– Мисс Санчес, пожалуйста, отвечайте только на заданный вам вопрос, – напомнил женщине судья.
– Ох, извиняюсь, – сконфуженно сказала Кармен. – Просто как вспомню доктора Теда да мисс Бетси, как они друг на дружку смотрели…
– Мисс Санчес… – Судья Рот добавил в голос твердости. – Еще раз: пожалуйста, отвечайте коротко и по существу.
– Извините, ваша честь, – покаянно произнесла Кармен и, посмотрев на прокурора, вздохнула. – Так и знала, что ничего хорошего у меня не получится.
– Мисс Санчес, вечером, перед смертью доктора Гранта, вы находились в доме?
– Да. Мисс Бетси устраивала праздничный обед в честь доктора Теда, и я готовила и накрывала на стол.
– В какой-то момент в тот вечер настроение у доктора Гранта сильно ухудшилось, не так ли?
– Да, но когда это случилось, я была на кухне. А как услышала шум, сразу побежала в столовую и увидела, что он сильно не в себе. Потом доктор Клифтон, Алан Грант и Анжела отвели его в спальню.
– Что вы делали потом?
– Доктор Тед, когда на стол завалился, разбил несколько тарелок и стаканов. Я убрала мусор да осколки, а потом сказала, что подам кофе и торт, но их никто уже не хотел. Делать мне уже было нечего, и я ушла. Думаю, и гости сразу после меня стали прощаться да расходиться.
– Вы знали, что в какой-то момент тем вечером Анжела Уоттс ушла домой?
– Да, знала. Ей нездоровилось, и она хотела домой и лечь спать.
– Миссис Грант не просила вас остаться на ночь из-за отсутствия сиделки?
– Я сама предложила остаться, но она поблагодарила меня и сказала, что в этом нет необходимости – мол, сама справится.
– Мисс Санчес, во сколько вы пришли в дом Грантов на следующее утро?
– Я всегда прихожу на работу около полдевятого.
– Итак, в день, когда доктора Гранта нашли мертвым, вы пришли в половине девятого?
– Ну, вообще-то я немного задержалась из-за школьного автобуса, так что было, наверное, без двадцати девять.
Кармен бросила взгляд на Бетси, и та ободряюще ей улыбнулась. «Да поможет ей бог», – подумала Бетси.
– Следовательно, – продолжал прокурор, – в то утро, когда доктора Гранта обнаружили мертвым, вы пришли в дом в восемь часов сорок минут?
«Надо просто ответить на вопрос», – подумала Кармен.
– Да, так.
– Кто был в доме, когда вы пришли?
– В спальне был полицейский. Еще там была Анжела Уоттс, сиделка. И мисс Бетси. Анжела и сказала, что доктор Тед умер.
– Что вы делали потом?
– Поднялась наверх, в большую спальню.
– Зачем?
– Хотела помочь. Больше и думать ни о чем не могла. Решила, что теперь, когда доктора Теда не стало, мисс Бетси захочет вернуться в старую спальню. Знала, что наверху ей куда удобнее. Сменила простыни. Проверила, всё ли в порядке в ванной. Вытерла пыль, пропылесосила…
– До того утра, когда вы были в спальне наверху в последний раз?
– Вообще-то я поднималась туда каждую неделю – посмотреть, не надо ли прибраться или что-то поправить.
– До смерти доктора Гранта, когда вы были в той комнате в последний раз?
– Я убирала там накануне.
Кармен помедлила, вспомнив, что обнаружила на коврике грязь. Рассказать? Но ведь судья предупредил, что отвечать надо коротко и только на вопрос… «И как только я пропустила грязь на коврике? Хотя оно и понятно. Неделей раньше, сразу после того, как я пропылесосила в комнате, туда пришли мойщики окон…»
– Что вы делали после того, как закончили убирать?
– Спустилась вниз и приготовила кофе. Попыталась заставить мисс Бетси съесть что-нибудь, но она только кофе пила. Мы с Анжелой оставались с ней, пока доктора Теда не увезли люди из похоронного бюро.
– Каким было эмоциональное состояние миссис Грант?
– Что?
– Как она держалась?
– Спокойно. Помню, стояла у окна и смотрела, как тело доктора Гранта кладут в катафалк.
– Она сказала вам что-нибудь?
– Сказала, что все кончилось. «Слава богу, все кончилось».
Я этого не говорила, вспомнила Бетси. Я сказала: «Слава богу, для него все кончилось».
– Больше вопросов не имею, – объявил прокурор.
Роберт Мейнард поднялся с места.
– Ваша честь, у защиты вопросов к свидетелю нет.
Судья Рот повернулся к присяжным.
– Леди и джентльмены, свидетельские показания на этой неделе закончены. Мы возобновим работу в следующий вторник, в девять часов утра.
Глава 17
Во вторник, в восемь часов утра, одна из присяжных позвонила судье Роту и, извинившись, сообщила, что слегла с бронхитом. Потом добавила, что, наверное, выздоровеет через сутки. Обсудив с заинтересованными сторонами, что делать дальше – исключить больную из жюри и продолжить или отменить вторничные слушания и перенести их на среду, – судья скрепя сердце решил отложить заседание до следующего дня.
