— Мы те, кто мы есть, — ответила Соня после небольшой паузы, — уж кто-то, но вы-то должны были это понимать…
— Тоже верно, — кивнул куратор, — заигрался я. Увидел возможность, и… — он махнул рукой, — что уж теперь говорить. Чита эта… прощёлкал я вас. Надо было выводить на следующий уровень, это было понятно уже после Урала. Нет, медлил. Не ожидал, что вы доберётесь так рано.
— Уровень? — переспросил я.
— А вы думаете вы прошли все ступени посвящения? — усмехнулся куратор, — впрочем, это нормально. Система выстроена так, что каждый на своём уровне думает, что наверху ничего нет. Но с вами вышла осечка. Вы стали слишком сильны для своего уровня. Очень быстро. Даже стремительно. И я прощёлкал этот момент…
— Для чего вы здесь? — спросил я, — почему в таком виде? И где остальная… «группа поддержки»?
Куратора почесал нос, покачал головой, потом начал говорить:
— Ребят, вам это знать было совершенно необязательно. Но вы должны понимать, что такое государственное образование, как Россия не может быть монолитным, ни на одном из уровней своих остальных систем. Это даже если не брать в расчёт внешних акторов, которых, поверьте, меньше не стало…
— Вы всё вокруг да около, — вмешалась Соня, — никак до сути не дойдём. А, между прочим, вы охоту сорвали… это уже нарушение всех договорённостей, само по себе…
— Извини за это, — ответил куратор, — ты права. Это неправильно. Но у меня не было другого способа переговорить с вами в относительной безопасности. Что касается сути. Она в том, что вы встряхнули всю нашу государственную и даже окологосударственную махину. Возбудили все группы влияния и центры принятия решений. Даже не знаю, с чем сравнить. Если бы вы пронесли ядерную бомбу на территорию Ново-Огарёво — эффект был бы значительно меньше. Отсюда эти дикие параксизмы госмашины, отдельные эффекты которых вы, должно быть, наблюдали… для ясности: и я, и контора были против этого. Но на самом верху решили, что, раз ситуация такая, какая есть — надо использовать вообще все возможности. Формально, конечно, с нами посоветовались. Но фактически — имеем то, что имеем. Мы едва вас не потеряли.
— Что с вами случилось? — снова спросил я, — почему вы так выглядите?
— Потому что мне пришлось прорываться из «зоны карантина», — ответил куратор, — я не мог ждать, пока согласования пройдут по всем инстанциям. Я бы вас упустил.
— Как вы догадались, где нас искать? — спросила Соня.
— А вот это как раз было не сложно, — ответил куратор, — в это посёлке находится один из конспиративных опорников одной организации, важного международного актора. И я сразу направился сюда, как только понял, кто вас захватил.
— Захватил? — переспросил я, недоумённо моргая.
— Парень этот. Водитель. Оперативник очень высокого класса. Выдвинулся на место, когда начали просачиваться первые слухи о возможно разорённой могиле. Вы, кстати, в этом виноваты непосредственно — зачем надо было пользоваться открытыми радиоканалами?
Мы переглянулись.
— Впрочем, не важно, — куратор махнул рукой, — главное, что он настолько самоуверен, что оставил вас на длинном поводке. Это даёт нам шанс…
— Скажите, а вы ведь можете ошибаться, так? — спросил я, — по крайней мере иногда. Вы ведь только что в этом признались.
— Не часто, но да. Ты прав. Мы тоже люди, — кивнул куратор.
— Значит насчёт Санька вы тоже могли ошибиться. Так?
— Это водитель грузовика? — спросил куратор, — так он представился?
Я молча кивнул.
— Нет. Тут ошибки быть не может.
Я чуть плотнее сжал книгу подмышкой. Потом сказал:
— Встаньте возле двери.
Куратор как-то странно посмотрел на меня. Я ждал, когда его глаза остекленеют, как у Санька недавно.
— С чего бы? — спросил он удивлённо.
— Поднимитесь и встаньте, — повторил я.
Вроде бы книга тоже слегка потеплела. Но было ли это на самом деле, или мне просто показалось оттого, что я сильнее её сжимал?.. теперь я не мог сказать точно.
— Не буду, — твёрдо сказал куратор, — у тебя что, подмышкой сердце? Так? И это хмырь каким-то образом убедил тебя, что с его помощью ты можешь управлять им?
Мы встретились взглядами с Соней. В её глазах искрился смех; я видел, что она едва сдерживается, чтобы не улыбнуться. Кажется, я покраснел.
— Ясно, — продолжал куратор, — говорю же, он профи очень высокого уровня.
— Что ему надо? — спросил я.
— Получить сердце, конечно. Желательно вместе с вами, — ответил куратор.
— Но… зачем мы ему? — удивилась Соня.
— Вы ведь уже поняли, что обладаете самой опасной вещью на Земле, так? — сказал куратор, — брать её в руки самому неразумно. Очень высока вероятность, что с вами случится то же самое, что с вашей подругой. Почему этого не произошло до сих пор — отдельный вопрос. Вероятно, есть фактор, который препятствует… если это так — вас просто необходимо изучить. Понимаете?
— Поэтому вы до сих пор не попытались забрать её у меня, — сказал я нарочито спокойным голосом.
— Конечно, — легко согласился оперативник, — я не самоубийца.
