи, Саня. Как сказала бы одна моя бывшая, у нас зашоренный взгляд на мир. Я вот как ни прикидываю, то выходит, что мне, как тому Шуре Балаганову, для счастья надо денег всего ничего. Казалось бы, вон бабла сколько, бери, бросай работу и кайфуй. А на деле если так поступить, то я, скорее всего, сопьюсь в ударные сроки и лет через десять, самое большее, сдохну от цирроза печени. Потому что меня без работы нет. Мне без нее жить неинтересно. Вот ругаюсь иногда, ору, что уволюсь, а сам боюсь ее потерять. И деньги хочу получать те, которые мне в руки моими же трудами пришли. Я сейчас не про зарплату, если ты не понял, а о кое-чем другом.