Надя встретилась торжествующим взглядом с Юркой, словно говоря: «Видел? Вот так!» Тот сплюнул сквозь зубы.
Девушка забежала в подъезд, а Вячеслав прошел мимо Юрки, не обратив на него никакого внимания. Тот проводил его тяжелым взглядом.
13
Надя взлетела по лестнице на свой третий этаж, захлопнула дверь, положила на стол розы. Затем сбросила с ног новые туфли и стала стягивать намокшие чулки. Она взяла в руки правую туфлю – от мыска отошла подошва.
– Картонные. Крашеные, – сразу же поняла Надя. – А ведь клялся, гад, что кожаные! Да и я хороша! – Она нервно засмеялась: – Тоже мне! А еще дочка обувщика!
Расстроенная, она бросила туфлю на пол и стала обеими руками растирать озябшие ноги.
Надя расплакалась, но не из-за туфелек. Два с лишним года от отца не было никаких известий! Каждый месяц она отправляла ему весточки. Писала о своей жизни, просила у него совета, если было трудно. Так она пыталась сохранить связь с дорогим ей человеком.
14
Главным развлечением для Юрки с некоторых пор стали дневные походы в столовую для инвалидов. Влезть в переполненный трамвай с костылями было невозможно, поэтому он ходил пешком. На дорогу (около трех километров) он тратил часа полтора – туда и столько же обратно, да час на обед. Так день и проходил. Всё лучше, чем одному дома сидеть.
Со временем Юрка так научился ходить с костылями, что успевал добираться до столовой за час. Мало того, если по дороге ему попадалась консервная банка, кусок льда или небольшой камень, то он развлекался тем, что пинал их, стараясь как можно дальше «протащить» этот немудреный «мяч». Прохожие оборачивались на него: кто-то с удивлением, кто-то с сожалением. Панкратов не обращал на них никакого внимания. Он был целиком сосредоточен на том, чтобы его «спортивный снаряд» двигался в нужном направлении и как можно реже оказывался на проезжей части или в канаве.
Но в последнее время эти обеды среди таких же, как он, инвалидов стали его тяготить: одни и те же лица и разговоры. Да и пища разнообразием не отличалась: каждый день одно и то же.
Валя приходила из госпиталя уставшая, но в приподнятом настроении. Юрка стал ей завидовать: «Баба делом занимается, а я тут болтаюсь, как дерьмо в проруби». Подумывал на работу устроиться – всё равно куда, но Валя его отговорила: дескать, рано еще, вот протез поставишь – тогда и о работе подумать можно будет. Записался он в очередь на протез, но когда эта очередь еще подойдет! Безногих в Москве много. В общем, Юрка затосковал от такой жизни.
Вспомнил, как сказал однажды Наташе, что его не поймают, потому что он хорошо бегает.
Вот и добегался!
И Валя стала раздражать его своей опекой. До того как уйти на фронт, Юрка был основным добытчиком в семье. Привык к тому, что он главный в доме. Бабушка его любила и уважала, Маруся просто обожала. А сейчас… Эх, лучше об этом не думать. День прошел – и слава богу.
А вчера он встретил Надю. Майор ее провожал. Красивый, черт. На Юрку даже не взглянул. Прошел как мимо пустого места. После этой встречи Панкратов совсем расклеился. Стал сам себя презирать.
15
Каждое воскресенье Вячеслав приглашал Надю на свидание. Всегда придумывал что-то новое, интересное. То на концерт водил, то в театр, а один раз они на его служебной машине ГАЗ М-1 (в народе называемой «эмкой») ездили за город – в дачный поселок, утопающий в соснах и елях. Там у его друга была дача. Сюда немцы не дошли, и о войне здесь почти ничего не напоминало. Разве только то, что большинство дач стояло без хозяев, а окна и двери были заколочены досками.
Надя впервые за военные годы покаталась на лыжах. С горок съезжала так, что аж дух захватывало. А потом они целовались в машине до позднего вечера. Почти не разговаривали, а только целовались. Надя не думала, что целоваться можно так долго. И ведь совсем не надоедало!
Через несколько дней после той загородной поездки Надя, выйдя с Юлей после работы из здания фабрики, увидела знакомый автомобиль. Заметив ее, майор загасил сигарету и шагнул навстречу.
– Здравствуйте, девушки! – Вячеслав приветливо улыбался.
– Здравствуйте! – Юля посмотрела на него и от смущения залилась румянцем.
– Надя, сегодня день рождения у моего сослуживца. Мы с тобой приглашены.
– Но… я ведь никого там не знаю. – Надя выглядела немного растерянной. – И… у меня нет подарка.
– О подарке я уже позаботился. И, насколько я успел узнать, ты легко знакомишься с людьми.
– Хочешь сказать, что я легкомысленная? – Надя посмотрела Вячеславу в глаза. – Может, и так. Но это не значит, что…
– Надь, иди! – Юля дотронулась до руки подруги. – Человек специально за тобой на машине приехал.
– Только с одним условием! – Надя окончательно осмелела.
– Я тебя внимательно слушаю. – Майор наклонил голову.
– Юля тоже поедет со мной!
Юля от неожиданности шарахнулась в сторону.
Вячеслав окинул Надину подругу оценивающим взглядом:
– Согласен. Вы, Юля, тоже едете с нами.
