– Ты пришёл по мою падшую душу?
– Скорее всего, спасти свою.
– До тебя уже дошли высоконравственные разговоры про мою развратную охоту на мужиков?
– Что-то вроде этого.
– В ту ночь человек десять меня оприходовали. Только Петя на все это сурово начхал. Ты бы так смог?
– Не знаю.
– Только не переживай за меня. Мы заделаем с Петей семью круче, чем пушкинская Ларина со своим знатным генералом. Из проституток получаются самые верные жены! Как писал Монтень, «нередко сам порок толкает нас на добрые дела». Ты-то куда теперь? Только не в запой. Хорошо?..
– Обещаю. Будь счастлива.
– Черта с два. Да это и не главное…
12
В мой двор надо входить через длинную узкую арку. В её сумеречной глубине стоял большой пёс. Я этих животных никогда не боялся. И они это знали. Возможно, в прошлой жизни я сам был ещё тем кобелём. Или все-таки сукой?.. Без разницы.
Пёс повернул ко мне большую, матерую голову. Движение, исполненное королевского достоинства, но оно, тем не менее, выдало его старость. По крайней мере, если судить по собачьим слезящимся, угрюмым глазам. Таких больших псов в Воронеже я ещё не видел. Это был классический английский мастифф.
– Ты что приуныл, зверюга? Где твой хозяин? – вырвалось у меня. И еще я ляпнул: – Жрать хочешь?
Само собой, псина смолчала.
– Ладно, бывай.
Через полчаса я вышел в магазин. Вернее, выскочил. За мной роем заполошно летели те самые свадебные ангелочки с праздничной двери Луизы и шумно кричали: «Не смей!!! Ты же обещал ей не пить!!!» На лице у меня явно было выражение человека, только что пережившего психологическую катастрофу.
Пёс торчал на том же месте. Вернее, теперь он обессиленно лежал во всю свою двухметровую длину. Он словно бы терял силы с каждой минутой. Так действует затяжное одиночество даже на собак.
И тут во мне заговорила совесть. Или что? Толком не знаю. Ангелочки не возымели успеха в своём праведном устремлении, а старая псина… В общем, я вернулся в магазин, сдал водку и купил десять килограммов замороженных куриных желудков, похожих на груду смёрзшихся маленьких морских ракушек. Самое оно для кормления более чем немолодой собаки. Я кое-что знал по этой части. В моей жизни уже были легавый пёс Джек, немецкая овчарка Альма, пудель Фэри и сенбернар Аманда.
Старина мастифф с благородной аккуратностью лизнул мое приобретение и вздохнул: мол, сойдёт, чего уж там…
Англичанин трудно, оскальзываясь, встал и пошёл за мной. Ещё бы. Кажется, он понял, что это конец его блудных странствий и вынужденного голодания. Так что протяжно вздохнул. Совсем по-человечески.
И мне полегчало. Возможно, моему одиночеству тоже пришёл конец. Пусть и не такой, как мне хотелось.
Я невольно подумал, что мы, вполне возможно, не случайно встретились. Эта псина могла сделать свой выбор относительно меня даже раньше, чем мы вживую увидели друг друга. Он набрёл на мой запах и по нему получил от Разума Вселенной все необходимые сведения относительно моего характера, привычек, а также про мою странную философскую дружбу с Луизой и заочно – Монтенем. Возможно, он даже на каком-то особом энергетическом уровне обсудил мою кандидатуру на должность его Хозяина с душами Джека, Альмы, Фэри и Аманды.
Оставалось дать собаке имя. Долго искать его мне не пришлось. Я с ходу решил, что назову псину Монтенем. И вовсе не назло французскому мыслителю.
Пока мы шли к моему подъезду, я меланхолически размышлял, а не могла ли душа реального господина Монтеня в её вселенских блужданиях, в конце концов, действительно переселиться в эту собаку?.. Нет ли в его глубинных «Опытах» каких-то явных или неявных намёков на возможность подобной метаморфозы?
Мне невольно захотелось поделиться с Луизой таким моим любопытным предположением. Но как отреагируют на это свадебные ангелочки, что сладострастно облепили её дверь, точно мухи рыбью голову не первой свежести?
– Лорд!! Лорд!!! – вдруг услышал я за спиной заполошное женское взывание. – Мужик!!! Отпусти мою собаку! Держите вора!!!
Я всем опытом своей нескладной жизни понял, что эта кутерьма имеет ко мне прямое отношение.
И остановился. Никто меня пока не держал, как требовала того невысокая, но очень даже широкая во всех своих пропорциях женщина, стремительно надвигавшаяся на меня. Вообще мы были с ней во дворе одни. При одном взгляде на Монтеня люди избирали для своей дальнейшей дороги обходные пути.
Обессилев, задохнувшаяся женщина как упала мне на руки. Английский мастифф словно дворняжка завертел хвостом. Мне даже показалось, что этот Lord сейчас плебейски завизжит-заскулит и начнёт восторженно барабанить лапами по асфальту.
