руках по автомату. От нечего делать он в какой-то момент отвлекся от двери, кинул короткий взгляд на Райну, спросил:
– А как ты разгадала шифр?
Та встрепенулась. И тут же смутилась.
– Я видела последовательность странных символов в пещере.
– Это те, что на стенах, что ли? – донеслось от Декстера.
– Да, они. Я думала, что они не пригодятся, но… пригодились.
– Хитро.
Рен взгляда от окна не отрывал; Баал тоже смотрел через щель наружу – ухмыльнулся, удивленно изрек:
– А я, блин, тот, кто видит в темноте, ничего и не увидел. Старею, что ли?
Райне хотелось сказать: «Не стареете… Молодо выглядите… Просто пропустили по невнимательности…» – но все фразы звучали бы глупо. И она выбрала другую, примирительную:
– Хорошо, что кто-то из нас увидел. Не важно, кто.
Черные глаза зыркнули на нее не то весело, не то саркастично; на несколько минут вагон снова погрузился в тишину.
А потом Рен взглянул на свой автомат и нахмурился.
– Что-то не так.
– С чем? – обернулся Канн.
– С оружием.
Тот посмотрел на свое.
– Точно. Оно, – Аарон пристально изучал ствол и приклад, – как будто…
– Ржавеет. И стареет.
Они невесело переглянулись.
– Что за черт?
– Это что, вторая «строительная площадка»?
«Е№%сь оно в рот, если так», – краше любых слов сказал за Декстера его взгляд.
Райна тут же ощупала свой комбинезон – не разваливается ли? Хмыкнул от дверей Регносцирос:
– А мои мечи в порядке. Блестят, как новенькие.
Незнакомец смеялся хрипло, неприятно и громко. Но заразительно, от души.
– А вы думали, что автоматы здесь выживут? Или гранаты? Спросите лучше вашего Начальничка, зачем он внедрил эту поганую фишку – холодное оружие здесь выживает, а горячее разваливается на куски максимум за тридцать минут. Думаете, я не пробовал? Не наблюдал за хламом, который перли сюда наемники?
Они стояли снаружи, возле кучи того, что раньше являлось их защитой, – ржавых стволов, облупившихся прикладов, истлевших вдруг гранат.
Играл желваками от ярости одномоментно потерявший любимое оружие Декстер (получается, зря тащил все это время), а Бойд все ржал:
– Вот вы даете! Не уточнили этот маленький момент наперед?
И все же он был им рад – этот странный человек. Рад до колик, до соплей, до тех самых чувств, которым никогда бы не позволил просочиться на свое жесткое и битое ветрами лицо. Райна никогда еще не видела таких людей – страшных людей. Командоров, киллеров и по призванию, и по рождению, совершеннейших волков-одиночек. Если бы тогда на улице она подстрелила не Канна, а такого вот «Бойда», не сносить бы ей головы – точно бы выстрелил в ответ. И в плечо, и в пузо, и совершил контрольный в голову.
А ведь страшным, как ни странно, он был не внешне, а глазами. Теми самыми глазами удивительного оттека – голубовато-фиолетового, – глазами человека, живущего по соседству со смертью.
– А бабу вы зачем сюда притащили? Она – боец?
Качнул головой Канн.
– Нет.
– Тогда точно зря, поляжет.
– Не поляжет, не дадим. Она – заказчик этой самой миссии.
– В задницу бы вы засунули эту самую миссию, милочка, – обратился вдруг Уоррен к Райне. – Вы хоть знаете, куда пришли?
«Знаю», – раньше огрызнулась бы она в ответ. Теперь промолчала – видела, какими напряженными сделались после Магии ее провожатые, и это ей о многом сказало. А незнакомец все продолжал сверлить ее своими непонятными глазами – взгляд жесткий, губы сжаты в полоску, от переносицы ко рту по щекам морщины. Волосы короткие, почти «под ноль» – и не поймешь, то ли белые, то ли совершенно седые, – над ухом кривой, как от когтей, шрам. Крепкий мужик, резкий, рослый. Опасный до колик.
«А ведь он совсем не урод, – подумалось ей отстраненно, – он просто устал. Просто слишком злой, слишком давно одинокий и постоянно дерется, чтобы выжить». Каким образом она все это поняла – неизвестно. Вероятно по движениям его фигуры – не такой складной, как у остальных, но высокой, точной в своих движениях, ладно смазанной, как пружина фирменного раскладного ножа. Ни одного лишнего взмаха рук, ни одного непродуманного поворота головы и вечно пружинистые колени.
«Он, как хамелеон, видит все и всех сразу».
– Слушайте, не ожидал! Нет, совсем не ожидал, – он уже обнял каждого, но все равно смотрел на них с редкой для его лица радостью. – Вы какими судьбами здесь? Ведь не в рекруты ко мне?
– Нет, – редкий момент – улыбнулся Декстер. – Мы, Бойди, «проездом».
– Миссия, – пояснил Канн.
– Миссия, блин… Чего вы каждый месяц на такие «миссии» не ходите? Все бы мне, старине, здесь так скучно не было!
Наверняка Уоррен в обычной жизни многословен не был, но тут его почти несло.
– А то ведь сижу тут, сукин кот, один совсем! Воюю хер знает зачем, давно бы помереть, да вот все чего-то жалко. А если бы гости почаще, так и смысл бы появился.
Шутил-балагурил, сжег запас «ласковостей» и приветствий и вдруг сделался жестким.
