Граф шагает в ногу со временем. Своя империя у него, на стволах, на незаконном бизнесе и легальной коммерции – как на трех китах крепко стоит. Да, много крови он пролил и беспредел был, чего тут отрицать... Но это оправдано целью. Только тогда власть законная в городе незыблема, когда вор на ее вершине крепко на ногах стоит. А будешь слабым, живо на корм «новым» пойдешь. Сожрут и не поморщатся.
Прав Тарань, общак у него всегда под завязку полный. И впредь будет от «бабок» ломиться. «Грев» братве на зоны вовремя и сполна уходит. Все довольны, обиженных нет. А разве не для этого он сюда приставлен?..
– А расскажи теперь, Граф, как ты Баула ментам сдал... А мы тут посидим, потолкуем...
Жигал смотрел на него холодным, как у рептилии, взглядом. В нем уже читался приговор...
Точно, сдал он Баула ментам, подчистую сдал. А с властями вору сотрудничать западло, тем более с легавыми. «Косяк» он упорол, на понятия его за это можно ставить. Но только «правилку» ему чинить не надо. Неподсуден он. По двум причинам. Первая – ради блага воровского старался, за общак радел, для которого бандиты из «новых» прямая угроза. А вторая – сам себе он голова, ни от кого не зависит: ни от братьев-воров, ни от властей. Уже сейчас в Задворске нету власти крепче, чем у него. Жигал, Черняк и Тарань воры уважаемые, базара нет. И он почитает их, готов слушать каждое их слово. Но наезжать на себя не даст. Нет у них против него силы.
– Баула ментам сдал, значит, так надо. Я гада задавил, свою власть утвердил – это оправдывает все...
– А беспредел? – подал голос Черняк. – Мочилово конкретное, жмуров немерено...
– Это мои проблемы. – Граф был чернее тучи.
Как он разбирался с Баулом, как давил его кодлу, это его личные проблемы. И никого они не касаются...
– Бизнес, с «мусорами» вяжешься, беспредел чинишь... – подытожил Жигал. – Непорядок... «Бродягам», которые тебя «короновали», я уже «малявы» подогнал... Сход будем собирать...
Воровской сход, «толковище». Развенчать хотят Графа, в грязь втоптать. Да только хрен...
Граф обвел взглядом воров. Вроде на них смотрел, а видел «торпед» за их спинами. Оружия у них нет – проверено. Но эти громилы и голыми руками расправу могут учинить. У него за спиной два телохранителя. Но двое против пятерых – расклад слабый. Только бояться нечего...
– Пусть собирают сходняк, отвечу...
– Да, отвечать надо. – Взгляд Жигала закостенел. – Ты нам, Граф, сейчас и ответишь...
– На нож тебя сажать надо. – Голос Тарани звучал жестко.
Только взгляд он от Графа воротил. Боится, сука. И правильно делает...
Совсем оборзели, уроды. На нож его, Графа, ставить собрались. И где? На его земле...
Они находились в доме, снятом вроде как на нейтральной территории. Но в Задворске и его окрестностях нет нейтральных территорий. Здесь все под контролем Графа, в том числе и этот дом...
– Ты уж не взыщи, Граф. – Черняк, как будто извиняясь, развел руками. – Сам во всем виноват...
– Сколько? – тяжелым голосом спросил Граф.
В комнате повисла гнетущая пауза.
– Что сколько? – первым не выдержал Черняк.
– Сколько Баул отстегнул вам? – Волевое с хищным оскалом лицо Графа перечеркнула кривая улыбка. – Тебе, Жигал?.. Тебе, Черняк?.. Тебе, Тарань?.. Что, суки, с потрохами продались?..
Он не сомневался, что судилище это – дело рук Баула. Ходоков своих этот гад к ворам уважаемым направил. На понятия Графа их руками поставить хотел. Только чуть опоздал, ничем уже не вернуть девственность своей заднице. Но Жигал, Черняк и Тарань отрабатывают свои «бабки»... Уважаемые воры, авторитетные. Только срать Граф на них хотел. Нет у него уважения к ним, и авторитет их в его глазах испарился.
– Кончайте его... – кивнул Жигал на Графа.
Его «церберы» сорвались с места. И другие «торпеды» кинулись на Графа.
Только Граф резко соскочил со своего места – перед ним тут же, как створки лифта, сомкнулись его телохранители. Они готовы были принять удар на себя. Но надолго их не хватит. Секунд на пять... А большего и не надо...
Пока телохранители отбивали удар воровских «торпед», Граф скрылся за потайной дверью, находившейся за его спиной. Не зря сегодня ночью в этом доме до самого утра работали мастеровые.
Едва дверь за ним закрылась, комнату начал быстро наполнять слезоточивый газ. Сначала упал на колени, задыхаясь от кашля и соплей, Жигал, за ним Черняк и Тарань. И «торпеды» их вмиг вышли из строя.
Пострадали и телохранители Графа. Но какое это имеет значение? Главное, с их хозяином все в порядке...
Какие-то три урода приехали в Задворск, чтобы судить самого Графа. Какая наглость!.. Совсем оборзели, ублюдки!..
Задворск – это его земля. И здесь он в полной безопасности.