– Простите… Наш Лорд уже неделю как потерялся. Бросился за сучкой – и с концами! Мы с мужем сходим с ума…
Я отпустил ошейник. При этом мне явно хотелось дать псине пинка на прощание. Гуляка хренов, в которого на старости, как видно, переселилась поныне мятущаяся душа сэра Роберта Ловеласа. И что мне теперь прикажете делать с собачьей едой? Конечно, с помощью перца и лаврушечки ее вполне можно превратить в самую что ни на есть человеческую, но их вкус уже на языке у господина Лорда-Монтеня. Пришлось сунуть «мяску» вместе с сумкой его хозяйке. Типа гуманитарной помощи. Это, кажется, подействовало на нее успокаивающе. По крайней мере, она улыбнулась.
Все мои гештальты остались при мне. В целости и сохранности. При таком жизненном раскладе русскому человеку самое оно спиться, застрелиться или уйти в монастырь. Первое и второе почему-то не вдохновляли моё неиссякаемое любопытство к жизни: начиная от бодрого высвиста малиновки на мокрой от крупной росы яблоневой ветке и до глубокого Космоса, увенчанного словно бы ржущей туманностью Конская Голова.
Оставалось примерить рясу?
Дома я внимательно посмотрел на себя в зеркало и не увидел в нем ничего, хотя бы отдаленно напоминающего батюшку или монаха.
Зато вспомнилось, как ездил я с год назад в Задонск писать статью по истории Рождество-Богородицкого монастыря, как решил заодно заказать Сорокоуст по моей покойной Марине… Записывая в тетрадь её имя, молодая монастырская служка, безрезультатно прятавшая красоту своего лица за надвинутым черным платком, за смиренным выражением и постолюбивой бледностью, искоса взглянула на меня.
– Господи, разве можно с такой мукой наедине быть! – скорбно вскрикнула она, высунувшись чуть ли не до пояса из киоска: блескучие брови судорожно сошлись на переносице, враз распылавшиеся щёчки тревожно приподнялись.
Она взволнованно, будто врач, заметивший опасный симптом, принялась убеждать меня пожить при монастыре, дать молитвенный роздых душе. А коли та возжелает, так и посильное послушание принять: убираться в храме, сподручно помогать в трапезной, в саду или на пчельне к общему делу приладиться. Мол, есть трудники, что годами радуются послушанию и даже обретают монашеский постриг.
…Я человек невоцерковлённый, но слышал – существует такой жребий, чтобы в крайних безвыходных случаях раскрыть наугад Евангелие или Псалтирь, и что в них глаза твои без выбора прочтут, – вот тебе и Воля Божья сокровенно объявлена.
Усмехнувшись, я взял с полки «Новый Завет» и мне выпала глава 7 от Матфея со словами: «Входите чрез узкие врата»…
За парком в квартале от моего дома на колокольне бревенчатого Христовознесенского храма вдруг мерно ударил колокол: звон отошёл бережный, вдумчивый… Вечерняя суточная служба окончилась смиренно, кротко.
13
Утром я первым автобусом выехал в Задонск. Только в качестве кого: трудника, паломника?.. Не знаю. Ну, не знаю, ей-Богу!..
Моя недавняя жизнь, где были, пусть и недолго, мудрый знаток саксаула Андрей Арнольдович, героический гвардии майор Коржаков, некогда державший в руках ядерный щит Родины, и замечательно раскованная Луиза вкупе со славным Монтенем, для меня перестала быть в одночасье. Какую по счёту я начну с этого дня? В чью дверь постучусь?..
«Здравствуй, новая жизнь!..»
Эту фразу я украл у Чехова или Данте с его «Vita nova»? Пусть простят. Тем более что для меня в ней нет и следа от их вдохновенного оптимизма. Давным-давно не то время на дворе.
Сине-антизёленый глюон
Квантовая повесть
Уже нетрудно думать о поре,
зовущей нас к Божественному Свету –
взойти к Нему на утренней заре,
иль на вечерней … в полудрёме ветра…
Зоя Колесникова
Нильс Бор, да, да, тот самый Niels Henrik David Bohr, как-то сказал: «Тот, кто не был потрясен при первом знакомстве с квантовой теорией, скорее всего, просто ничего не понял».
Наше погружение с Верой в квантовый мир началось в мае этого года. До того мы благополучно жили ни мало ни много по законам общечеловеческой ньютоновской механики. Пока из Москвы в провинциальный педуниверситет, в котором Вера заведовала гуманитарным факультетом, в ауре столичных божественных энергий не прибыла московская комиссия с особыми полномочиями. Настоящий десант атакующе высадился во всех стратегически важных кабинетах «педа», включая ректорский. Их было человек около двадцати, но от них строго веяло революционной решимостью былых энкавэдэшных троек. Министр образования так-таки принял решение об укрупнении вузов, о котором уже почти год по стране ходили недобрые слухи. Само собой, было это сделано с вдохновенной оглядкой на Запад. Скажем, на тот же Калифорнийский университет. Как логичное продолжение реформ ЕГЭ или сокращение времени на изучение русской литературы и языка.
Все элементарные частицы превращаются друг в друга, и эти взаимные превращения – главный факт их существования.
В нашем провинциальном городке реформаторский выбор пал на «пед» и на «политех». В связи с этим многим вспомнились строки Александра Сергеевича о том, что «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Хотя, если уж быть точным, лань и саму по себе никак не подрядить тащить телегу. Конюха такого ловкого вам отродясь не сыскать, чтобы её обрядить в сбрую. Потом же п