— Значит, мы будем прикреплены к этой штуковине, — продолжал рассуждать я, — всегда будем рядом, когда вы захотите её использовать… ну, такая себе жизнь. Может, хоть расскажете, чем вы лучше этого Санька?
— Особенно если то, что вы про него рассказали — правда, — вставила Соня, упрямо выпятив губу.
— Хотя бы тем, что ни я, ни моя организация не собираемся использовать это сердце, — чуть улыбнувшись, ответил куратор, — а вот те, кого представляет этот парень, напротив, очень хотят пустить его в дело.
— Почему мы должны вам верить? — упрямо спросила Соня.
— А я разве когда-то обманывал? — вопросом ответил куратор.
— Нет, — ответил я, — только темнили и недоговаривали. Сложно ожидать полной откровенности, если взять за правду то, что вы уже рассказали. Верно?
— Верно, — кивнул куратор, — что ж. В таком случае, доверьтесь своей интуиции.
Я выдержал паузу. Ответить на этот аргумент было нечем. И, честно говоря, меня его слова убедили. Теперь, задним числом, я чувствовал, что с Саньком что-то не то. Он был слишком правильным. Подчеркнуто вежливым, улыбчивым. Эдакий простой рубаха-парень, трудяга диких территорий, невольно вызывающий симпатию. Я ведь даже обещал себе щедро расплатиться за его услуги…
— Почему вы не планируете использовать сердце? — спросил я, — это же логично, разделаться с врагами… зачем такой мощной вещи простаивать?
— Потому что мы считаем, что использование этого сердца приведёт к гибели человечества, — ответил куратор, — и у нас есть основания так думать. Даже больше: мы были на волосок от гибели, — продолжал он, — если бы тот парень, напарник погибшей, успел применить сердце — последствия были бы необратимыми. А он был очень близок к этому. Вы вовремя успели, в курсе?
— Что вы с ним сделаете? — спросил я, — с этим сердцем?
— Мы постараемся его уничтожить, — ответил куратор.
— Но… как? Мы бы могли это сделать сами, если знаете способ… тогда проблема доверия решится сама собой.
— Боюсь, способ, который мы планируем использовать, очень сложный. Вы его не потянете, — осторожно ответил куратор.
— Мы хотели вернуть сердце туда, откуда они появляются, — сказала Соня, — воспользовавшись другой могилой.
Обычно невозмутимый куратор тут в ужасе округлил глаза.
— Какая безумная идея, — сказал он, — и как вовремя я успел.
— Подождите. Но как тогда? Я не думаю, что его можно так просто сжечь или порвать…
— Нет, конечно, — кивнул куратор, — этого делать совершенно нельзя. Скорее всего, вы погибните, если попытаетесь.
— Но тогда как?..
Куратор уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы ответить. И тут откуда-то снизу послышались шаги. А потом Санёк крикнул:
— Эй! Артур! Соня! Вы тут? — его голос звучал всё так же звонко и весело, — ребят, отзовитесь!
Мы замерли, затаив дыхание. Куратор осторожно поднялся с ванны, залез подмышку и достал пистолет. Я с досадой подумал, что оставил ствол, который нам достался от Лисы и Лёвы, в машине. Решил, что сердце могилы — лучшая защита… идиот.
— Ребята, местные говорят, тут медведи зачастили в город! Наглые до невозможности!
Соня сжала челюсти; я видел, как желваки заиграли на её скулах.
Куратор указал на Соню и жестом велел ей подойти. Та посмотрела на меня, потом, осторожно ступая, двинулась в сторону санузла. Там, в небольшом коридорчике, ведущем в бывшую кухню, была небольшая ниша, со всех сторон защищённая капитальными бетонными стенами. Куратор указал на неё Соне, и она послушно вошла в убежище.
— Артур! Соня! — продолжал кричать Санёк; кажется, он остановился у соседнего подъезда.
Куратор бесшумно подошёл ко мне и шепнул на ухо: «Ответь ему. Он знает, что вы здесь. Заподозрит неладное. Надо заманить его сюда».
Я кивнул и набрал в грудь воздух.
— Саня! — крикнул я, — ты? Мы здесь! Заняты!
— О, ребят! Ну слава Богу! — ответил Санёк, — я сейчас!
Внизу зашуршали приближающиеся шаги.
Куратор жестом указал мне на нишу, где уже стояли Соня с Басей. Я забрался туда же и затаил дыхание, в очередной раз ругая себя за то, что не взял пистолет. С ним сейчас было бы спокойнее.
Я слышал, как Санёк вошёл в подъезд и начал подниматься по лестнице. Куратор отступил и прислонился к стенке. Правую руку он держал в кармане.
«Я могу достать сердце», — неожиданно прошептала Соня, возле самого моего уха. Испуганно посмотрев на куратора — не слышал ли? — я ответил: «Не надо».
«Там что-то интересное», — так же, почти бесшумно, ответила Соня.
И в этот момент на этаж поднялся Санёк. Его бодрые шаги вдруг замерли. Должно быть, увидел куратора.
— Ой, — сказал Санёк с подчёркнутой несерьёзностью, — какая неприятная встреча!
Куратор промолчал. Послышалось какое-то шевеление. Куратор быстрым движением достал из кармана предмет, очень похожий на «аварийную кнопку», которую мы использовали на полигоне.