– Еще чего выдумал! – Старик ухватился за свою добычу.
Какое-то время они перетягивали этот кусок – каждый тянул его к себе.
– Вещь! Тянется, да не рвется.
С этими словами Юрка выдернул кусок кожи из рук соперника.
– Солдатик, да на что это тебе? – Старьевщик не то жалобно, не то просительно смотрел на Юрку. – А я копеечку заработаю, внучат накормлю.
– И сколько ты за эту музыку получишь?
– Рубля два, не меньше.
– Даю тебе два с полтиной. И вот это возьму в придачу! – Юрка захватил рукой то, что когда-то, в прошлой жизни, было носками и чулками. – И еще сверху пятьдесят копеек добавлю. Идет?
– А! – махнул рукой дед. – Бери! Для хорошего человека мне не жалко!
Панкратов кинул тряпье на кожаный лоскут, завернул, сунул под мышку и направился к своему подъезду, опираясь на костыли.
24
Наташа шинковала капусту, когда к ней пришла Надя. Она выложила на стол пачку чая, высыпала из кулька шоколадные конфеты и молча села на кровать. Наташа вопросительно смотрела на подругу, не решаясь спросить, откуда такое богатство и что всё это значит.
Учуяв угощение, Вася оторвался от уроков. Он сначала с недоверием смотрел на конфеты, даже зажмурился. Открыл глаза – сладости не исчезли. Тогда мальчик схватил одну конфетку, быстро развернул, сунул в рот и потянулся за второй. Мать перехватила его руку. Собрала сладости в вазочку и убрала в шкафчик.
– А что сказать нужно?
– Шпашибо, – прошепелявил Вася.
– А у вас тепло! – это было первое, что произнесла Надя.
Она встала, взяла щепотку шинкованной капусты и стала ее жевать.
– Так и на улице потеплело. Надюш, случилось что? – забеспокоилась Наташа.
– Майор сделал мне предложение.
Наташу удивил тон, которым подруга сообщила ей об этом событии. Радости и торжества в ее голосе не слышалось. Взгляд был отсутствующим. Она словно смотрела в себя, ничего не замечая вокруг.
– А ты?
– А я… думаю. – Надя взяла еще одну щепотку капусты. – До завтра. Слава считает, что этого времени достаточно. Наверное, он прав.
Наташа усадила подругу на кровать, сама села рядом:
– Конечно, тебе решать. Но я бы на твоем месте не торопилась. Нужно получше узнать человека. Всё же замуж выйти – не в кино сходить.
– Да разве узнаешь?! Вон Юрку я всю жизнь знаю, а толку?
– Ты его всё еще любишь?
Надя промолчала.
– Надюш, тут вот еще что… – Женщина запнулась, словно решая, говорить или не стоит. – Этот твой Слава… почему он уже который месяц в Москве крутится? Все мужики на фронте, от моего Васи третий месяц ни одной весточки нет. Два моих письма вернулись обратно…
Надя с сочувствием смотрела на подругу, но не смогла сразу найти слов поддержки. Что тут скажешь? Что почта плохо работает? Если уж поселилась в душе тревога, то, как известно, никакие аргументы не помогут.
– А этот знай себе по ресторанам да по театрам разгуливает, – продолжила Наташа неожиданно резким для нее тоном. – Он вообще-то был когда-нибудь на фронте?
Надя задумалась:
– Я не знаю. Наверное, был. Он служит в каком-то штабе… И потом… звание майора ведь просто так никому не дают.
– Вот видишь. Ты ничего о нем толком не знаешь. Тебе с этим человеком жить, а кто он и что он…
– Ой, Наташа, я уже ничего не понимаю!..
К ним подошел Вася с тетрадкой:
– Надь, а математику ты еще понимаешь?
– Ну показывай, что там у тебя! – встрепенулась девушка, освобождаясь от тяжелых раздумий.
Наташа, вздохнув, поставила чайник. Она взяла пачку чая, поднесла к лицу, вдохнув забытый аромат, потом отсыпала в пустую баночку немного заварки. Остальное завернула и сунула в сумку подруги.
А Вася сел рядом с Надей, открыл учебник и стал читать условие задачки. Она, глядя на ребенка, впервые за этот день улыбнулась.
25
Вечером Валя и Юрка занялись рукоделием. Она шила первую распашонку для будущего младенца, а он сооружал мяч из кожаного лоскута, наполняя его туго свернутым тряпьем. Она – в комнате, он – в коридоре. Валя, увидев грязные лохмотья, выставила Юрку из комнаты: «А ну марш отсюда! Нечего здесь грязь разводить!» Однако толстую иголку с ниткой выделила. А он даже не обиделся – так увлекся идеей сделать для пацанов мяч.
Юрка, для которого шитье было делом незнакомым (не мужская это работа – иголкой тыкать), в очередной раз уколовшись, чертыхался, но дела своего не оставлял. В своей жизни он играл в футбол различными мячами: и настоящими, футбольными, у которых всё было честь по чести: кожаная покрышка, подкладка и резиновая камера; и другими, размером поменьше, – резиновыми. Этих ненадолго хватало – сдувались, стоило им только попасть в осколок стекла или напороться на гвоздь.
