— Ладно… — согласилась Соня, — но я бы сама чего-нибудь перекусила. Ты не против?
— Да на здоровье! — с облегчение вздохнул я.
Соня зашуршала коробками рационов.
— Арти… тут какие-то пакеты, — спросила она спустя некоторое время, — консервов нет, горелок нет… как их разогревать-то?
— Посмотри, там должно быть что-то вроде чулка. Туда закладывается пакет с едой и заливается вода. Химикалии нагревают пакет, — понятия не имею, откуда я это знал… неужели у военных эта информация внедрена так глубоко, что передаётся с кровью? Впрочем, почему нет? Еда — эта жизнь.
— Да! — радостно сказала Соня, — вижу! Тут даже инструкция нарисована.
Я промолчал. Через какое-то время в салоне поплыл вкусный запах. Я молчал, сглатывая слюну. Есть хотелось очень сильно. Дотерплю ли я до вечера без еды и питья? Надеюсь. Пока, по крайней мере, я даже думать не смел о том, чтобы каким-то образом их передать.
Наконец, Соня закончила завтракать.
— Арти, я думала, не смогу ничего есть неделю… — сказала она, отпивая воду из бутылки, судя по звуку, — но такой жор напал! Наверно, от стресса… кстати, я сейчас вернусь!
Она открыла дверцу раньше, чем я успел что-то сказать.
Одному в машине стало ещё более неуютно. Теперь я знал, что некому будет поправить палатку, если, скажем, один угол случайно отогнётся…
Соня вернулась через пару минут.
— Арти, мне кажется, эти знаки на стене, — сказала она, — они обновляются периодически. Там, под ними, есть старые надписи.
«Это плохо», — подумал я, но вслух сказал:
— Ничего. Не каждый же день их обновляют?
— Надеюсь, — ответила Соня и зевнула, — Арти, я спать хочу. Дико.
— Только сиденье не раскладывай! — успел сказать я.
— Не буду, — ответила напарница, — не беспокойся. Ты, кстати, сам спать не хочешь? Такие, как ты вроде должны днём спать… нет? Ну, в смысле, в обычном состоянии… то есть, не то, чтобы всегда такие как ты, а когда ты… — она запнулась, запутавшись в оправданиях, — извини.
— Всё нормально, Сонь, — ответил я, тоже зевая, — я сам никак не привыкну… и ты права, спать хочется.
— Доброго… дня, Арти, — сказала Соня, вздохнув, — хороших снов.
Вот сны мне видеть совсем не хотелось. Почему-то я думал, что они у ночного народа очень специфические.
Глава 7
Насчёт снов я оказался прав. Мне снилось, будто я стою возле огромной двери, чем-то напоминающей ворота Блуждающей Церкви. Они были такими же огромными. Вокруг была приятная звёздная ночь. Странное дело: другие звёзды — это ведь тоже солнца. Но почему их свет не выжигает, а приятно холодит кожу? Мне очень хочется открыть ворота, но я знаю, что за ними — летний полдень. Мучительная смерть. Но почему-то я желаю этого. Настолько сильно, что уже протягиваю руку, чтобы взяться за ручку. И тут слышу тихое: «Арти». Это Соня меня зовёт. Я ощущаю её руку у себя на плече. В первое мгновение я хочу сбросить её ладонь, не слышать её голос, чтобы не сбить настрой. Я ведь решился выйти на свет.
— Арти! — повторила Соня громче, и я проснулся.
И сразу обнаружил, что часть палатки, защищавшей меня от света, которая была натянута между передними сиденьями, упала, накрыв меня. Во сне я чуть не сбросил материал, который лежал у меня на плече.
Первое мгновение я запаниковал. Начал зарываться с головой во внутреннюю палатку.
— Арти, — повторила Соня. Её голос звучал напряжённо. Даже испуганно.
Наконец, завернувшись в палатку будто в кокон я решился ответить:
— Всё в порядке, — выдавил я, ощущая, как жалко звучит собственный голос.
— Нет, Арти, — возразила Соня, — не в порядке.
— Только не пробуй её поднять, — попросил я.
— Кого поднять? — удивилась Соня; послышался скрип сиденья, напарница зашевелилась, — а, ты про это. Вижу. Ты закрыт, щелей нет.
Какое-то время я испытывал замешательство.
— Арти, мы не одни, — сказала Соня.
— В смысле не одни? — до меня не сразу дошло.
— Арти, тут люди. Они вооружены. Стоят вокруг нас.
— Только не давай им открывать двери! — воскликнул я, испытав новый приступ паники.
— Я… постараюсь.
— Проверь — они заблокированы? — настаивал я.
— Да. Да, Арти. Двери заблокированы. Я заблокировала, когда засыпала, — ответила Соня.
— Что им надо? Они что-то говорят? — спросил я.
— Нет… они просто стоят вокруг. Арти, они странно выглядят. У них лица закрыты повязками, а на головах тюрбаны. Чёрные. Одни глаза видно. Ой!
— Что? — встревоженно спросил я, — что там?
— Один увидел, что я проснулась, — ответила Соня, — он поднял руку, показал мне ладонь, и тут же снова её опустил.
— Наверно… это хороший знак, — сказал я.
— Не знаю. Арти, я уже устала бояться. Будь, что будет. Если что — перестреляю, сколько смогу.
Я ухмыльнулся. Такая перемена в Сонином настроении радовала. Придавала сил.
