— Видения разные в башку лезут, вот что, — Боря достал из другого кармана фуфайки пачку Примы, предложил нам, а когда мы отказались, закурил сам, выпустив длинную струю дыма в атмосферу. — Местные-то все привыкли, а приезжим иногда достаётся…
— Так значит, нет у вас никаких болотняников, — с большим облегчением высказался я, — и это всё мне привиделось.
— Это с какой стороны посмотреть, — продолжил философствовать Боря, — может нет, а может и да. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Девку-то свою вы из петли вынули, верно?
— А ты откуда знаешь? — спросил я, покосившись на Джона, но тот сидел прямо и никак не реагировал.
— Дык нетрудно догадаться… ну давай по последней что ли…
— По крайней, — поправил я его, — не хочется, чтобы что-то в жизни стало последним.
— Ну по крайней, — не стал упираться Боря, — твой напарник-то не пьёт — что, не понравилось? — спросил он у Джона.
— Слишком крепкое, — дипломатично увернулся тот.
— А для меня так в самый раз, — и Боря осушил свой стакан, я же допить его до конца не смог, оставил половину.
— Спасибо тебе, добрый человек, — поблагодарил я Борю.
— За что спасибо-то? — удивился он.
— За разъяснения, — туманно выразился я, — а теперь погнали, у нас ещё дела в городе есть.
По дороге Джон спросил меня, как быть, если милиция привяжется — ведь у него никаких документов и запах изо рта.
— Жми на газ и никого не бойся, Россия, это знаешь ли, такая территория, где суровость всех законов смягчается необязательностью их исполнения…
Глава 15
— А что там этот фермер про петлю говорил? — задал он ещё один вопрос.
— Колхозник, — поправил я его, — фермеров у нас нету. А по твоему вопросу… знаешь, Джонни… — ответил я, — давай уже до города доедем, а там я уже всё поясню, согласен? Вижу, что согласен… как аппарат-то? — спросил я, указывая на колесо, — нравится?
— Не Харлей-Дэвидсон, конечно, — вежливо ответил Джон, — но где-то на уровне моей Хонды. Ездить можно.
Мост мы одолели без запинки, гаишников совсем ни одного не было видно, пересменок у них что ли случился. А вот чуть дальше, после тоннеля под железнодорожными путями, нарисовался таки один бравый блюститель порядка с полосатой палочкой. Свистнул и показал палкой на обочину.
— Жми, — толкнул я в спину Джона, — до первого перекрёстка, потом направо во дворы.
Он так и сделал, прибавив газа. Я оглянулся — гаишник побежал к своей машине, тройке Жигулей в весёленькой полосатой раскраске. Но долго он, конечно, за нами не продержался — во дворах я там знал одну узенькую тропочку, где мотоцикл проедет, а более крупные транспортные средства ни за что. Вот тут мы и оторвались.
Подъезжая уже к родным заводским местам, Джон неожиданно напомнил мне через плечо:
— Тебя там милиционер спрашивал… ну участковый который…
— Гусев? — спросил я.
— Может и Гусев, лейтенант…
— Точно, — вспомнил я, — у меня же визит к нему вечером назначен.
— А по какому поводу? — поинтересовался Джон.
— Да всё никак они не успокоятся насчёт моего золотого клада, — не стал я открывать всех тайн перед ним. — Прямо сейчас и зайду, только мотоцикл надо в сарай отправить.
— А оставь его мне, — попросил Джон, — хочу в устройстве разобраться.
— Бери конечно, — согласился я, — а я в участок.
Дверь в пункт охраны порядка была распахнута настежь, что мне сразу не понравилось. Стучать я не стал, а просто осторожно зашёл внутрь — в комнате, кроме Гусева, сидело ещё двое милиционеров, оба капитаны.
— А, Малов, — устало прищурился из-за стола Гусев, — ты иди гуляй пока, не до тебя сегодня.
— Кто такой? — спросил один из капитанов.
— Да подозреваемый один, — отмахнулся Гусев, — скользкий, как уж, но сегодняшних дел никак не касается. Иди-иди, Малов.
Я не стал вступать в дискуссию, а просто повернулся и вышел, раздумывая, впрочем, над загадочными словами про сегодняшние дела… видимо что-то серьёзное случилось. Но выйти на улицу я не успел, потому что в спину мне прилетело:
— Хотя стой, Малов, давай-ка ты сейчас расскажешь, что делал сегодня с утра.
Я вернулся в комнату и четким командным голосом доложил:
— Утром в школу пошёл, после окончания занятий сдал экзамен на вождение в ДОСААФе, а потом купил мотоцикл и прокатился на нём за город, в деревню Торфяновка, там у меня знакомые живут. Вернулся вот только что. Доклад закончил.
— Файншейна сегодня не встречал? — продолжил допрос Гусев.
— Это зубной врач который? — сделал я вид, что размышляю, — так я его один раз в жизни видел месяц назад где-то, когда ходил договариваться насчёт лечения. С тех пор ни разу не видел.
— Свободен, — буркнул Гусев, — насчёт того дела, о котором я вчера говорил, встретимся завтра… или послезавтра, я позвоню.
И вот тут-то я окончательно вывалился во двор. Джон в дальнем углу ковырялся с ИЖем, а в другом конце, примыкающем к железке, маячили два парня, в одном из которых я опознал лидера Северных с погонялом Кабан. Они вразвалочку приблизились ко мне, диалог начал Кабан.
