Третий, тот, что с чистыми петлицами, держался с товарищами наравне, ничуть не смущаясь разницы в положении. Скорее всего, разжаловали за какую-нибудь провинность. Не за трусость, вон сколько наград. Конечно же, из-за любовной истории, может быть даже с женой генерала, мордашка-то у него симпатичная. Вот он и стал рядовым бойцом. Хотя, возможно, все прозаичнее, и этот парень просто не успел доучиться на командирских курсах, и весь его выпуск досрочно отправили на фронт, в суматохе даже не успев присвоить сержантское звание.
Рассмотрев всю троицу, я снова начала глазеть на старлея. Хотя он и был самым старшим из них, но рассматривал помещение с нескрываемым любопытством, как будто видел подобную обстановку первый раз в жизни. Господи, в какой же глуши он жил, что у них там даже нет нормального клуба? Наверно, первый раз за много лет в городе побывал, да и то потому, что в армию призвали. Наверняка работал где-нибудь на гражданке. Не было в нем подтянутости, свойственной военным. Просто один из тех гражданских, надевших форму в начале войны, и смотревшийся в ней несколько неуклюже. Но странное дело, смеяться над удивленно пялившимся вокруг командиром мне совсем не хотелось, наоборот, появилось желание подойти, все показать и объяснить. Чем-то привлекал меня этот сибирский увалень, сразу вызвав к себе полное доверие. Поняв это, я удивленно моргнула, и как будто на занятии в институте, попробовала разобраться в причинах своего чувства, разложив все по полочкам. Красивый? Ну так, в меру. Да уже и не юноша. Широкоплечий? Вовсе нет, ничего выдающегося. Ладони тоже не размером с лопату. Наоборот, пальцы длинные и тонкие, такими хорошо по клавишам пианино стучать. Нет, привлекало меня в первую очередь его лицо – такое ответственное, как будто от него зависит судьба страны. А еще то, как он с симпатией оглядывал людей. Ну прямо как родных, которых давно не видел.
Пока я обдумывала и анализировала, он посмотрел в нашу сторону и довольно улыбнулся. Ой, он идет сюда. Ну точно, к нам идет. Мамочки, только бы не передумал.
Вечером, как и было обещано, меня повели на танцы. Обстановка была, скажем так, простенькая, напоминающая скорее какой-нибудь сельский клуб или, самое большее, второразрядный дом культуры. Да и на дискотеку обстановка нисколько не походила. Ни цветомузыки, ни зеркального шара, ни даже громкой ритмичной музыки. Вернее, музыка была, но, как и следовало ожидать, медленная и плавная. Так же неспешно и грациозно скользили по паркету танцующие пары, причем половина из них были в варианте «девушка с девушкой». Я удивленно похлопал глазами, но к счастью, чисто мужских пар не было, что меня успокоило.
Помещение действительно отапливалось, поэтому верхнюю одежду все оставляли в гардеробе. Девушки снимали безразмерные ватники, пуховые платки, стаскивали огромные валенки, под которыми оказывались изящные туфельки, и превращались из золушек в прекрасных принцесс, одетых в нарядные платья. Те самые платья в горошек, которые обычно показывают в старых фильмах. Вот только, к моему изумлению, были они не черно-белые, а в основном цветные. Синие, зеленые, красные, желтые, ну и белые, конечно, тоже. В зале для танцев все так и пестрело разными цветами.
До сих пор мне приходилось сталкиваться с тяжелым окопным бытом и суровыми прифронтовыми городами, к которым можно отнести и нынешнюю Москву, перекрытую баррикадами и ощетинившуюся стволами зенитных орудий. Но теперь я воочию увидел и мирную Москву, беззаботную, радостную и танцующую, где лишь половина людей одета в военную форму, да и то парадную. Именно вот за такую счастливую мирную жизнь и сражалась наша дивизия, неся тяжелые потери, но никогда не отступая без приказа. Да разве же только наша. Пока мы тут отдыхаем, где-то по-прежнему идут бои…
Заметный толчок в бок прервал мои философские размышления и напомнил, зачем я сюда пришел. Как только мы вошли, свободные девушки, увидев бравых военных, начали бочком-бочком придвигаться к нам поближе. Еще немного, и нас бы полностью окружили. Это в мои планы не входило, партнершу для танцев я собирался выбирать сам. Еще раньше, оглядывая зал, я заметил скромно стоящих в углу двух девушек в военной форме, правда без знаков различия, но зато с медалями на груди, и одна из них сразу привлекла мое внимание. Они тоже смотрели на меня с интересом, поэтому я ни секунды не колебался и решил подойти именно к ним. Вблизи благоприятное впечатление только усилилось. И та девушка, которая мне больше понравилась, и ее подруга были просто идеальными. Честные открытые лица, скромный и в то же время решительный взгляд, нашивки за ранение. Девушки походили друг на друга как сестры, только у одной были голубые глаза, а у другой зеленые.
Сначала я предполагал сразу пригласить свою избранницу на танец, но потом немного заробел и решил сначала познакомиться.
– Ррр-азрешите представиться, – сделав серьезное лицо, как можно более твердым голосом произнес я. – Александр.
– Зоя. Аня, – девчонки ответили хором и, переглянувшись, звонко рассмеялись, как колокольчики. Ну все, знакомство состоялось, и можно приступать к следующему этапу.
– Ррр-азрешите вас пригласить, – рыкнул я и подал руку Зое. Упс, кажется, с командирским голосом немного перестарался. – Но предупреждаю, – продолжил я уже нормальным тоном, – что танцую плохо.
