Попытаться вернуться в касту работающих россиян меня вынудила внезапная смерть жены. У нас в России существует парадокс – одному на пенсию не прожить, а на две муж с женой могут перебиваться. Если, конечно, они способны из ничего приготовить некое подобие еды, а старые вещи донашивать со смиренным достоинством.
Овдовев, я через какое-то время попытался устроиться корректором, предлагал свои услуги на вакантные места библиотекаря или архивариуса, но везде получал стандартно безразличный ответ – вы, мол, опоздали. Понятно, лет на тридцать в лучшем случае. Хотя, возможно, сказывалась моя убитость, – Марина умерла слишком рано. Мы так и не успели побыть с ней, как мечталось, идеальной стариковской парой.
Наконец я понял, что могу претендовать лишь на должности типа «без специальных навыков» – тот же расклейщик объявлений, сторож магазина, контролёр в торговом зале или дворник… Да и то, если мне не перебежит дорогу некий гастарбайтер, согласный на любые условия, вернее, на полное их отсутствие. Только и на этом направлении мою кандидатуру ждал облом. Даже когда я попытался устроиться швейцаром в средней руки ресторан. Меня попросили показать жест, коим я буду распахивать двери перед гостями. Я попытался исполнить его как можно величественней и одновременно радушней. Senior manager великолепно рассмеялся и пообещал перезвонить, но этого не случилось. Сам же я отказался только от одного места – охранника на автостоянке. Камнем преткновения на пути к этой денежной профессии (за счет ночных левых машин) стала, казалось бы, необременительная обязанность приготовить в котле жрачку для трёх сторожевых псов, а потом раздать ее им. С первого раза я твёрдо понял, что эти милые собачки с пеной на безжалостных клыках предпочтут меня свеженького тухлому месиву из котла. Так что рано или поздно их мечта должна была осуществиться.
А почему заправщиком на АЗС меня взяли сразу, даже радушно, словно давно ждали, когда же я, наконец, осчастливлю их своим появлением – вопрос решительно мистический и долгое время недоступный моему пониманию. Это произошло по церковному календарю как раз на Крещение. Неужели сказалось предпраздничное христианское желание моих будущих начальников творить добро на всей Земле? Все поставил на свои места глубокий анализ социологического портрета современного автозаправщика, исполненный управляющим АЗС, – отставным майором стратегических ракетных войск Анатолием Николаевичем Коржаковым, отправленным в запас из некогда дислоцированной в Козельске 28-й гвардейской ракетной дивизии. На её вооружении находились шахтные комплексы межконтинентальных баллистических ракет SS-19 «Стилет» по натовской классификации. Одним словом, Анатолий Николаевич где-то с уголочка, но держал в своих руках ядерный щит Родины. Но на обмывании своих майорских звёзд после семисот граммов пятизвёздочного «Арарата» на спор пронёс за территорию части в обычном туристическом рюкзаке килотонный атомный фугас. Туда и обратно. Само собой, кто-то из «писателей» не смог не стукануть. С вдохновенной бдительностью. До нашей АЗС бывший майор успел поработать каменщиком, грузчиком и водителем-санитаром в здешнем морге. Своими глубинными кадровыми наблюдениями он решил поделиться со мной, печально разглядывая мою трудовую книжку с той роковой «писательской» записью. Видимо, посчитал, что обязан, прежде чем я буду бесповоротно причислен к лику ПОСЛЕДНИХ ПРОЛЕТАРИЕВ страны, кои мужественно трудятся в глюкогенной ауре бензиновых паров, объяснить мне, куда я решил вляпаться. По его многолетним наблюдениям, кадры бензозаправщиков подпитывались в основном представителями четырёх слоёв нынешнего российского народонаселения:
– студенты, коим удобно подрабатывать в ночную смену;
– временщики, настроенные перекантоваться тут перед получением более выгодного места;
– рядовые народные пенсионеры;
– придурки.
Последние составляют самый значительный контингент людей, которым Родина доверила держать в руках наперевес бензиновый пистолет. Таких до 40 % . И с ними вполне можно работать! Ещё как! Даже легче, надёжней, чем с разными там пришибленными умниками, способными на всякие неожиданные выкрутасы. Придурки дисциплинированы, старательны, исполняют с рвением всякое порученное дело, даже самое, казалось бы, неподъёмное или унизительное. А на разные их странности можно рукой махнуть и виду не подавать, что заметил какой-нибудь эдакий идиотский выверт: один всегда с поклоном к тебе выскакивает и подаёт руку, придерживая её другой для надёжности; иной говорит, стоя перед тобой на коленях, будто бы из удобства ему такой позы… А вот ещё был у него заправщик, которому нарочно шепнули, что Коржаков надумал уходить. Так тот три недели ходил в головной офис проситься на место управляющего. А когда его прикольно назначили и даже выдали ему на руки приказ, так он от счастья незамедлительно повесился, чтобы, не дай Бог, не успели развеяться счастливые грёзы.
– Я ещё много такого тебе расскажу, что на десять романов хватит! – побледнел от вдохновенного азарта Коржаков. – Напишешь?
