– У меня к вам разговор. – Школьная психологиня мнется, как будто хочет сообщить мне нечто ужасное.
– Ну, – подбадриваю я ее: чем она может меня удивить, я уже все знаю про своих детей.
Психологиня, молоденькая и очень прилежная, показывает мне Мишкин рисунок.
– Видите, – тычет она пальцем. – Нарисована семья!
О господи, что скрывает под собой корявый рисунок шариковой ручкой?! Неужели у нас отнимут родительские права, а детей отдадут в опеку?
– Сначала все нормально, – торопливо объясняет психологиня. – Нарисованы все члены семьи, очень пропорционально, правда – вы немного больше всех, но это в пределах нормы.
Уффффф.
– Ну, – подгоняю я вынесение вердикта.
– Миша себя нарисовал тоже большим, все на месте – глазки, пальчики, уши! Замечательно – он хорошо себя чувствует в доме!
– А что же не так? – обескураженно спрашиваю я.
– Вот наверху – это что такое, видите?
– По-моему, облачко, – неуверенно предполагаю я.
– Нет, – драматично качает головой психологиня. – Это – собака!
В голове повисает знак вопроса.
– Миша нарисовал ее, а потом стал плакать! Он сказал, что это была его собака, которая умерла!
– Позвольте, – опешила я. – Эту собаку он видел два раза в жизни в деревне у бабушки с дедушкой, да и то в два года!
Рокки принадлежал моему племяннику, он нашел этого пса на бульваре.
– Все это – очень нехороший знак, – тревожно придвинулась ко мне психологиня. – Надо с этим что-то делать!
И вот вам пожалуйста, Сандро накатал рассказ от имени покойного пса:
«Я – английский гордон, который однажды потерял своего хозяина и попал на городской бульвар. Там я бродил голодный и одинокий, пока не встретил молодого парня, который погладил меня и повел к себе домой. Он назвал меня Рокки.
Как-то раз хозяин повел меня не гулять, а в дальнюю дорогу. Я немного нервничал и лаял, потому что мы не шли пешком, а ехали в железной коробке, стучавшей снизу. Когда мы прибыли, я попал во двор, где гуляли куры, замечательно пахло травой и навозом, и можно было работать сторожем. Мой хозяин оставил меня своим бабушке с дедушкой, а сам потрепал по ушам и уехал.
Я скучал по нему, но не очень, потому что знал – никто меня не выгонит, и всегда накормят. Иногда хозяин приезжал, брал ружье, надевал высокие резиновые сапоги, и мы шли на охоту. Это было самое чудесное время за всю мою жизнь! Мы бродили по высокой мокрой траве, я выслеживал дичь, делал стойку, ждал выстрела и приносил ее хозяину.
Дома он садился чистить мои уши от налипших колючек и вычесывал шерсть от клещей. Думаю, не было в мире собаки счастливее меня.
Иногда приезжали маленькие дети и играли со мной – это тоже было здорово, я же добрый пес, мне нравится бегать за мячом.
Однажды хозяин приехал в холодную мокрую погоду, был сильный туман. Бабушка уговаривала хозяина никуда не ходить в такую погоду, но он заупрямился, потому что жалел меня – если охотника не выводить в поле, он захиреет.
Однако, бегая по траве в тумане, я потерялся. Тревога жгла меня изнутри, я носился туда-сюда и лаял не переставая, но никто не отзывался. Наверное, хозяин пошел домой.
Я выбежал на дорогу и старался поймать знакомый запах. Вдруг из тьмы раздался рев и показались два горящих глаза: я оглянулся, и это было последнее, что я видел».
Без пафоса и выражения, будничным голосом автор Сандро прочел этот рассказ нам с папой. Я обливалась слезами, папа некоторое время молчал, повернулся и убитым голосом сказал:
– Что нам делать, а?
– В каком смысле? – гнусавым от слез голосом поинтересовалась я: никогда не знаешь, чего от него ждать.
– Ребенок у нас – гений!!!
Свой первый рассказ я тоже написала о собаке. И тоже о погибшей.
Сандрикин лучше.
Как гласит грузинская пословица: «Отечеству предпочтительней, чтобы сын превзошел отца».
Тем же вечером гений зовет:
– Мам, я русский сделал, проверишь?
(Свят, свят, как бы чего не вышло.)
Проверяю.
Надо было ответить на вопросы по рассказу Льва Николаича «Гроза».
Выдержка:
«Малчик сел под большой дуб, но ему не стоило етого делать, потому что гроза всегда падает на большие деревя».
Позвольте еще кусочек:
«Во время гразы диб сламался».
И финал, несомненно заслуживающий интереса:
«Автор рассказа гроза Л. Толстой он вилики русский поет».
– Вилики? – с нескрываемым сарказмом спросила я ребенка.
Пока он ржал, я подумала, что логичнее было придраться к «поету».
А действительно, не писал, что ли, Лев Николаич стихов?
Мишкино рождение
Перед сном Мишка поделился воспоминаниями:
– Сначала было темно, тепло, а потом – был свет, и меня вытащили оттуда. И я шевелил пальцами ног, и было щекотно.
– Врет он все! – ревниво свесился сверху Сандро. – Как можно помнить свое рождение!
