Леон вставил в пистолет последнюю обойму. И снова подставил голову под пули. Но они его не достали. Он стрелял. Но и его выстрелы не достигали цели. Рядом стрелял Бобер. Он на полкорпуса высунулся из-за машины. И Мизинец разряжал свой двадцатизарядный магазин. Втроем они должны были заставить бауловцев залечь.
Но, видно, что-то не получилось. Один баульский поднялся во весь рост, прицелился и дал короткую очередь. Бобер дернулся, задрал кверху голову, что-то прорычал и стал заваливаться на бок. «Стечкин» вывалился из его рук.
Уже второй баульский высунулся из-за машины, вскинул свой «узи». И тут в воздухе что-то мелькнуло. Это «что-то» упало в нескольких шагах от бауловцев. И тут же раздался мощный взрыв. Над головой Леона просвистел осколок. Граната. «Лимонка». Оборонительная. Радиус разлета осколков – двести метров. И взорвалась так близко от баульских. Осталось ли от них что-нибудь?..
Леон посмотрел влево. И увидел Кота. В руке у него была еще одна граната. С разбега, в полный рост он послал ее в цель. И снова точняк. Взрыв еще не сотряс воздух, а Леон уже лежал на земле. И Кот залег.
Взрыв. Тишина. Бауловцы молчат. Всех ударной волной побило, осколками посекло. Это победа. И все благодаря Коту?
– Где «лимоны» взял? – Леон не торопился его благодарить.
– Да в тачке под седлухой валялись... Так, на всякий случай...
– Так какого ты, мля, их сразу не достал?..
– Да вспомнил не сразу...
– Забыл... Козел ты! Вон Бобра завалили из-за тебя...
– Да пошел ты! – Кот обиженно поджал губы и повернулся к нему спиной.
И, надо признать, обиделся он не напрасно. Ну забыл пацан, что у него под сиденьем гранаты лежат. Бросил их там по дурости – ментов на него не нашлось. Забыл о них, а теперь вспомнил. Только припозднился чуть. На каких-то полминуты. Зато как кидал. Сорок метров – с такого расстояния не всякий «лимон» в цель положит. А Кот положил. И трех козлов завалил.
– Ладно, не дуйся, – остановил его Леон.
Вдруг откуда-то с высоты до них донесся грохот автоматной очереди. Бил «АКМ». В этом нельзя было ошибиться. Значит, стрелял Вагонетка.
– В подъезд рванули...
Леон подобрал с земли ствол Бобра. В нем еще оставались патроны. С ним он побежал к подъезду. Кот и Мизинец присоединились к нему.
Они не успели преодолеть и половины пути: появились баульские. Трое из четверых. Один, видно, остался где-то на этажах.
Леон открыл огонь. Но тут же вынужден был залечь. Слишком плотным оказался огонь ответный. Мизинец с Котом также не стали рисковать. Они залегли и начали стрелять. Только ни одна пуля не дошла до цели.
Баульские сели в «Ауди». Леон не думал, что она на ходу – слишком крепко ей досталось. Пули, осколки в изобилии. Но нет, тачка завелась и с пробуксовкой дала задний ход. За рулем был ас – он довел заднюю скорость до предела и, не разворачивая машину, выехал со двора.
Только Леон не стал дожидаться, когда она исчезнет из виду. Он забежал в подъезд. Там достал из кармана платок и лихорадочно начал стирать пальчики с обоих стволов: со своего и бобровского. Мизинец и Кот встали рядом с ним. И тоже стирали с пистолетов отпечатки пальцев. Стволы сбросили на трупы бауловцев. Пусть потом менты ломают голову, кому они принадлежали...
Кстати, о ментах. Взрывы «лимонок» всполошили всю округу. И на место событий уже наверняка спешит группа немедленного реагирования. А может, еще нет. Но так или иначе, надо рвать когти.
Только Леон об этом подумал, как по лестнице сверху вниз загрохотали чьи-то шаги. Это мог быть Вагонетка со своим водителем. Или Будильник со своими подчиненными. А может быть, и бауловец, тот четвертый, не появившийся...
Но это был Вагонетка. Глаза зло прищурены, в руках автомат. Если бы Леон не подался к нему, показывая пустые руки, он бы, возможно, пристрелил его.
– Это я, Булат! – назвался он.
– Точно, Булат, в натуре, – облегченно вздохнул Вагонетка, опуская ствол автомата. – А еще кто с тобой?
– Кот, Мизинец... Бобра замочили...
– Так это вы шухер подняли?.. Ничтяк!.. А то бы завалили меня, сто пудов... Они, козлы, за мной по лестнице пехом гребли, а у меня стволы в сумке... А тут выстрелы внизу, я за пушку. И Пузырь тоже за ствол. Короче, отбились. Одного урода завалили... А остальные обратно на лифте съехали...
– А Пузырь где?
– Чайник ему разворотили...Такие вот дела...
Вагонетка сделал трагическое лицо. Погиб его водитель, жаль...
В это время на первом этаже остановился лифт, разомкнулись дверцы. Появился Будильник. Следом за ним возникли фигуры хирурга и Супца. Они помогали идти раненому Бесу. За ними нарисовалась Катюха. Процессию замыкал Карл. В руках он держал автомат, такой же, как и у Вагонетки. Значит, «бригадир» успел побывать на хате. Скорее всего это он расшевелил всех, сорвал с места. И оружие раздал. Вон и у Будильника автомат. А вон и сумка «бригадирская» у Супца на плече висит. Четыре дробовика там должно быть...