– А я хорошо, так что научу вас, если что.
Уф, прямо камень с души свалился. Даже если не попаду в такт и наступлю на ногу, Зоя смеяться надо мной точно не станет. Мысленно похвалив себя за прекрасный выбор, я вывел девушку к центру зала, где была меньше вероятность сбить кого-нибудь с ног. Предыдущий танец еще не закончился, но, не дожидаясь следующего, мы начали неспешно кружиться, особо и не пытаясь попадать в такт музыке. Алексей, не теряя времени, подхватил Аню и старался держаться поближе ко мне.
Не зная, как лучше завести разговор, я смущенно улыбался, но девушка оказалась не промах и догадалась, с чего начать:
– А вы давно воюете?
– Да нет, всего пару месяцев, и то как-то все больше по госпиталям, – честно ответил я.
– Понимаю, – серьезно кивнула Зоя. – Я заметила, у вас левое плечо зажило недавно. Двигаете вы им осторожно, будто боитесь, что швы разойдутся.
– Так вы военврач, я по вашей форме сразу не определил?
– Пока еще нет. В июне как раз практику проходила после четвертого курса. Пришла двадцать третьего в военкомат, а меня не взяли. Говорят, доучивайтесь. Но через месяц все-таки добилась своего. Тогда много медицинских соединений формировалось, персонала не хватало, и мы с Анютой устроились в передвижной госпиталь. Я медсестрой, а она санитаркой. А форма у нас старая, вся в заплатах и застиранная, вот мы временно новую выпросили, чистую.
Ее бесхитростный рассказ про госпитальные будни так увлек меня, что следующий танец мы пропустили и простояли в уголочке, держась за руки, как первоклассники. Хотя мне уже довелось насмотреться на ужасы войны, но все равно было жутковато слышать про госпитали и набитые ранеными поезда, попадавшие под бомбежку.
– Ну а в октябре нас с сестрой ранило, когда наш госпиталь бомбили. Не сильно, но пришлось направиться на лечение в тыл, а потом нас оставили при московском госпитале. Мне сказали – учись давай, врачей у нас мало. Вот я учусь дальше во Втором медицинском и одновременно работаю. Мы с Аней так подгадали, что смены у нас совпадают. А сегодня вот решили выбраться на танцы.
– А медаль у вас за что? – спросил я, когда Зоя закончила рассказ. – Вы об этом ничего не сказали.
– Честно, не знаю. Я же к передовой не приближалась. Вот Аня та бывала. Ее пару раз направляли в медсанроту, где все время личного состава не хватало. Ей приходилось раненых под огнем вытаскивать, а однажды даже в бою участвовать. Сидела в воронке и из винтовки стреляла. Очень она тогда бойцов воодушевила, и ей за это медаль «За отвагу» дали. Александр, а вы до войны кем работали?
Простой вопрос сразу поставил меня в тупик, но немного помявшись, я все-таки сказал чистую правду, хотя и не всю:
– Инженером. – Наградой за мою искренность был немыслимый восторг, вспыхнувший в глазах девушки. В те времена это было очень престижной и хорошо оплачиваемой специальностью, вроде нынешнего управляющего банком. – Но название организации сказать не могу, ассортимент нашей выпускаемой продукции тем более.
– Я понимаю, – прошептала Зоя. Важными секретами здесь интересоваться не принято, и дополнительных вопросов не последовало.
Довольный произведенным эффектом, я не выдержал и выдал очередную тайну:
– А еще я экономист. Очень, знаете ли, в работе помогает, когда вместе с инженерными расчетами одновременно можно высчитывать и рентабельность производства.
– Ой, правда? Сразу два высших образования? – У Зои лицо прямо-таки горело любопытством, и было видно, как ей страшно хочется узнать, что же такого я проектировал и рассчитывал. Но эту тему она благоразумно не затронула. – А на фронте вы чем занимались?
– В основном стояли в обороне, хотя иногда даже отбрасывали немцев. Строили укрепленные линии и опять держали оборону. Ну а после боев нас отводили на формировку.
– Ох, скромничаете вы, Александр. У вас же у всех троих есть награды. К тому же вы, Саша, долго были в госпитале, значит, целых две медали успели заработать всего за месяц. И кобура у вашего товарища, который с Аней танцует, трофейная. Видать, здорово вы немцам всыпали.
– Зоя, вы прямо Шерлок Холмс. А еще что заметили?
– Вы не кадровый военный, – оценила она мою нестроевую выправку. Вот же напасть, почему-то на фронте никто не интересуется, из запаса ты или, к примеру, только окончил командирские курсы. Задачи всем ставят одинаковые. А в тылу мне уже второй раз об этом напоминают.
– Впрочем, как и большинство нынешних командиров, – добавила девушка, заметив мое смущение.
Так мы и простояли весь вечер в сторонке, лишь пару раз повальсировав то с одной сестрой, то с другой, когда окружающие бросали на Зою с Аней особо сердитые взгляды. Дескать, сами не танцуют со своими кавалерами и другим не дают. Зоина сестра оказалась студентом-историком, причем очень эрудированным, так что нам было о чем поговорить. Училась Аня, правда, не в МГУ, а в каком-то ИФЛИ, что расшифровывалось как «институт истории, философии и литературы». Но по ее уверениям, этот вуз был самым лучшим в стране и очень богат на таланты. Например, один из студентов, Твардовский, прославился своей поэмой «Страна Муравия», за которую он получил орден Ленина. Как уверяла Аня, на выпускном экзамене Твардовскому даже достался билет с вопросом о его поэме.