Глава 18
Центральное место в шестичасовых вечерних новостях заняло известие о смерти от передозировки Стивена Харвина, двадцатилетнего сына знаменитого кинорежиссера Лукаса Харвина, обнаруженного в его квартире в Сохо. История Стивена выглядела тем более трагической с учетом того, что в подростковом возрасте он пережил лейкемию, а потом стал активно собирать средства на исследование этого заболевания. Основанный им фонд «Пять долларов в месяц» насчитывал теперь триста тысяч приверженцев. За неделю до смерти он, выступая на мероприятии по сбору средств, заявил: «Мое поколение должно взять на себя ответственность и помочь найти лекарство от рака».
– Какая ужасная утрата, – прошептала Дилейни, повернувшись к Дону, ждавшему вместе с ней сигнала выхода в прямой эфир.
– Недавно то же самое случилось с одним моим приятелем по колледжу, – понизив голос, ответил Дон. – Тридцать лет, двое детишек. Вот бы собрать всех наркодилеров да отправить куда-нибудь подальше, хотя бы на Марс…
– Согласна.
Рекламный блок закончился.
– А теперь предоставим слово отделу спортивных новостей, – включился Дон, поворачиваясь к спортивному комментатору Рику Джонсону. – Как считаешь, Рик, каковы перспективы «Джайантс» в этом сезоне?
После работы Дилейни, как обычно, отправилась домой пешком. Вообще-то она частенько проводила это время в компании друзей в одном из ближайших ресторанчиков, но в этот вечер хотела побыть одна в тишине и покое. Желание отыскать биологическую мать накатывало волнами, и, когда такое случалось, лучшего места, чем собственная квартира, было не сыскать.
Дилейни знала, что толчком к последнему «обострению» стал недавний сюжет о воссоединении матери и сына и обсуждение темы с Эльвирой и Уилли в ресторане «Пэтси». «Интересно, – подумала она, идя по Шестой авеню, – Эльвира действительно намерена что-нибудь предпринять?» И тут же вслед за мыслью по ее губам скользнула улыбка. Если Эльвира сказала, что собирается что-то сделать, то, скорее всего, она уже это делает. Что ж, кто знает… Может быть, ей и удастся отыскать ту акушерку.
Взбодрившись от этой мысли, Дилейни переключилась на судебный процесс. Сторона обвинения определенно наращивала преимущество, методично выкладывая свидетельские показания таким образом, чтобы они указывали на Бетси Грант как на убийцу собственного мужа. Защита, попытавшись навести тень на Алана Гранта, серьезно просчиталась, поскольку противная сторона сумела доказать, что он провел роковую ночь в Нью-Йорке.
«Но где же пестик?» – спрашивала себя Дилейни. Допустим, у Бетси было предостаточно времени, чтобы избавиться от опасной улики. Но куда она его дела? Согласно всем имеющимся показаниям, после звонка из похоронного бюро судмедэксперт связался с полицией и сообщил о подозрительной травме. Полиция незамедлительно получила ордер и нагрянула к Грантам, где самым тщательным образом обыскала и дом, и участок. Вот только от момента прибытия тела доктора Гранта в похоронное бюро, обнаружения повреждения затылочной области, вскрытия, проведенного судмедэкспертом, обращения за ордером на обыск и, собственно, обыска прошло по меньшей мере часов тридцать.
А что же домработница? Давая показания, она заметно нервничала. Потому ли только, что ей трудно давалось публичное выступление? Из-за напоминания судьи – отвечать коротко, четко и только на вопрос?
Ожидая на переходе, когда загорится зеленый, Дилейни вдруг почувствовала, как кто-то взял ее за локоть.
– Позвольте пригласить вас на обед, мэм? – произнес знакомый голос.
Она вздрогнула от неожиданности и, повернувшись, увидела Джонатана Круза, с которым познакомилась два месяца назад на свадьбе подруги в Бостоне. Он работал на «Вашингтон пост», занимаясь журналистскими расследованиями, и они сразу обнаружили, что у них много общего. Коллеги ходили в ресторан месяц назад, когда Джонатан был на Манхэттене, где навещал сестру. Потом он позвонил и поблагодарил за приятно проведенное время, но этим все и закончилось. С тех пор они не виделись и не созванивались, но она часто думала о нем и даже сожалела, что Джонатан так и не удосужился напомнить о себе.
Перед пешей прогулкой Дилейни переобулась в туфли на низком каблуке и теперь впервые обнаружила, какой же он высокий. Раньше, при их первых двух встречах, она была на шпильках, и тогда ей казалось, что он выше всего лишь на дюйм-другой. В черных как смоль волосах запутались серебряные прядки, и Дилейни вдруг вспомнила, как Джонатан говорил, что к сорока, наверное, будет весь седой. «С моим отцом именно так и случилось, – как ни в чем не бывало пояснил он тогда. – С другой стороны, может, это добавит мне представительности».
Все это пронеслось у нее в голове за одно мгновение, когда она подняла глаза и посмотрела на него.
– Джон! Это у тебя привычка такая – сваливаться как снег на голову?
Он улыбнулся, тепло и непринужденно, и улыбка оживила и осветила лицо, казавшееся дотоле суровым.
– Вообще-то нет. Приехал из Вашингтона в пять, посмотрел расписание и узнал, что ты будешь сегодня в эфире. План был такой: дождаться тебя на улице, за дверью студии, но ваш трафик все испортил. Теперь остается рассчитывать только на удачу. У тебя есть планы на сегодня?