– Нет-нет! Что вы! – Девушка замахала руками. – У меня дел полно. Езжайте без меня. – И она поспешно ушла не оглядываясь.
– Ну вот. Юлька такая стеснительная! Держу пари, что никаких срочных дел у нее нет.
– Может, вернуть ее? – Вячеслав сделал шаг в сторону уходящей девушки.
– Нет! Не надо. Нельзя же быть такой рохлей. Ладно, поехали. Только мне нужно переодеться.
Майор открыл дверцу машины, и Надя села на переднее сиденье. Она не заметила Вику, которая стояла у двери мастерской и, открыв рот, смотрела на них.
16
Весной 1944 года в городе открылись восемь гастрономов, а также два мясных, два рыбных, один кондитерский, чайный, табачный и винный магазины. Торговали в них без карточек. Цены были выше, чем в обычной розничной торговле, однако для некоторых категорий граждан устанавливались скидки. В общем, жить становилось легче и веселее.
День рождения начальника Вячеслава, подполковника, отмечали в ресторане. Из приглашенных были офицеры с дамами. Именинник радушно встречал гостей. На этот раз Надя смогла быстро справиться со своими эмоциями. Вела себя естественно и непринужденно. Благо мама приучила ее правильно пользоваться столовыми приборами и салфетками. И да, она больше не изучала цены, указанные в меню.
Когда заиграл оркестр, майор пригласил Надю на вальс. Оказалось, что он очень хорошо танцует.
Пары расступились, и все взгляды были устремлены на них. Надя чувствовала себя королевой бала и была счастлива. Ей хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
В перерыве между танцами майор с именинником вышли покурить.
– Что это тебя на девочек потянуло? Сколько ей, шестнадцать? – закуривая, поинтересовался начальник.
– В апреле восемнадцать будет.
– Раньше ты предпочитал опытных дам!
– Потому и потянуло, что опыт этот мне поперек горла встал. – Вячеслав затянулся. – Чуть что – сразу цап за горло!
– Не прибедняйся! – хохотнул подполковник. – У тебя реакция хорошая. Не очень-то тебя за горло ухватишь! Или, может, влюбился?
– Как тебе сказать? – замялся майор. – Девушка она, конечно, молоденькая, симпатичная и веселая. Есть от чего голову потерять. Не кокетка и не ханжа. А главное, она пока как мягкий воск: что захочу, то из нее и слеплю. Самое правильное – жену под себя воспитать. Так что молодость – это ее плюс во всех отношениях.
– Дело твое. Но имей в виду: женщины быстро взрослеют. Повернуться не успеешь – уже тут как тут! Рассказ «Анна на шее» Чехова читал? И вообще, как говорил один умный человек, «все девушки милы и прекрасны; вопрос только, откуда берутся сварливые жены?».
– Ну, это мы еще посмотрим.
– Смотри! И моргай пореже. – Подполковник загасил сигарету. – А то момент эволюции проморгаешь. А так… выбор твой я одобряю. Красивая девушка. Воспитанная, танцует хорошо, в обществе себя вести умеет и нос не задирает.
Майор тоже загасил сигарету, и они вернулись в зал.
17
Утром Надя в прекрасном настроении пришла на работу. Напевая «Синий платочек», стала раскладывать выкройки. Отвлекшись от своих мыслей, она удивилась, что Юлина швейная машинка до сих пор в чехле:
– И что это Юлька опаздывает?
– Так ты не знаешь?! Тоже мне подруга! – Вика сделала «страшные» глаза.
– Вчера поздно вечером Юлин дом загорелся. Пока приехали пожарные… В общем, погибла Юля! – вытирая слезы, сказала Катя. – И мама ее погибла. От дома остались одни головешки. Дом-то у них деревянный.
Надя отрицательно покачала головой, как будто хотела оттолкнуть от себя эту страшную новость. Стала переводить взгляд с одной швеи на другую, всё еще надеясь на чудо. Бросилась к Клавдии Петровне:
– Это правда?!
Мастер, вздохнув, кивнула:
– Задохнулась Юля. Когда ее вынесли, она уже не дышала.
– А у тебя, я так понимаю, ночка веселая была! – зло посматривая на Надю, прошипела Вика. – С тем майором!
Надя закрыла лицо руками и заплакала:
– Это я виновата! Зачем я ее послушалась?!
К Наде подошла Катя и обняла за плечи.
– После смены помянем Юлю. А сейчас всем работать! – распорядилась Клавдия Петровна.
Девушки разошлись по своим рабочим местам. Застрекотали швейные машинки.
18
Надя не помнила, как отработала свою смену. А когда вышла, машина майора уже стояла у фабрики.
Вячеслав даже не сразу узнал Надю. Она как-то ссутулилась, шла опустив голову, почти по-стариковски шаркая по асфальту ботинками; глаза ее опухли и покраснели от слез. Не осталось и следа от той изящной, веселой девушки, какой она была вчера в ресторане.
– Юлин дом вчера вечером сгорел! – выдохнула Надя. – Почти все, кто был в доме, погибли. Помнишь, ты еще спросил: вернуть ли ее? А я сказала, что не надо. Понимаешь, если б она вернулась! – Надя перешла на крик. – Ее нужно было вернуть, утащить с собой. Хоть силой! А я! Я сказала, что не надо, пусть проваливает!