– Так что за миссия у вас? Расскажите.
– Дойти нам нужно кое-куда.
– Здесь, в лесу?
– Да.
И Канн вытащил из внутреннего кармана заранее приготовленную карту.
– Дерьмо дело, дерьмо дело, – повторял Уоррен и хмурился. – Не дойдем туда. Мимо «разлома» маршрут. Все поляжем.
– А не мимо «разлома» пройти можно? Если в обход?
– Можно. Теоретически. Путь выйдет длиннее, а смысла меньше – все равно придется драться, как проклятым. А что там, в этой точке?
И он взглянул на стратега своими странными, прозрачными, как горный ледник, глазами.
– Портал.
– Куда?
– На «B2Z».
– Что за «B2Z» такой?
– Секретный Дрейков уровень.
– Б№я, знал бы, так давно ушел бы.
– Не смог бы. Только по пропускам.
– Эх, ребята, еще один прихватить для меня не могли?
«Не могли, – выражали сожаление глаза его коллег. – Извини, не могли».
И Райна задалась вопросом – «а почему не могли?».
– Кто он такой? Что делает здесь?
Двинулись в сторону лагеря; Канн снова шагал рядом. Райна спросила почти шепотом, но Аарон услышал:
– Длинная история. Потом.
Никто не желал отвлекаться – не теперь, когда за обстановкой вокруг приходилось следить во все глаза. У каждого в руках мечи или ножи, у Декстера небольшая секира, нашедшаяся в ржавом сейфе Бойда.
Шагали быстро, но тихо – отряд напоминал крадущихся хищников.
«А кто враг»? Райне хотелось и не хотелось увидеть его – от одной лишь мысли о чем-то невидимом, но смертоносном ее позвоночник сковывал холод.
Тот же вопрос, что мучил и Райну, озвучил Баал:
– А что за «разлом» такой? Кто оттуда лезет?
– Да хер бы знал, – просто и в то же время зло отозвался Уоррен. – Если бы я понял. Не первый год с ними бьюсь, а так и не понял, «что они такое». То звери, то какие-то мутанты, то птицы, то выглядят, как пауки. Будто создатель у них идиот с извращенной фантазией – мудло, а не создатель.
– А сам разлом как выглядит?
Лес с каждым шагом все приближался, и входить в него не хотелось.
– Я тоже не видел – мы ни разу не смогли подойти вплотную. Их оттуда лезет такое количество, что и сотне бойцов не справиться. А у меня столько людей нет. Разлом… Что б он провалился – этот разлом. Не знаю…
Бойд зорко всматривался в лес – прислушивался, даже принюхивался. Когда временно успокоился, продолжил:
– Разлом этот тоже Дрейк создал, я так думаю – назло мне. Чтобы было с кем воевать. Открыл не то дыру в пространстве, не то врата в какой-то мир, а я разгребай это дерьмо. Ни подобраться, ни поубивать всех, ни толком защититься – нечем. Мы же тут отрезаны от мира.
– А трупы закапываете? Сами гниют?
– Смешно, что ты спросил, – предводитель их маленькой группы весело взглянул на соседа, – исчезают они – трупы. Если бы оставались, тут бы весь лес был завален падалью – по горам из тлена лазили бы. А то – нет, куда деваются, не знаю, но все, что убито и уже не шевелится, пропадает через час или два. Как ни бывало. Растворяется, сучье.
Он матерился, как разжалованный с корабля и брошенный в порту пират. Не весельчак, не балагур – жесткий до крайности человек. Опасный человек.
– Лагерь наш охраняется – там стоят часовые. Все твари, что рассасываются по лесу, изредка натыкаются на него, хоть мы и находимся уже не в чаще, а на ее кромке. А уж в чаще…
Что там в чаще, Райне знать совсем не хотелось – она опять думала о том, что «не с теми людьми» давно пропала бы – не дошла бы ни до Магии, ни даже до «стройплощадки». И уж точно не выжила бы здесь. Оказалась бы либо съеденной монстрами, либо «использованной» местными наемниками – и разбери, что лучше…
Ее невеселые мысли вдруг прервал странный свист, а после шипение. Не успела она скосить глаза туда, откуда прямо по воздуху на них неслось какое-то черное пятно, как находившийся прямо по курсу ассасин быстро взмахнул топором, рассек что-то на лету, и труп жуткой на вид птицы с выпуклыми глазами и зубастым клювом (да-да, зубастым! – она рассмотрела после) рухнул на землю.
«Бойди» хохотнул.
– Эй, а ты не потерял сноровку! Молоток! Побольше бы мне таких в команду. Слушай, Рен, а ты точно не хочешь ко мне в рекруты?
Декстер пучком травы обтер лезвие от темно-вишневой крови.
– Вот бы мы зажгли здесь! Нет, не солдатом зову, главнокомандующим бы сделал! А-а-а?
Уоррен на какое-то время погрузился в свои восторженные мечты, затем добавил с оттенком грусти.
– Повеселились бы…
На ассасина он не смотрел.
И ответа не ждал.
Лагерь выглядел компактным: несколько провисших палаток – каждая на четырех, – обтесанные бревна для сидения вокруг большого костра, стоящие в ряд котелки, воткнутые в землю толстые «Y» – образные жердины для подвешивания большого закоптившегося котла. На деревьях тут и там болтались луки и арбалеты.
– Тут мы живем, тут мы отдыхаем, – пояснил командир. – Скромно, но лучшего не имеем. У вас снаряга своя?