Что это было за лицо! Настоящий живой мертвец. Мышцы наполовину иссохли, через тонкую кожу проглядывали кости. Глаза утопали в глазницах, а плоть вокруг них была полупрозрачной и вздрагивавшей. Когда он повернулся, Кэнди увидела, что жидкость в воротнике (или создания, что в нем обитали) изливалась из задней части почти безволосого черепа. Зрелище было ужасным. Но еще ужаснее казалось жить в этом, проводить внутри все Дни и Ночи.
Однако остальное тело, словно компенсируя хрупкость головы, было могучим, а черно-золотой костюм сшит так, чтобы еще больше подчеркивать скрытую под ним анатомию. Большие кисти были голыми, однако длинные пальцы, все до единого, оказались унизаны изысканными кольцами. Средние пальцах обеих рук украшали изящно выделанные металлические футляры с отверстиями для ногтей.
Он мог бы не произносить своего имени. Она узнала его в тот же миг, как рассеялся мираж невинного облика. Кристофер Тлен, Повелитель Полуночи. Она находилась в его обществе, даже не подозревая об этом; в каком-то смысле он почти зачаровал ее. Но больше ему это не удастся. Не теперь, когда она увидела его истинный облик — больше никогда, поклялась она.
— Держи ее, Летео, — произнес Тлен. — Мне надо кое-что у нее спросить.
Возникло секундное колебание, когда казалось, что Летео не выполнит приказ Тлена, и Кэнди воспользовалась этой возможностью. Она метнулась к двери, и ее тень упала на стену в мерцающем свете скользивших в воротнике созданий.
— Не теряй времени, пытаясь отсюда сбежать, — сказал Повелитель Полуночи. — Даже если ты выберешься из дома — что само по себе маловероятно, — что ожидает тебя снаружи? Смерть от холода? Вазтрил или Сангвиний? Спроси себя — почему ты бежишь? Я ведь и пальцем тебя не тронул, разве не так?
— Все равно я лучше рискну там, чем здесь.
— Глупая, глупая девчонка, — сказал Тлен. — Летео, говорю тебе в последний раз — держи ее.
Летео отвернулся от Тлена и посмотрел на Кэнди. В его глазах она увидела сигнал. Он говорил — беги.
Так она и сделала.
— Хватай! — взревел Тлен.
Обернувшись на краткий миг, она увидела, что Летео встал на пути своего хозяина, когда тот двинулся к двери. Одним могучим ударом Тлен отшвырнул его с дороги; Летео ударился об окно, и стекло разбилось, накрыв его дождем осколков.
— А теперь… — сказал Тлен, направляясь к Кэнди. Он поднял руку, сжал кулак, и все лампы в комнате и коридоре погасли. Единственным источником света оставались создания в воротнике Тлена, чья призрачная люминесценция отбрасывала на стену его тень.
Повелитель Полуночи покачал головой и снисходительно улыбнулся.
— Довольно, леди, — сказал он. — Подойди. Давай.
Он поднял руки, словно приглашая Кэнди в свои объятия.
— Я хочу лишь немного узнать о твоих снах, — сказал он.
— Значит, это вы поймали меня в этой штуке?
— Ментальнице? Обычно это безболезненно. Но ты — ты, Кэнди Квокенбуш, та еще штучка. Я слышал о тебе самые разные истории. Куда бы ты ни пошла, ты несешь одни неприятности. — Он направился к ней, не спуская глаз, словно мог удержать ее одним взглядом. — Но мне ты неприятностей не причинишь.
— Разве?
— Нет. Твое путешествие закончилось, Кэнди. И единственное место, куда ты теперь отправишься, это яма в земле. Поверь, я еще добр. Вряд ли ты захочешь быть здесь, когда придет Полночь…
— Полночь?
— Абсолютная Полночь. Последняя великая тьма, что покроет острова от заката до восхода, а все Часы Ночи — еще более глубокой тьмой. Ни луны, ни звезд. — Он улыбнулся, и эта улыбка была улыбкой смерти. — Лучше тебе быть в земле. Там нет кошмаров. Только черви.
Кэнди постаралась выкинуть из головы все те ужасные образы, что возникли при этих словах. Если она выживет в стычке, ей бы хотелось лучше понимать, о чем он говорит, передать его слова другим, предупредить о его планах. Поэтому чем больше она услышит, тем лучше. Надо просто найти способ выудить из него эту информацию.
— Вряд ли вы сможете погасить звезды, — пренебрежительно сказала она. — Это нелепость.
— Нет, если у тебя правильные союзники, — ответил он. — Но ведь невинные души вроде тебя даже не слышали о расплоде.
— О расплоде? Нет. А кто это?
— Тебе не узнать, — сказал он.
Кэнди пожала плечами:
— Ну и ладно.
— Думаешь, я не догадываюсь, что ты пытаешься сделать, девочка? — Он вновь улыбнулся. Жутко до слез.
— И что же я пытаюсь сделать? — спросила Кэнди.
— Спровоцировать меня. Вынудить рассказать нечто такое, что ты могла бы передать своим друзьям. Однако… кому тебе рассказывать? Некому. Ты одна. Абсолютно.
Как ни странно, мысль о том, что она одна, показалась Кэнди настолько нелепой и глупой, что она не удержалась и засмеялась.
— Что смешного?
— Я не одна, — ответила она, не понимая смысла этих слов, но более чем наверняка зная, что это правда.
Смех разъярил его.
— Замолчи, — сказал Тлен.
Кэнди продолжала смеяться.
— ЗАТКНИСЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАДО МНОЙ ПОТЕШАТЬСЯ!
На миг его ярость выплеснулась наружу, и создания, плавающие в воротнике, испустили ветвящиеся молнии. Вспышки застали его врасплох, и он прикрыл глаза.
Кэнди воспользовалась этим моментом, развернулась и побежала, а исходившая от врага мерцающая яркость освещала ей путь. Захлопнув за собой дверь, она повернула в замке ключ и нырнула во тьму коридора, не беспокоясь о том, что может во что-то врезаться.
Впереди, за пределами темноты Тлена, виднелась лестница, спиральная конструкция, что вела вниз, в другую чернильную тьму, и наверх, на крышу. Снова, как в начале своих приключений, Кэнди полезла вверх, чтобы избежать смерти. Вдруг это сработает и во второй раз? Позади нее Тлен с такой силой рванул запертую дверь, что та слетела с петель.
Кэнди не оборачивалась. Она карабкалась вверх.
38. Сердце полуночи
Она лезла через две, иногда через три ступеньки, пока, наконец, не достигла третьего этажа. Здесь пролеты заканчивались, хотя ей казалось, что в доме минимум пять этажей. Где же лестницы, что ведут вперед и вверх? Площадку, на которой стояла Кэнди, украшало несколько висевших на стене картин — ни одна из них ей не понравилась, — а рядом располагалось три двери. Она постаралась не обращать внимания на картины, где одно создание поедало другое, то поедало третье, которое в свою очередь кусало четвертое, и так далее в дикой серии уничтожений. Этот сюжет произвел на нее особое впечатление. Кэнди подошла к дверям и начала открывать их одну за другой, пока не увидела следующую лестницу.
Она обернулась. Тлен стоял на предыдущей площадке, глядя на нее изнутри стеклянного воротника. Его глаза, повернутые в глазницах, наблюдали за ней, закатившись, как у мертвеца. Она поежилась, мысленно клянясь, что скорее умрет, чем позволит его холодным рукам к ней притронуться.
— Оставьте меня в покое! — крикнула Кэнди, хотя отлично знала, что это его не остановит.
Она продолжила карабкаться вверх; ее легкие и ноги горели от напряжения. По мере подъема лестница сужалась и с каждым шагом становилась все менее надежной. Она вновь вспомнила о лестнице, с которой начались ее приключения: как она споткнулась на спиральных ступенях маяка, преследуемая отвратительным Мендельсоном Остовом, взбирающимся за ней, словно паук.
— Не так быстро, дитя, — крикнул Тлен ей вслед. — Ты никуда не уйдешь.
— Я вас не боюсь! — ответила она.
— Не боишься? — переспросил он. И повторил еще раз, медленно и мягко:
— Не боишься?
Когда он это сказал, озарявший лестницу свет мигнул и внезапно погас. Несколько секунд Кэнди оставалась в кромешной тьме, а потом — и в каком-то смысле это было хуже темноты, — снизу начали пробиваться стрелы ледяного света. Она ощущала их прикосновение, словно через их яркость Тлен касался и ласкал ее кожу. Такой контакт вызвал в ней отвращение. Она постаралась отклониться, вжавшись в стену, и продолжала свой подъем.
— Я хочу так мало, — сказал Тлен, взбираясь за ней. — Только увидеть твои сны. Разве я многого прошу? Мне кажется, если б я узнал твои сны, то ты как будто бы навсегда осталась рядом.
— Зачем? — спросила Кэнди. — Вы ведь даже не знаете, кто я.
— Ты Кэнди Квокенбуш из Цыптауна. Но ты — больше чем только это. Ты и сама знаешь…
— Нет, не знаю.
— Да ладно… все, что ты сделала, все неприятности, которые причинила, жизни, которые разрушила…
— Я не…
— Не трать время на доказательство своей невиновности, — ответил Тлен. Она обернулась и посмотрела вниз, на его лицо, плавающее в темноте и освещенное болезненным блеском кошмаров. — Мы оба знаем, что в тебе кроется больше, чем видно глазу. Почему ты не расскажешь, что происходит в твоей голове?
— А почему вы сначала не расскажете, для чего меня преследуете? — возразила Кэнди.
— Хорошо, — к ее большому удивлению сказал Тлен и остановился на ступенях. — Слушай, — спокойно продолжил он. — Сейчас ты уже должна понимать, что оказалась здесь не случайно. По той или иной причине, твоя жизнь связана с судьбой этих островов. Не спрашивай, почему. Я знаю лишь то, что с первой минуты, как мне стало известно о твоем существовании, я понял, что какая-то часть того, кто естья, связана с какой-то частью того, кто есть ты. И пока я не пойму, в чем тут дело, я не могу тебя отпустить.
— Но если вы решите загадку, я больше никогда вас не увижу?
— Не слишком-то радуйся, — обиженно сказал он.
— Тогда спрашивайте, — проговорила Кэнди. — Но не подходите ближе.
— Спасибо, — ответил Тлен, улыбнувшись своей улыбкой смерти. — Что ж, с чего бы начать? Что ты помнишь самое первое? Первые небеса, которые увидела? Первую песню, что услышала?
Она едва не засмеялась, услышав из его уст такие простые вопросы. Но что плохого, если она ответит? Наверное, ничего.
— Помню очень холодный ветер, — сказала она. — Думаю, в нем был запах моря, но на самом деле это невозможно, — добавила она, отчасти самой себе. — В Миннесоте нет моря.