Встречи прекратились, когда против одной выдвинули обвинения, а другая стала потенциальным свидетелем. Думая о Бетси, Лиза всегда отмечала, с какой теплотой и нежностью та говорит о покойном муже.
Ей недоставало подруги, и с приближением неизбежного разрыва со Скоттом она читала все, что писали о процессе в газетах, и смотрела каждый телевизионный репортаж, посвященный суду. Особенно Лизе нравилось, как освещает события, а потом обсуждает их со своим соведущим Дилейни Райт.
В ночь перед тем днем, когда Бетси предстояло давать показания, Лиза почти не спала, а утром поднялась непривычно рано и на кухню пришла еще до того, как Скотт спустился туда же завтракать. Несмотря ни на что, он все еще пытался изображать из себя заботливого и любящего супруга.
– Вот закончится суд, давай-ка слетаем в Санто-Доминго. Хотя бы на долгий уик-энд. Помяни мое слово, после этого нам уже не понадобится встречаться с семейным консультантом. – Он помолчал, а потом добавил: – И позволь сказать, что ты всегда сногсшибательно выглядишь. И днем и ночью.
– Спасибо. Твое предложение насчет Санто-Доминго звучит соблазнительно. – Лиза постаралась ответить как можно любезнее, но при этом заметила, что круги под глазами мужа стали еще темнее. Похоже, его так же – если не больше, чем ее, – терзала бессонница.
– И нам нужно заняться делом вплотную: выставить этот дом на продажу и подыскать новый, – продолжал Скотт. – Лично я склоняюсь в пользу квартиры в только что построенном многоквартирном доме на Сэддл-Ривер. Некоторые члены нашего клуба уже перебрались туда и, по-моему, не жалеют.
«Уходи же поскорее, – подумала Лиза. – Я больше не могу так притворяться. У меня не получается».
Скотт ушел, поцеловав ее на прощание с показной страстью, а она, вытерев губы, отправилась наверх одеваться. Снимая халат, бросила взгляд в зеркало. «Я все еще чертовски неплохо выгляжу». Ей нравилась недавно сделанная стрижка – густые, цвета спелой пшеницы волосы мягко обрамляли лицо, самой привлекательной чертой которого оставались карие глаза. Подстриженные более коротко волосы подчеркивали высокие скулы. Приняв душ, она надела легкий серый жакет и серые же слаксы, составлявшие ее любимый рабочий наряд.
Когда двери зала судебных заседаний открылись, ей удалось занять место в нескольких рядах от стола защиты. Вскоре в зал, сопровождаемая адвокатами, вошла Бетси. Скользнув по собравшимся быстрым взглядом и заметив Лизу, она коротко улыбнулась подруге. Было очевидно, что она рада видеть Лизу.
Бетси давала показания уже несколько часов.
Новость о ее беременности и ребенке изумили и потрясли не только Лизу, но и всех находившихся в зале. Ее признание в том, что отцом малышки был Питер Бенсон, повергло зрителей в шок.
Когда Бетси, сходя со свидетельского места, потеряла сознание и упала, Лиза осталась в зале, хотя судья и распорядился очистить помещение.
– Я – ее близкая подруга, – твердо заявила она людям из службы шерифа. Один из них уже приложил Бетси к лицу кислородную маску, другой проверял пульс.
Когда Бетси стала приходить в сознание, Лиза опустилась рядом с ней на корточки, взяла за руку и убрала упавшие на глаза волосы. По щекам подруги потекли слезы, и Лиза смахнула их пальцами. Приехала «Скорая помощь».
– Я вернусь домой, – решительно объявила Бетси, категорически отказавшись ехать в больницу. – Мой шофер еще здесь?
Все это время Роберт Мейнард и его помощники стояли у задней стены зала. Когда фельдшер «Скорой» сообщила, что миссис Грант выразила желание вернуться домой, адвокат сказал, что проводит ее к машине.
Стоя на ступеньках здания суда, Дилейни видела, как Бетси вышла на улицу. Судя по темным солнцезащитным очкам, она только что плакала. Репортеры подошли ближе, щелкая фотоаппаратами. Наблюдая за обвиняемой, Дилейни заметила, как она едва не споткнулась, прежде чем сесть в машину.
Когда Лиза Клифтон последовала за подругой в салон и обняла ее за плечи, Дилейни облегченно вздохнула.
Доктор Скотт Клифтон ясно дал понять, что считает Бетси виновной в смерти ее мужа. Но его жена определенно придерживалась противоположного мнения.
Все еще под впечатлением событий дня, Дилейни подождала, пока машина отъедет, а потом повернулась и увидела стоящих чуть в сторонке Эльвиру и Уилли. Она помахала им, и они тут же поспешили к ней.
– Почему бы тебе не пообедать сегодня у нас? – спросила Эльвира.
– С удовольствием, – легко согласилась Дилейни.
Глава 46
Теплый аромат жаренного в духовке ростбифа встретил Дилейни, когда она, после окончания шестичасового выпуска новостей и своего отчета об очередном дне слушаний, вошла в квартиру Эльвиры и Уилли. В студии, пока они находились в эфире, Дон Браун спросил, какой была реакция зала, когда Бетси Грант, едва успев сойти со свидетельского места, упала в обморок. Прежде чем ответить, Дилейни тщательно подобрала слова.
