– Мы поищем другой путь! – не сдержалась Ашри.
– Но ведь Вэлла Ашри говорила, что это единственный! – Зурри сжал кулаки.
– Нам нужен бист Бездны, а ты – не он.
– Я знаю, что это лишь вопрос времени! – закричал Зурри. – Я все равно утрачу разум и память, так позвольте мне хоть что-то сделать до того, как я забуду себя и тех, кого люблю!
От крика синего биста задрожала посуда в шкафу. Горизонтальные зрачки сжались в ниточку, а глаза вспыхнули желтым огнем. По индиговой коже пробежали огненные искорки. Ваза лопнула, разлетевшись вдребезги, и все стихло. Зурри покачнулся и тряпичной куклой рухнул на пол. Стурион и Ашри переглянулись и бросились к малышу. Он был без сознания, недвижим, лишь тонкая струйка синей крови бежала из широкого носа.
Ашри заснула у постели Зурри. Казалось, лишь на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, постель была пуста.
– Зурри, – тихонько позвала Ашри, оглядывая комнату.
Ашри вышла в коридор. В проеме входной двери вырисовывался маленький силуэт в белой ночной рубашке.
– Зурри? – Ашри осторожно приблизилась к малышу, который с кем-то разговаривал.
– Как ты мог допустить это? – Зурри сжал кулаки. – Ты все видел, за всем следил, но не помог. Только наблюдал!
Ашри удивленно посмотрела на синего малыша. Азуррит стоял на крыльце дома, смотрел в пустоту и яростно жестикулировал.
Девушка подошла и присела так, чтобы быть на равных.
– С кем ты говоришь, Зурри?
Он словно очнулся, непонимающе взглянул на нее и, смутившись, прижал большие уши.
– Я, наверное, спал. Мамауна говорила, что я иногда хожу во сне.
– Ты помнишь наш разговор? – осторожно спросила Ашри.
– Разговор? – Зурри нахмурился, но, похоже, приступ стер из его памяти произошедшее.
– Но если я забыл что-то важное, это не страшно, я вспомню. Я всегда вспоминаю наутро.
Ашри встала и протянула малышу руку:
– Пошли в дом.
На пороге, прежде чем закрыть дверь, она оглянулась. Мелькнувшие в темноте зеленые огоньки глаз напомнили Ашри, что наблюдатели действительно следят за ними, хотя, возможно, и не те, к кому обращался Азуррит.
Разлив по кружкам ароматный травяной взвар, Ашри села на софу. Зурри, обхватив обеими руками пузатую разноцветную чашку, устроился на стуле напротив.
– Простите, Вэлла Ашри, мне иногда кажется, что за нами кто-то наблюдает. Как незримый призрак. Смотрит, но молчит. За всеми нами. И за мной.
– Во-первых, зови меня просто Ашри, а во-вторых, возможно, ты и прав.
Азуррит округлил глаза.
– Ашри, а ты тоже чувствуешь их?
Девушка покачала головой:
– Не то чтобы, но я видела достаточно, чтобы понять: мир куда сложнее и больше, чем мы думаем. Но ты же сам рассказываешь сотни историй, в которых живут герои. Почему бы и нам не быть всего лишь героями чьей-то истории?
– Но почему тогда никто не спас Сиолу или Мамауну? Неужели их все устраивает? Или конфет зажали? – Зурри отставил пустую кружку и посмотрел на свои перепончатые руки. – А тот, кто создал меня… Почему он не сделал меня хоть чуточку красивее?
Ашри взглянула на маленького биста, поставила свою кружку на подлокотник и постучала ладошкой рядом с собой:
– Иди сюда. – Она обняла прильнувшего малыша. – Я тоже скучаю по ним. Но, может, наша история уже написана, и твои наблюдатели бессильны ее изменить. Как мы не можем менять легенды и события прошлого. А может, в одном из бесконечного множества миров не было Пожирателя, и Уна все так же растит детей в приюте, а ты и Сиола, счастливые, живете в новых семьях.
– В старых, – перебил Зурри и пояснил: – Может быть, в одном из бесконечного множества миров я, Сиола, Ньюр и Мьюр и остальные… все мы живем с настоящими родителями, которые не бросили нас. Ведь такое возможно?
Ашри закусила губу и погладила ребенка по бугристой голове:
– Конечно, возможно. Непременно.
– А может быть, наши семьи дружат, и иногда мы играем все вместе в парке у Павильона чудес… Если бы я только мог все изменить!
– Это было бы слишком опасно.
– Для меня? Я бы рискнул. Вдруг бы получилось. – Улыбаясь, Зурри устроился поудобнее и зевнул. – И даже не за конфеты.