— Кстати, уже закат, — сказала Соня, — скоро темно станет.
Я закрыл глаза и не смог сдержать улыбку. Получается, я пережил свой первый день в новом качестве.
Едва опустилась темнота, как один из окружающих нас людей — видимо, старший, — подошёл к нашей машине и вежливо постучал в окно со стороны водителя. К тому времени я уже успел перебраться на переднее сиденье.
Можно было опустить стекло, но я почему-то предпочёл открыть дверцу. Такая свобода действий пьянила после целого дня в узкой каморке.
У человека, который стоял передо мной, были светло-серые глаза. «Довольно необычно для местного», — решил я. Впрочем, что я знаю о местных народах?
Он кивнул мне и, покопавшись где-то в складках своего чёрного одеяния, вытащил и протянул мне небольшой пузырёк. Я подозрительно пригляделся. Потом принюхался. Так и есть: кровь!
Что это? Какой-то тайный орден поклонников ночного народа? Или реальная помощь, которую прислала европейская Ветвь, узнав о случившемся? А, может, ловушка?
Гадать можно было бесконечно. Поэтому я решил положиться на интуицию.
Я принял пузырёк, вежливо кивнув.
Человек что-то произнёс на незнакомом певучем языке, после чего сделал жест, будто подносит что-то к невидимому за повязкой рту и глотает.
Я кивнул. Открыл резиновую пробку. Понюхал кровь.
Жажды я всё ещё не испытывал. Но кровь пахла привлекательно. Скосив глаза на Соню, которая расширенными глазами смотрела на нас, я вздохнул, и сделал первый глоток.
Приятно. Насыщенно. Моё сознание наполнилось неуловимыми смыслами, в которых было много солнца, песка и тяжелой жизни. А ещё разных правильных вещей, которые позволяли в этом выживать.
— Я Идир, — произнёс человек в платке, показывая на себя ладонью. Он говорил на совершенно незнакомом языке, но значение его слов я без труда улавливал.
— Приветствую, Идир, — ответил я, — я Арти.
— Вы едете за мной. Убежище, досточтимый Арти.
Всё было предельно понятно. Нас приглашают в убежище. Что ж, учитывая проявленное пришельцами миролюбие — отказываться глупо.
— Арти, ты знаешь их язык? — поражённо спросила Соня.
— Не знал, — ответил я, — до недавнего времени.
Идир кивнул и отошёл от машины. Только теперь я заметил, что чуть дальше в ущелье стоят ещё два внедорожника.
Идир сделал знак своим людям, они разомкнули круг, который всё это время сохранялся у нашей машины, и последовали за лидером.
— Кто они? — спросила Соня.
— Понятия не имею, — ответил я, — но они зовут нас с собой. Говорят, в какое-то убежище.
— Мне кажется, отказываться глупо, — сказала напарница.
Я согласно кивнул в ответ.
Мы ехали довольно долго. Часа два, может, даже три. Я даже начал поглядывать на указатель горючего — его оставалось на триста километров пробега, не больше. Потом пришлось бы останавливаться, чтобы долить горючее из канистр.
Овраг — ущелье давно закончился. Саванна вокруг постепенно превращалась в самую настоящую пустыню. И вот, когда я не видел вокруг ничего, кроме бесконечной выжженной равнины, мы вдруг встали. Прямо посреди этого ничто.
Идир вышел из своей машины и направился в нашу сторону. В этот раз я ограничился тем, что опустил стекло.
— Сейчас заедем внутрь, — сказал он, когда подошёл ближе, — не пропустить. И не бояться. Это безопасно.
Я не очень понял, о чём он говорил, но переспрашивать не стал, резонно решив, что сейчас всё станет ясно без дополнительных разъяснений. И оказался прав: как только Идир вернулся к своему внедорожнику, довольно большой кусок пустыни плавно опустился вниз, открывая путь в подземелье. Машина Идира заехала первой, спустившись по замаскированному пандусу. Остальные стояли на месте — видимо, ожидая, пока двинемся мы.
Можно было бы попытаться уехать. Но что делать дальше? Искать какой-нибудь посёлок, чтобы связаться со своими? Но для этого всё равно придётся дожидаться дня. Подумав о ещё одном дне на полу автомобиля, я снял ногу с педали тормоза и уверенно поехал под землю.
Идир уже ждал нас, указывая на место, где, видимо, следовало припарковать автомобиль. Я последовал его указанию, аккуратно заняв выделенную нам площадку. После этого заглушил двигатель и вышел. Соня последовала за мной.
Идир посмотрел на мою спутницу будто бы в какой-то нерешительности. Потом сказал:
— Вам туда, досточтимый, — он указал в сторону одного из проходов, которые вели из «гаража» в другие помещения подземелья.
Похоже, проход не был освещён — но для меня это не являлось препятствием.
— Для сопровождающих прохода может не быть, — сказал Надир, указывая на Соню, — она не дитя ночи.
Напарница посмотрела на меня со смесью тревоги и странной неловкости.
— Разберёмся, — ответил я.
Надир кивнул и снова указал на проход.
— Арти, чего ему от меня надо? — спросила Соня.
— Ничего, — ответил я, и тут же честно добавил: — он не уверен, что тебе туда можно. Он знает, что ты… не такая как я.
— Вот как? А ты как думаешь?
— Не знаю, — я пожал плечами, — пойдём со мной. А на месте разберёмся если что.