– Все, жюри и зрители, как будто охнули разом и замерли, – сказала она. – А потом судья отправил присяжных в совещательную комнату и распорядился очистить зал.
– Как ты думаешь, после случившегося присяжные больше сочувствуют ей? – спросил Дон.
«Должны бы», – хотела сказать Дилейни, но прикусила язык и, чтобы не выглядеть предвзятой, сформулировала ответ осторожнее:
– Когда она упала, озабоченными выглядели все. Я заметила, что некоторые присяжные плакали.
Но когда передача закончилась и они вышли из эфира, Дилейни сказала Дону, что Бетси страстно отстаивала свою невиновность, а когда после выступления упала, присяжные определенно выражали ей сочувствие. Тем не менее она подумала, что прокурор все же нанес Бетси смертельный удар, когда спросил, «обрадовала» ли она Питера Бенсона известием о смерти мужа.
– Элиот Холмс нарочно выступил с этим после того, как она призналась, что любит Бенсона и что это он – отец ее ребенка. По-моему, адвокат Бетси Грант не смог представить убедительное объяснение того, что в то утро, когда сиделка обнаружила тело доктора Гранта, сигнализация в доме была включена.
Она пересказала Эльвире и Уилли все, чем уже поделилась с Доном.
– Что вы об этом думаете, Уилли?
– Я с самого начала говорил, что ее признают виновной, – тихо ответил он.
Ростбиф оказался восхитителен, но Дилейни едва лишь тронула его – аппетит уже пропал.
– Эльвира, вы прекрасно знаете, как я люблю ваш ростбиф и йоркширский пудинг, но признаюсь честно, сейчас просто не могу. Все во мне, буквально каждая клеточка, кричит, что Бетси Грант невиновна. – В ее глазах блеснули слезы. – Эльвира, мы с вами освещали немало судов и знаем, каково это – видеть, как на подсудимого, если он признан виновным в убийстве, надевают наручники, как его выводят под конвоем из зала суда. – Дилейни виновато улыбнулась. – У меня сердце сжималось, когда я слушала Бетси Грант. С каким чувством она говорила о своем ребенке, как ей не хватало его, как болела у нее душа все эти годы… А я вот думаю, услышу ли когда-нибудь такие же слова от моей матери.
Супруги переглянулись. Эльвира потянулась к молодой женщине и взяла ее за руку.
– Дилейни, ты уже слышала эти слова от твоей родной матери. Ты слышала их сегодня в зале суда. Твоя мать – Бетси Грант. Твой отец – Питер Бенсон.
Глава 47
Новость потрясла Дилейни, разбросав ее эмоции в широчайшем диапазоне, от эйфории до отчаяния. К этому времени она уже не сомневалась, что в самом лучшем случае Бетси будет обвинена в непредумышленном убийстве. Свидетельства ее виновности и в особенности последняя информация, указывающая на Питера Бенсона как на отца ее ребенка, многократно перевешивали упорные утверждения самой Бетси, суть которых сводилась к тому, что она никогда не совершила бы ничего плохого в отношении своего мужа.
«Ее ребенок, – думала Дилейни. Я – ее ребенок». В три года она плакала, потому что выглядела не так, как все остальные в семье. Теперь, представляя Питера Бенсона, она понимала, откуда эти ее темно-карие, широко расставленные глаза.
«Отец, мать. Мой отец. Моя мать». С этой мыслью Дилейни проснулась на следующее утро. Встала пораньше, приняла душ, оделась. Нанесла макияж, посмотрела на себя в зеркало. «Питер Бенсон – мой отец, но черты у меня скорее от Бетси», – подумала она. На завтрак Дилейни проглотила чашку кофе. Зачем кому-то желать смерти доктору Гранту? Очевидный подозреваемый – Алан Грант. Из его показаний следует, что он увяз в долгах, что его расходы превышают доходы и что после смерти доктора Гранта ему полагается по меньшей мере половина пятнадцатимиллионного наследства. А если Бетси будет осуждена, то и все наследство. Код сигнализации Алан вполне мог узнать у отца, а ключ от дома взять в кухне, где тот висел на крючке. Но на ночь убийства у Алана крепкое алиби.
Кто еще мог это сделать? Кармен Санчес и Анжеле Уоттс досталось по завещанию доктора Гранта по двадцать пять тысяч долларов. Это подтвердил и адвокат. Но знали ли они об этих деньгах до смерти доктора?
Дальше. Как насчет бывших коллег доктора Гранта? С партнерством они покончили очень скоро после диагностирования у него болезни Альцгеймера. Затем каждый выбрал собственный путь.
«У меня просто нет подходящего подозреваемого», – в отчаянии подумала Дилейни.
В девять часов утра во вторник она была в кабинете исполнительного продюсера, за закрытой дверью.
– Я вынуждена отказаться от освещения процесса над Бетси Грант, – начала журналистка и тут же объяснила причину своего решения.
На обычно непроницаемом лице Кэтлин Джерард отразилось сначала недоверие, а потом глубокое сочувствие.
– Разумеется, Дилейни, нам придется снять тебя с процесса. И я понимаю твои чувства. Ты боишься, что они признают твою мать виновной в убийстве.
Дилейни кивнула.
– Я уверена в ее невиновности, но чувствую себя такой беззащитной. – Она помолчала немного, потом, переведя дыхание, продолжила: – У меня две просьбы. Вы не против, если с сегодняшнего дня я возьму отпуск за свой счет, скажем, на неделю?