– Поглядеть будем…
– Тут у нас через день такие закидоны, что никакие «юрмалы» после них тебя не развеселят. Как сейчас помню: бежит молодой заправщик за водителем-бабой, не найдя отверстия бензобака, и кричит отчаянно: «Женщина! Женщина!!! Куда вам вставить?!» Ничего удивительного. Машина на машину не похожа. Так что некоторые из новичков вставляли пистолет даже в выхлопную трубу. А один умудрился до горловины бака дотянуться через салон автомобиля.
С первого дня Анатолий Александрович был ко мне участливо добр и внимателен. Как настоящий батяня-комбат. Бывало, выглянет гвардии майор в форточку своего кабинетика и кричит: «Сергей Владимирович! Хватит брушить снег (пылюгу мести)! Идите чайку попейте, покурите!» Или вот еще для всех окружающих небывалое, замудрёное: вынесет наружу свое кособокое пластиковое креслице и поставит мне: «Посидите немного. Вам персонально разрешаю. Душа у меня болит, на вас глядя… В ваши годы вдовцом стать. Берегите себя. Мужики, которые в возрасте одни остаются, кони нарезают только так. Вот что: приглядитесь повнимательней к нашим девкам. Про Ирку, старшего оператора, мне уже доложили, что она по вам сохнет. Сам заметил: заикается, когда с вами говорит. Хорошая девочка. Не обжимается ни с кем. Всегда что-то читает. Да только она замужем. А вот тогда Луиза? Свободная. При квартире. Как она вам?» – «Не знаю…» – «Да, да, да… Вроде и молода, и рожица хорошая… Книжки какие-то читает особенные… Умница! Но все равно не ровня вам. Зато кофе, зараза, умеет такой, эх-ма, сварганить…» Вот такая дружеская искра между нами иногда проскакивала.
В общем, со всех сторон место моей новой работы оказалось исключительно достопримечательным. Воронеж гордится своей причастностью к созданию первого военно-морского флота, нобелевским Буниным и народным Кольцовым, но при этом по какому-то непростительному недогляду не в курсе относительно нашей АЗС в проулке с ветхосоветским названием «Тупик Героев Труда». Бензоколонка эта обладает особой сакральной значимостью благодаря своему особому соседству: во-первых, да будет вам известно, что рядом с бензином всегда оседает сообщество глюколовов – автомобильным горючим они при варке маковой соломки заменяют ставший дефицитным ацетон, во-вторых, справа от моей АЗС – туберкулёзный диспансер, слева – морг, единственная структура в государстве, которая напрямую подчиняется Господу Богу, а на задворках – развалины подстанции высокого напряжения: на её косой, будто пьяной двери, улыбался симпатяга-череп с красной молнией в зубах. Таким был наш всероссийский Дом отдыха бомжей «Город Солнца имени Томмазо Кампанеллы». Это имя дал сей воронежской агрегации бездомных скитальцев олигарх местного розлива Илюша Рыбкин, миллиардер чуть ли не мальчишеского возраста с лицом осетрового малька. Он регулярно каждую пятницу приезжал на АЗС по ночам напиться вдрызг и палить из роскошного «Магнума-44» по черепу на дверях. А ещё тут невыносимо пахнет серой. Известно, какой типаж усиленно издаёт подобную вонь, но в нашем случае мистика исключалась. Просто вместо дизтоплива на АЗС продавали печное, в котором превышение нормы по сере зашкаливало за 500 процентов. Иначе и быть не может в стране, в которой бензин дорожает, даже когда на мировом рынке цены на нефть катастрофически падают.
2
Моя жизнь на АЗС началась с самой длинной смены, что длится с шести вечера до восьми утра. Однако для новичка у неё есть одно существенное преимущество перед короткой дневной: после десяти часов вечера поток машин заметно спадает, а с часа ночи и до утра заправка практически пустует.
Первый человек, с которым я познакомился на заправке, была Луиза – уборщица лет сорока, стройная, высокая и почти красивая, если бы не вздёрнутый вверх по-утиному плоский кончик носа на вполне милом, дымчато-смуглом личике. Как позже выяснилось – загар тут был ни при чем. Мать Луизы русская, а вот отец – этнический грузинский мегрел. Отсюда её удивительные волосы – словно металлически-плотные, литые. Ко всему ярко, дерзко черные. Вкупе с ртутно-серыми, почти белёсыми глазами и русалочьи-бледным лицом, они придавали ей какое-то болезненно-ведьмовское выражение. И хотя каждая черта её лица в отдельности была приятной, даже милой, но складываясь воедино, они странным образом производили впечатление отчаянного внутреннего перенапряжения. Возможно, этому способствовали две ранние грубые морщины, резко отходившие от носа на скулы.
Я открыл дверь – мы с ней едва не столкнулись. Она практически не видела дорогу впереди себя: Луиза натруженно несла в обнимку чёрный пакет с мусором. Был он какой-то странный – в рост человека. Потом меня просветили, что эта тара называется патологоанатомическим мешком. Она применяется в соседнем морге для перевозки трупов. После одноразового использования эти мешки попадают по обоюдной договорённости на бензоколонку под мусор.
– Вы к нам устраиваться на работу? – аккуратно спросила Луиза.