Уже почти полгода прошло с тех пор, как в городе установилась и укрепилась неделимая власть Графа. После того как приезжих воров он «черемухой» попотчевал, а потом всех троих из города вышвырнул, сход воровской собирали. Без участия Графа. Развенчали его – теперь он не вор в законе. Только его это нисколько не смущает. Как жил, так и живет. Марку свою крепко держит, авторитет его все прибавляется. За городом по-прежнему смотрит, и общак воровской за ним – никому не отдает. Только, ходят слухи, не больно-то он теперь воров жалует. Зоны «греет», но уже без души. Все ладно у Графа. Все, что только можно, под себя подмял. Сам городской глава перед ним никто. И краевой босс в зависимости у него. Уголовная мафия переплела свои корни с чиновничьей – крепче стали такой сплав. Никто не в силах с Графом тягаться. Высоко он вознесся...
Зато у Леона все без изменений.
После той заварухи у Снежного озера они с Мизинцем целую неделю жили на «яме». Вагонетка отлеживался, Бес тоже. Хирург с Катюхой за ними приглядывали.
Потом Вагонетка оклемался, с Графом встретился. Тот велел ему новую «бригаду» сколачивать. «Звено» Гудыма, а к нему еще два. Ну Вагонетка и постарался. За неделю управился. А потом в течение месяца «бригаду» до кондиции доводил. На Леона и Мизинца ноль внимания. Как будто их в природе не существует. Как будто это не они его со Снежного озера на плечах своих вытаскивали...
Хирурга с его помощницей отпустили. Незачем их убивать – никому и ничего не расскажут. Слишком ясна им ситуация. А Леон с Мизинцем по новой впряглись в «бригаду» Вагонетки.
Леон ушел под Бутыля, нового «звеньевого». Мизинец – под Сыча. Не поднял их Вагонетка. Мало того, разъединил. А ведь мог бы «звеньевыми» поставить. Авторитет у них немалый: много лихих дел на счету. Но, видно, из-за их авторитета и придерживает их «бригадир». Боится, как бы не выдвинулись они слишком далеко, не заняли его место. Что ж, логика в этом есть...
Впрочем, Леон не жаловался. Бутыль его уважал. Только вот старшим ни на какое дело не назначал. Или Вагонетка такую установку дал, или сам догадался. Да и какие сейчас дела. Под Вагонетку большая территория отошла. Ее под контролем держать надо. Дань с «карасей» собирать, девочек пасти, наркоту по точкам распылять, ну и порядок, конечно, поддерживать. Мокрых дел почти не было. Так, коммерсанта одного понадобилось убрать. Но Леона не тронули, сам Бутыль на мокруху подписался. Авторитет зарабатывал. А Леона на выбивание долгов перевели. Работенка непыльная. И прибыльная.
Не жизнь сейчас, а малина. Спокойно в городе, никто ни с кем не воюет. Тишь, словом, и благодать. Хочешь в кабак – пожалуйста! Девочку в сауне трахнуть – какие проблемы! Что хочешь, то и делай, только не бузи, не поднимай хипиш. Не жалует Граф буйных, и беспредел ему не нужен. Все правильно, власть – это прежде всего порядок.
Машина у Леона своя. Новый «БМВ»-«тройка» с четырьмя дверцами. Тридцать штук баксов за него отвалил. Из Германии по личному заказу пригнали. И квартиру он себе собирается купить. А пока снимает, двухкомнатную, в центре города.
Есть у него деньги. Пять штук за Михея, двадцать – премия за бойню, когда Вагонетку от расправы спасли. И еще пять за «мясню» на Снежном озере. Итого тридцать штук. Все это с плеча Вагонетки обломилось. Не сразу – после того, как он с «пастбищ» своих купоны стал стричь по полной программе. А потом на вышибании долгов он за последние несколько месяцев еще штук тридцать поимел. Это уже за полтинник переваливает.
Хоть и не поднимает его Вагонетка, но жалует – это есть. Леон рядовой «бык», но на особом положении. Может, и за былые заслуги. По большому счету интерес Вагонетки в другом. Леон и Мизинец проверенные делом бойцы. Таких в «бригаде» с полдюжины наберется, не больше. И все они на счету. В разных «звеньях» они, но по первой же команде в одно боевое ядро сольются. И первыми за Графа и Вагонетку под вражьи пули умирать пойдут. Но пока в городе все спокойно, волноваться нечего: нет надобности в ударных ядрах. Сейчас Вагонетке больше сборщики дани нужны, «контролеры» да мокрушники дешевые...
Но когда-нибудь Леону снова придется по-настоящему взяться за ствол. И опять лить чужую кровь...
Дел на сегодняшний вечер у Леона не было. Но была цель. Он вставил ключ в замок зажигания, завел мотор.
Через полчаса он остановился во дворе пятиэтажного дома из итальянского кирпича.
Германской постройки здание, по спецзаказу строилось. Дворик аккуратный, дороги подъездные гладкие, как шлифованный гранит. Детская площадка с декоративными домиками, песочные ямы, баскетбольная площадка, а под всем этим подземные гаражи. Красота, цивилизация. Простые смертные здесь не живут – нет у них денег, чтобы квартиры в этом доме купить. А у Графа денег куры не клюют. Вот он и прикупил по случаю здесь квартирку. Не для себя, для дочери. Да, да, для нее, для Наташи...
Уже два месяца живет она здесь. Одна, без матери. Девятнадцать лет ей, совсем взрослая. На третьем курсе института культуры учится, отличница. Леон кое-что о ней знал, и все хорошее.
Дом стоял буквой П. Наташа жила в правом крыле. Леон остановил машину возле подъезда крыла левого. Все-таки ее охраняли, а у телохранителей могли появиться к нему вопросы. Они не знали, кто он такой: незачем ему было перед ними открываться. Еще на смех поднимут. Булат, один из самых крутых бойцов мафии, а страдает из-за девчонки – и неважно, что она дочь самого Графа. Как придурок пасет ее глазами, а подойти боится...