Сначала мяч у Юрки получился слишком легким: свернутое в несколько слоев тряпье не давало нужного веса. Да и один слой потертой кожи, используемый в качестве покрышки, вряд ли выдержал бы хорошо поставленный удар пыром. И тогда Юрка решил утяжелить наполнитель мяча. Он выбрал кусок более-менее плотной ткани и завернул в него землю, которую высыпал из цветочного горшка. А для покрышки пустил в дело почти весь кусок кожи – благо он был большой.
Наконец, сделав последний стежок и в очередной раз уколовшись, Юрка слизнул с пальца капельку крови и, облегченно вздохнув, бережно положил мяч на пол. Так посидел он пару минут, а потом, сунув под мышки костыли, сделал первый удар. И с удовлетворением отметил, что мяч, хотя он и не соответствовал обычному размеру этого спортивного снаряда, покатился по полу очень даже охотно. И цвет его был почти такой же, как у настоящего футбольного мяча, – коричневый.
На стук удара из комнаты выглянула Маруся. Сделав все уроки, она слонялась без дела – то к Вале приставала, то к Юрке, но все от нее отмахивались. Тогда девочка достала сказку «Конёк-горбунок» Ершова и стала читать. Она вспоминала, как весело ей было с Надей, как она ждала вечера… Какой это был для нее праздник – читать вместе со старшей подругой сказку о похождениях непутевого Иванушки и его верного Конька-горбунка.
26
В Москве всё острее чувствовалось приближение весны. Чистые пруды давно освободились ото льда. Прилетели грачи, днем на пригреве было совсем тепло, и на скамеечках около подъездов, как в мирное время, стали появляться бабульки. Да и вечером время от времени неизвестно откуда по улицам прокатывались волны теплого воздуха.
Надя возвращалась от Наташи, когда уже стемнело. Во дворе она столкнулась с тетей Лидой.
– Здравствуй, Надюш!
– Здрасьте, теть Лид! Как здоровье?
– Да какое там здоровье!.. – Соседка махнула рукой. – Ноги носят – и на том спасибо. – Тетя Лида понизила голос: – Надь, слышь, а Юрка-то Панкратов вчера расписался с этой своей. – И добавила: – Она-то уж забрюхатела.
– А мне всё равно! – Надя, сделав равнодушное лицо, тряхнула головой. – Я тоже замуж выхожу. – И пошла к своему подъезду.
– Это за кого ж, интересно? Неужто майор посватался? Ну дела! – Тетя Лида была явно удивлена и озадачена.
Эта случайная встреча с соседкой подтолкнула Надю к принятию такого непростого решения.
27
В понедельник на работе Надя сказала мастеру, что выходит замуж. Ей оформили положенный по закону выходной на один день.
Утром во вторник Вячеслав ждал свою невесту у дверей загса с букетом роз. На него заглядывались прохожие, особенно девушки. Он улыбался в ответ.
А Надя не торопясь шла по улице. На ней была новая кокетливая шляпка, пальто расстегнуто. Светило солнце. Воробьи купались в лужах и щебетали. Надя пыталась представить себя в совершенно новой для нее роли. Неужели она сегодня станет женой? Слава уже всё приготовил для нее в своей отдельной однокомнатной квартире. Это тоже было так ново! За годы войны Надя привыкла рассчитывать только на себя. А ведь так приятно, когда кто-то о тебе заботится…
Она не успела додумать эту свою мысль, как вдруг заметила Васю, который с котомкой на плече пересек улицу и скрылся в подворотне. Надя бросилась за ним.
Майор посмотрел на часы, потом на дорогу. Он уже стал беспокоиться. Увидев, что за ним из окна с ироничной улыбкой наблюдает сотрудница загса, отвернулся, сунул цветы под мышку и закурил.
28
Наталья Синицына с осени 1943 года стала воспитательницей в детском саду.
Она укладывала детей в кроватки – был тихий час, – когда Надя, подталкивая в спину Васю, ввела его в группу.
– Наташ, Васька твой опять на войну собрался! – Она потрепала его по волосам. – Защитничек.
Наташа, поправлявшая одеяло спящей девочки, резко выпрямилась.
– Я те покажу войну! – Она несколько раз в сердцах шлепнула сына. – Мало я тебя порола!
Ребятишки, которых Наташа уже уложила спать, почуяв свободу, вскочили, стали кричать и прыгать на кроватях.
Воспитательница на них шикнула:
– А ну все по местам! Кто не будет спать, не получит на полдник молока!
Сразу стало тихо.
– Вась, наша армия и без тебя справится, – решила смягчить остроту ситуации Надя.
– А если не справится? – Мальчик сопел и исподлобья посматривал то на мать, то на Надю. – Война-то вон никак не закончится. И от папки писем нет!
Женщины переглянулись.
– Вася, против нашей страны развязал войну очень сильный и безжалостный враг. Но Красная армия сейчас наступает по всем фронтам. Мы разгромили фашистов под Сталинградом и на Курской дуге. Сколько городов и деревень освободили – и не сосчитать! Немцы драпают, бросая оружие и раненых. До нашей победы осталось совсем немного… – Надя старалась говорить как можно более убедительно. Главное, она верила в то, о чем говорила. И эта уверенность передалась и Васе, и его маме.
– И наш папа тогда вернется?
– Он вернется победителем! – сказала Наташа.
Вася, подумав, кивнул.
– Мама, в школу я уже сегодня не пойду. Дай ключ от нашей комнаты, я пол помою.