— Здорово, Малов, — обратился он ко мне, меня, кстати, порадовало, что Мальчиком меня, кажется, перестали называть. — Я смотрю, ты совсем крутой стал, мотик вон приобрёл…
— Ага, сегодня экзамен на права сдал, — не стал отпираться я, — и сразу прикупил ИЖ. Деньги есть, чего бы и не… ты, кстати, не знаешь, что за кипеш у ментов? Целых двух капитанов в помощь нашему лейтенанту прислали.
— Знаю, — ответил Кабан, сплюнув в сторону, — зубного врача сегодня завалили, много золота взяли. Вся ментовка на ушах стоит. А это кто с твоим мотиком ковыряется?
— Ааа, это одноклассник мой, Ваней зовут, — не стал я раскрывать все подробности, — живёт напротив, вон в том подъезде.
— Я всех в нашем доме знаю, а его нет. Когда это он успел заехать?
— Его в маневренный фонд заселили, на пару месяцев — там у них что-то случилось, то ли газ взорвался, то ли водой затопило, вот их и перекинули, — вдохновенно соврал я. — А зубной врач не на Пионерской жил?
— Точно, откуда знаешь?
— Пытался записаться к нему в прошлом месяце, но не сложилось.
— Ясно, ну бывай, Малов, — и Кабан с напарником той же развинченной походкой дворовых хулиганов удалились в сторону проспекта Свердлова.
— Кто это? — спросил Джон, когда я подошёл к нему.
— Да не бери в голову, местная дворовая шпана, — ответил я. — А милиции сегодня не до меня, аврал у них, зубного врача сегодня зарезали.
— Файнштейна? — спросил Джон, внимательно смотря мне в глаза.
Опа, подумал я, откуда он его фамилию знает? Да и вообще откуда он про местных зубных врачей в курсе, ведь у них там в Америке зубы и так хорошо лечат.
— Случайно познакомился вчера, — словно услышав мои мысли, пояснил Джон. — Гулять ходил по вашему району, разговорился с одним интеллигентом, он Файнштейном представился и стоматологом.
— И где это было? — поинтересовался я.
— А вон на той улице, которая к стадиону примыкает… пионер гипсовый там ещё стоит с трубой.
— Ясно… — ответил я, хотя ясного тут мало было, — вот что я тебе посоветую, друг ты мой бруклинский — лучше не вспоминай про эту встречу, если спрашивать вдруг начнут.
— А кто начнет спрашивать и почему не вспоминать? — задал сразу два вопроса он.
— Вопросы менты могут задать, тот же Гусев, а не вспоминать, чтобы на допросы не затаскали — они могут конкретно зацепиться за это дело… а о чём вы с Файнштейном разговаривали, если не секрет?
— Не секрет — он во мне сразу иностранца учуял, вот про Америку и поговорили.
— Ты там, кажется, про петлю спрашивал, так слушай, если очень интересно…
— Интересно, расскажи.
— Танюша Зилова сегодня сделала попытку самоубийства в своей деревне, повеситься захотела, вот такие дела, еле успели мы с Леной её из петли вынуть…
— А почему?
— От несчастной любви, Джон… угадай к кому?
— Ко мне что ли?
— Молодец, с первого раза угадал.
— И что теперь делать? — c некоторой растерянностью спросил Джон.
— Сегодня ничего уже не надо… а завтра, если тебе не в лом, конечно, зашёл бы к ней, побеседовал о том, о сём, в кино может сходили бы. А то совсем пропадает человек.
— Я постараюсь… — с виноватым видом ответил Джон, — байк можешь забирать, разобрался в его устройстве.
Я и забрал свой родной уже ИЖ, закатил в сарай, а потом домой направился — пора бы уже и родителям на глаза показаться. Они оба были дома и сразу засыпали меня вопросами:
— Экзамен сдал? — спросила мама, а папа добавил, — мотоцикл купил?
— Да на оба вопроса, — ответил я, — сдал и купил. Права вот они (я вытащил из кармана листочек со своей фотографией), а мотоцикл в сарае стоит. От шестисот рублей осталось пятнадцать, возвращаю.
— Ладно, оставь себе, — махнул рукой отец. — Как мотоцикл-то, работает?
— Всё нормуль, тарахтит, как трактор, — заверил его я, — надо бы только его ещё на учёт поставить и номера получить.
— Ну с этим я тебе помогу наверно, — почесал в затылке он, а мама добавила, — мой руки и садись есть.
— Не слышали, — спросил я, проглотив пару ложек окрошки, — зубного врача вроде бы сегодня убили.
— Я слышала, — ответила мама, — хороший врач был, на Пионерской, кстати, жил… я у него один раз коронку ставила.
— А за что его, ничего люди не говорят?
— Известно за что, — буркнул отец, — где стоматологи, там и золото неучтённое. Кому-то видимо чего-то недоплатил, а может залётные бандиты решили поживиться.
— Интересные у нас тут дела происходят… — сказал я, решив про себя, что о таниных делах рассказывать не буду, себе дороже. — Завтра у меня тренировка на Торпедо, а потом надо во Дворец зайти, новый спектакль собираемся ставить. Так что рано меня не ждите.
Да, а ещё не надо забывать про бандитские разборки у Васи Синего, подумал я, хоть участковый и пообещал разрулить этот вопрос, но ему сегодня-завтра точно не до этого. А значит что? Правильно надо готовиться к саморазруливанию…