Мишка уничтожающе посмотрел вверх и накрылся одеялом.
Однажды шли мы с ним от врача и обсуждали страхи относительно анализа крови, которого ему удалось избежать:
– Как тебе не стыдно – сдали бы кровь и узнали бы точно, есть у тебя аллергия или нет. Вот я – девочка, и ради своих детей согласилась на операцию, а тебе пальчика жалко!
Мишка, обуянный суеверным ужасом:
– Какое счастье, что я не девочка!
Вот черт – пришлось объяснять, что некоторые дети рождаются не так проблематично. Однако благодаря младшему у меня появилась возможность сравнения: каким хорошим ребенком был, оказывается, Сандрик!
Пропал в кроватке
Мишка – это человек-сюрприз.
Во-первых, никто его не планировал. Во-вторых, вторые дети обычно позволяют переиграть прежние косяки – меньше нервов, больше хладнокровия, однако с Мишкой косяков получилось количественно больше – при равном объеме радостей. В-третьих, он слишком много какал и получил кличку «засранец» – нет, поверьте, не все младенцы так отчаянно плодовиты.
По гороскопу мальчик Миша – Лев и Змея, и, не очень веря в эту астрологическую чушь, тем не менее вынуждена признать – эти два зверя оставили на нем свои отпечатки.
Акушер после наркоза показал мне исполосованного шрамами младенца и поведал историю его добывания – четырехкратное обвитие пуповины, застрял в одном положении на несколько недель и лупил меня по печени правой ногой без остановки – до сих пор на голени сына змеится памятный след.
– Вертелся много, – объяснил про обвития акушер.
Я промолчу про то, что еще в роддоме двухдневный младенец высунул голову сквозь прутья кроватки – мне все равно никто не верит. Может, рискну поведать о том, что двухмесячный Мишка потерялся в собственной кроватке.
Семейство пило вечерний чай, когда я пришла проверять спящего мальчика и обнаружила пустой матрас. На всякий случай обвела глазами комнату – на полках, в кресле, на большой постели – нет. На подоконнике – тоже нет. Легла на пол и просканировала подкроватные пустоши – либо у меня нарушение зрения, либо действительно никого там нет.
Но куда-то же он делся?! Прежде чем заорать, удариться в панику, звать на помощь, следовало просто подумать как следует.
– Его украли через окно! – Чудовищная догадка озарила мозг, на мгновение забывший, что окно на пятом этаже. На всякий случай я выглянула и осмотрела стенку, ожидая увидеть ниндзя на проволоке с корзиной за плечами.
– Тогда… – лихорадочно расследую преступление дальше, – кто-то зашел, пока мы все были на кухне, и унес ребенка через входную дверь!
Не поленилась и побежала проверять входную дверь – она, вестимо, заперта. Где, где же ребенок! И пока нельзя признаваться, потому что дома свекровь, а зачем ей давать козыри, ведь на свете есть только одна хорошая мать, и это точно не я.
– Ты нигде не видел засранца? – светским тоном поинтересовалась я у мужа, как будто речь шла о завалившемся за кресло пульте. Он посмотрел на меня с недоумением – кто не знает, что у свежеродившей матери голова немного ку-ку, но всякий раз этот человек без воображения поражался до глубины души, и попросить его о помощи не позволило самолюбие – как обычно, он окажется раздражающе прав.
Может, засранца выбросил в окно Сандрик – из ревности? Я слышала про такие случаи и посмотрела на старшего очень внимательно. На днях он со вздохом обмолвился – как хорошо мы жили втроем!
Сандрик пил чай и катал из хлебного мякиша динозавра. Мне стало стыдно, и я, теряя ошметки разума, вернулась в спальню.
– Так, – взяла я себя в руки, стоя возле безнадежно пустой кроватки, – надо мыслить логически. Он никуда не мог деться. В остальном доме его нет – кто бы его взял?! Сам он никуда пойти не может!!! Значит, ищем здесь. Матерь Божия, я не знаю, правильно ли будет к Тебе обратиться, но…
Внезапно послышалось легкое похрюкивание. Тут есть кто-то живой – а может, мне все-таки подменили ребенка на ежа?!
Похлопав руками по скомканному одеялу в изножье, я нащупала кого-то теплого и упругого. Неужели нашелся, засранец! Так и есть: младенец лежал, свернувшись в клубок, спустив ножки сквозь прутья, и затерялся в складках одеяла, занимая при этом самое большее тридцать квадратных сантиментров площади.
– Ах ты, мерзавец, – выдернула я сладко спящего младенца на свет, а он бессмысленно таращился, искал грудь и был похож на вьетнамского подкидыша.
Перед сном рассказала приключение папачосу.
– Ты так с ума сойдешь, – кротко пожалел он меня и поцеловал в лоб. Между нами сопел круглый источник счастья. Что за прекрасные видения кружили в его идеальной формы голове – неизвестно, но, скорей всего, мы еще не раз удивимся.
Прививка
Это кого же я родила, братцы? Неужели чудовище, сделавшее мне вырванные годы и раздербанившее районную поликлинику, и есть мой сын?!
Плановую прививку мы пропустили.
Весной.
Согласно официальной версии, по причине простуды, а если по правде – нет у меня приличествующей отваги на этот случай.