– Все? – спросил у «звеньевого» Вагонетка.
Он явно нервничал. Видно, не хочет встречаться с ментами. Уходить надо, вот и торопит всех.
– Ржаной остался, шмон на хате наводит... Сам понимаешь...
– Пустой?..
– Да, ствол я у него забрал...
– Ну все, рванули...
Вывалились из подъезда.
«БМВ» «бригадира» стоял со спущенными скатами. Стекла побиты, кузов в пробоинах. Никуда на нем не уедешь. И у Кота тачка не в лучшем виде. Можно было бы уехать на «Вольво» бауловцев: в замке зажигания торчал ключ. Но у него также пробито колесо.
Зато у «стихийной» стоянки на детской площадке суетились три мужика. Осматривали свои машины, побитые бауловцами. Думали, уже все закончилось, вот и выползли из домов. И ничего удивительного, два гранатных разрыва поставили всех жильцов на уши.
– Ну чо, мужики, тачки на ходу? – Будильник вмиг преодолел расстояние до автолюбителей.
Чтобы придать вопросу большую солидность, он наставил на них автомат. У тех и языки отнялись от страха. Супец и Кот с ходу позабирали у мужиков ключи. Две машины были в полном порядке.
Вагонетка и Будильник сели в одну машину. Там же оказались Леон, Мизинец и Катюха. Кот занял место за рулем. «Бригадир» устроился на переднем сиденье, «звеньевой» вместе со всеми на заднем. Медсестра оказалась у него на коленях. Сейчас она была заложницей. Ею и доктором собирались отделаться от ментов.
Но ментами и не пахло. Две машины беспрепятственно выехали со двора. Хотя бы откуда-нибудь издалека донесся вой ментовских сирен. Совсем закабанели «мусора», лень задницы от стула оторвать. Или просто глухими прикинулись...
– Долго катят, легаши. – У «бригадира» на этот счет была иная версия. – Я же не идиот, чтобы хату рядом с «мусорней» снимать...
– Куда едем? – спросил Кот.
– По Степной прямо, пока не скажу... – ответил Вагонетка. – «Яму» для вашего «звена» новую уже сняли, вот туда и катим... Ну так чо, Булат, базлай, как вы баульских от меня отвадили?..
– Приехали, смотрим, ты с Пузырем. Вы в подъезд, а за вами две тачки, восемь козлов с «узи». Ну мы шмалять... Кот конкретно выручил, троих «лимонами» грохнул...
– Чо скромничаешь, Булат? – отозвался Кот. Он был явно польщен похвалой. – Сам одного вальнул...
– Да, шорох подняли, без базара... Обломали баульских... Коз-злы! Выпасли меня... Э-э, а как с Михеем? Завалили?
– Все пучком, нет больше Михея...
– А! Красавчики! В натуре...
Будильник промолчал. Леон слышал его дыхание. Злится, сволочь. Если бы Леон провалил задание, он бы обрадовался.
– Михея завалили и двух его «быков». – Леону хотелось сильнее позлить его. – Водила ушел...
– Да на хрен он нужен, водила этот... – небрежно махнул рукой Вагонетка. – Главное, Михея вальнули...
– Бобра чуть зацепило... – мрачно изрек Мизинец. – На руке кожу сорвало... – Его голос становился все тише. – До свадьбы б зажило... Но не заживет... Грохнули Бобра...
Последние слова прозвучали едва слышно. Но их смысл дошел до всех.
– Да, отстрелялся Бобер, – вздохнул Вагонетка. – И Пузырь тоже... А сколько баульских сегодня за ночь типа на тот свет свинтились?.. Трое... Еще четверо... И я одного в гроб загнал... Восемь против двоих, не слабо, пацаны...
Только Леон не разделял радости «бригадира». Трупами могли бы сейчас быть и он, и Мизинец, и Кот. Вагонетка бы и тогда выстроил счет. Победный он или проигрышный, для Леона не имело бы никакого значения...
– Я с Графом перетру, надо вас, пацаны, «бабками» затарить. Штук по двадцать баксов на рыло, заслужили...
Двадцать тысяч долларов – щедрая награда. Но Леона она не волновала. Меньше всего сейчас он думал о деньгах. Муторно было на душе, гадко. Он посмотрел на свои руки, как будто ожидал увидеть на них чужую кровь. Но крови не было. Только от этого легче не стало...
– Будильник, ты этта, насчет Беса проясни, – обратился «бригадир» к «звеньевому».
– А чо Бес, с ним все ничтяк... Отлежаться ему надо, и все дела...
– Значит, «лепилы» нам на хрен не нужны...
– Не-а, можно валить...
Леон не поверил своим ушам. Хирурга и медсестру собирались отпускать. При переезде на новую хату. Хоть и в экстренном порядке, но они переезжают. А «лепил» не отпускают. Грохнуть их «звеньевой» собирается... Урод! Ему бы только безоружных валить...
– Да ты чо, гад, охренел? – взвился Леон.
Его лицо перекосило от ненависти.
– Урою, падлу! – И Мизинца сорвало с катушек.
Он готов был голыми руками вцепиться в глотку «звеньевому». И ему было жаль Катюху.
– Ша, бакланы! – заорал на обоих Вагонетка.
У «бригадира» авторитет неоспоримый. И Леон его уважал, и Мизинец. Поэтому оба успокоились.
– Чо волну гоните? – продолжал реветь Вагонетка. – Из-за какой-то суки на шефа наезд...
– Не надо «лепил» трогать, – процедил Леон сквозь зубы. – Не сдадут они нас, отвечаю...