Эбигейл едва сделала четыре шага от зоны отдыха, как ее правая нога вдруг провалилась.
– Лоренс! – вскрикнула она, удерживаясь на локтях, – обе ее ноги уже болтались где-то внизу, на втором этаже.
Кендал тут же вернулся. И как раз вовремя – пол под локтями его дочери тоже начал обламываться. Профессор схватил ее за запястья. Фостер глянула вниз и увидела огромную дыру и свои висящие ноги. Дерево под коленями отца потрескивало.
– Я сейчас провалюсь, – прохрипел он, изо всех сил стараясь поднять ее. Пули снова начали взрывать пол, но пока еще далеко от Эбигейл.
– Быстрее! – шепнула она.
Расстреляв магазин, Айзея опять сделал паузу для перезарядки, и Лоренс сумел-таки вытащить девушку наверх. Они сразу же откатились в сторону, а через пару секунд место, где она только что висела, прошили пули.
Поднявшись, отец с дочерью тихонько прокрались по изрешеченному полу.
– Сюда. – Кендал увлек дочь к северо-восточному углу зоны отдыха. – Думаю, на лестнице он в нас не попадет.
– Там безопасно? – спросила журналистка.
– Не знаю, – бросил через плечо Лоренс, шагая через ступеньку вниз.
Они спустились, минуя второй этаж, и вышли на первый в районе кухни с огромными раковинами, двумя каминами, кирпичной и глиняной печами и длинным разделочным столом. В окнах сохранились стекла, так что ни снега, ни ветра здесь не было – только тишина.
– Выключи фонарь, – прошептал профессор, и их обступила непроглядная тьма. Эбигейл не видела даже отца, стоявшего в футе от нее.
– Хорошо, – сказал он, увлекая ее вперед. – Если они будут спускаться по главной лестнице, мы увидим их свет.
Девушка услышала, как повернулась, тихонько скрипнув, дверная ручка.
– Здесь же полный мрак. Как ты что-то видишь? – спросила Фостер.
– Я очень хорошо знаю… – начал отвечать Лоренс, но не договорил.
– Что такое? – еще больше перепугалась Эбигейл.
– Услышал что-то впереди.
– Что?
– Как будто дерево под ногой скрипнуло.
Секундная пауза растянулась в вечность, а потом Эбигейл увидела в кромешной тьме одну-единственную точку света.
– Господи! – выдохнула она.
Кендал опустил голову – по его груди, вокруг логотипа «Норт фейс», скользила красная точка.
Они вместе метнулись в кухню, а позади них уже звенело, разлетаясь осколками стекло двери и заднего окна. Звук выстрела журналистка не услышала. Лоренс на секунду включил фонарь, втолкнул дочь в проем между раковинами и помог ей подняться на подоконник. Шаги уже приближались.
– Что мне делать? – спросила девушка. Отец толкнул ее, и она вывалилась наружу, на снег. Сам Лоренс последовать за ней не успел: едва он ступил на подоконник, как двери распахнулись, и по стенам кухни сумасшедшими зигзагами заметались лучи фонариков.
– Давай! – крикнула Эбигейл, но бандиты уже втащили ее отца обратно в Изумрудный дом.
Глава 36
Не успела она подняться, как ее тоже схватили за руки и втянули в кухню через окно. Оставшиеся в раме куски стекла проре́зали ее одежды, термальное белье и кожу, и кровь побежала у нее по левой ноге. Девушку швырнули на гнилой пол. Луч фонаря полоснул по Джерроду и Айзее. Оба держали очки ночного видения, и стволы их автоматических пистолетов дымились на холоде. Главарь отвел ногу, и Эбигейл услышала, как Лоренс охнул и, согнувшись вдвое, свалился на пол. Айзея склонился над девушкой и достал из-под брючины нож.
– Нет! – прохрипел, задыхаясь, профессор.
Журналистка попыталась подняться, а когда у нее это не получилось, откинулась на спину. Ее левая скула пульсировала болью. Айзея сел на нее, прижав ее плечи к полу каблуками ботинок, расстегнул ее флисовую толстовку и закатал вверх термальную футболку, обнажив дрожащий в темноте живот.
– Подними ему голову, Джеррод. Ты смотришь, Ларри? Сейчас я проделаю дырку, вот здесь. – Он приставил острие ножа к пупку девушки. – Сделаю дырку и начну вынимать внутренности.
Как только лезвие укололо ей живот, Эбигейл, не издав ни звука и ничего не ощутив, перенеслась в другое место – на пляж в Лонг-Айленде в самый разгар лета. Фонарь ее мучителя превратился в нежное солнышко.
В реальность ее вернул голос отца.
– Я соврал, – выдохнул Лоренс. – Я соврал тебе. – Айзея продолжал играть ножом на голом животе Эбигейл, и она все больше втягивала его.
– Слышишь, что он говорит? – подал голос Спайсер.
– Уши у меня есть, Джеррод, – огрызнулся его командир.
– Золото не здесь, – продолжал Кендал. – Я помогу тебе найти его. Клянусь. Ты только отпусти ее…
Айзея вдруг убрал нож в ножны и встал. Фостер осталась лежать на полу. Ее трясло. Главарь же схватил за грудки Лоренса, поднял его и прижал к печи.
– А как бы ты поступил? – спросил тот. – Тратишь годы на поиски чего-то, а потом, в последнюю секунду, приходит какой-то чужак с намерением все отнять. Я не мог…
Айзея снова вдвинул его в печь, причем с такой силой, что с потолка дождем посыпалась пыль.
– Ты уж лучше поторопись и давай поближе к делу! – потребовал он.
– До Рождества восемьсот девяносто третьего года золото хранилось в потайной комнате в бартовском крыле особняка, – стал рассказывать Кендал. – Долгое время я был уверен, что оно лежит в Изумрудном доме. Я обыскал все комнаты, перебрал даже мусор в южном крыле. И прекратил поиски после того, как нашел дневник Глории Кёртис. На Рождество девяносто третьего в Абандоне что-то случилось. Глория писала, что двое мужчин – Ооту Уоллас и Билли Маккейб – убили Барта Пакера и его прислугу и вывезли все золото. Судя по всему, ее муж и еще несколько человек устроили погоню и выехали к шахте.
– Ну и что? – спросил главный бандит.
– А то, что когда ты находишься в небольшом городишке посреди зимы и у тебя на руках две тысячи фунтов золота, тебе нужно его спрятать.
– Посмотри мне в глаза, Ларри, и ответь на вопрос. Где сейчас золото?
– Пока что я его не нашел.
Айзея оттолкнул профессора, достал из-за пояса обойму, вставил ее в рукоятку «Глока» и передернул затвор.
– Нет, нет, послушай! – заторопился Кендал. – Ооту и Билли заранее провели разведку. И потом перевезли золото на перевал Пила. Глория упоминает об этом в своем дневнике со ссылкой на жену Билли, которая говорила ей что-то на этот счет. На мой взгляд, все логично. Они складировали золото там, чтобы при первой возможности переправить его с перевала в Силвертон. А дальше можно было делать что хочешь – устраивайся и живи.
– Значит, золота здесь нет, так? Они его забрали.
– Забрали бы. Да только, если ты помнишь, на Рождество все жители Абандона исчезли, так что, не исключено, шанс тем двоим так и не подвернулся.
– Хочешь сказать, что золото все еще на перевале?
– Я хочу сказать, что оно может быть там, но проверить такую версию после знакомства с дневником Глории я не успел. Мы со Скоттом планировали заняться этим сейчас.
Айзея обошел разделочный стол.
– Иса… – вновь попытался заговорить с ним Спайсер.
– Помолчи, Джеррод, дай подумать. – Сделав еще три круга, он остановился и посмотрел на напарника. – Иди помоги Стю и той женщине спуститься из библиотеки, а потом устрой их в передней.
Бывший проводник направился в сторону западного крыла, а Айзея подошел к Лоренсу и Эбигейл, которые уже сидели вместе около кирпичной печи.
– Ларри, ты ведь знаешь, где тот тайник? Да или нет? – спросил он еще более требовательно, чем раньше.
– Думаю…
– Вот что, говнюк, услышу еще раз, что ты думаешь…
– Я могу его найти. Я знаю, где искать, и отведу тебя туда, как только рассветет, когда…
– Как только рассветет? Завтра? – Айзея рассмеялся, потом наклонился и потрепал Эбигейл по щеке. – По-моему, ты плохо понимаешь ситуацию. Это ведь твоя дочь, да? Ну так вот. Если я не получу золото до рассвета, ты увидишь, как я сначала обработаю твою малышку, а потом примусь за тебя.
Глава 37
Метель разыгралась с такой силой, что Изумрудный дом скрылся из виду за снежной стеной, стоило им отойти от портика на каких-то пятьдесят ярдов. Стю и Джун остались в передней.
До шахты они – Айзея, Джеррод, Лоренс и Эбигейл – добрались через час. От занесенных снегом развалин мельницы профессор провел их в конец каньона, откуда четверка начала долгое и трудное восхождение к перевалу.
Предвидя возможную попытку бегства, Спайсер связал отца и дочь веревкой, и Фостер, поднимаясь по склону, изо всех сил старалась не закричать перед лицом этого невероятного, сюрреалистического ужаса. Рана над ее левой бровью пульсировала болью, кровь из глубокого пореза на бедре стекала по ноге, и в какой-то момент ей вдруг открылась безжалостная, убийственная истина: «Мы все погибнем в этих горах».
Как девушка ни пыталась, она просто не могла придумать причину, зачем этим людям оставлять ее в живых.
Худший сценарий – они не находят золото, и мы умираем медленно и в муках. Лучший сценарий – они находят золото, и мы умираем быстро. И это все, на что я должна надеяться? Получить пулю в затылок?
Кендал обнял ее. Она оттолкнула его руку.
Поднявшись футов на пятьсот, путники сделали остановку – отдохнули на заметенных снегом камнях. Сидя между отцом и Айзеей, Эбигейл смотрела на кружащие в луче фонаря снежинки. Высота сказывалась: все четверо уже задыхались в разреженном воздухе.
Воспользовавшись недолгим затишьем, Лоренс повернулся к Джерроду.
– Так Скотт сказал тебе, что мы здесь ищем? Пообещал выделить долю, но ты его перехитрил? Так получается?
Пустив по кругу бутылку воды, Спайсер покачал головой.
– Однажды, примерно месяц назад, я сел после работы в свой «Бронко» и вдруг понял, что забыл ключи от машины. Пришлось вернуться. Поднимаюсь к себе и вижу: Скотт треплется по телефону – сам на стуле, ноги на столе. И речь идет о вывозе тонны золота из какой-то глуши и транспортировке его на семнадцать миль. Я, конечно, прислушался…