Ночь давно накрыла бархатным одеялом пустыню, рассыпав золотые звезды. Песок, оставленный бурей, вымел ветер, и город готовился вновь вернуться к обычному ритму жизни – с первыми лучами на горизонте. Вместе с бурей закончился и комендантский час. Никто особо не придаст значения усилению стражи и тому, что теперь Башню Орму, вместо привычных каменных бистов, будут охранять наемники с глазами цвета Зеленого Пламени. Никто не узнает о вторжении куфов и цене, которую пришлось заплатить, чтобы сдержать их. И лишь десятку избранных будет известно о совете в Башне Силы, в ходе которого на плечи нескольких легла ответственность за многих.
Зурри спал, прижавшись к Ашри, изредка что-то бормоча во сне. Ашри разглядывала призрачный ночной потолок, пытаясь заглянуть в глаза невидимым наблюдателям, о которых говорил Зурри. Но чем пристальнее она всматривалась, тем глубже опускалась на самое дно единственно доступной каждому бездны – отчаяния. Невозможность изменить, починить и исправить гневом бессилия выжигала душу изнутри.
Она была уверена, что даже самая малая жизнь не могла быть принесена в жертву во имя благого дела. Нельзя на горе построить счастье, а на смертях – жизнь. И, лежа в темноте, Ашри пыталась найти выход. Ведь в одном из бесконечного множества миров он был. И вдруг – именно здесь и сейчас?
А еще Ашри знала, что есть одно, что связывает все миры: Бездна, первозданный хаос, межмирье с бесконечным множеством лабиринтов, прогрызенных в ткани бытия, как ходы дождевого червя. И нужно лишь попасть туда, и тогда можно попытаться исправить все. Переписать. Создать новый лучший мир с единственно правильной историей. Стоит лишь понять, как упорядочить хаос. Ведь однажды ей это удалось. Давным-давно. В прошлой жизни, о которой остались лишь крохотные обрывки воспоминаний.
И когда взойдет солнце, она отправится к Вратам, чтобы вернуть долги и спасти тех, кого еще можно спасти. А пока у нее остались лишь эти несколько часов до того, как все необратимо изменится. Тишина убаюкивала, от маленького биста шло тепло: его искра горела ярко, слишком ярко, чтобы остаться незамеченной. Ашри закрыла глаза, погружаясь в сон.
Фиолетовый мотылек летел в темноте, роняя еле заметные искры с крыльев. Вот в конце темной бесконечной бездны загорелась звезда. Она была крохотной, как дырочка от иглы в черном покрывале ночи. Чем ближе подлетал к ней мотылек, тем светлее становилось, пока звезда не превратилась в пламенный желтый цветок. Стоило мотыльку коснуться его, как крылья начали таять и осыпаться на раскрытый венчик лепестков. И там, где фиолетовое пламя касалось желтого, образовывалась тьма. Когда же мотылек исчез, погас и свет, остался лишь черный цветок.
Дополнительные материалы
Приложение 1. География
Аббарр и окрестности
Аббарр – Черный Цветок Златого Песка Смерти, город в пустыне Мэй, на материке Мэйтару. Черный рынок диковинных зверей, артефактов, оружия, зелий и оплот развлечений на любой самый извращенный вкус и тугой кошелек. Излюбленное пристанище изгоев Большого Мира.
Находясь в стороне от Силурии и Империи Дракона, Аббарр оставался в тени, снабжая обе стороны наемниками, займами и развлечениями. Аккумулировав достаточный капитал, Аббарр подмял банковскую систему и стал силой, с которой невозможно не считаться. Официально Аббарр не существует: его нет на картах и в хрониках, в документах и договорах.
Город состоит из шести больших и шести малых секторов. Главы которых, соответственно, образуют Большой и Малый совет. Верховным правителем является Орму. Его власть распространяется на весь Мэйтару.
Все сектора делятся на кварты.
Рядом с Аббарром расположен некрополь – жуткое и величественное место. Находится он за пределами городской стены и зовется Ррабба. Для местных – это город-близнец, потусторонний и таинственный. Как отражение в зеркале, все там вывернуто наизнанку, и мертвецы живут под землей. Некрополь точно так же разбит на шесть секторов, в которых продолжается жизнь тех, кто из Черного Цветка переходит в Белый.
Весь некрополь – это огромный (более 2 кв. км), выложенный из белых плит шестилепестковый цветок. Одни плиты содержат надписи, другие пусты. Говорят, раз в тысячу лет пустыня пожирает белый цветок, и тогда на его месте расцветает новый, а спустя тысячу лет тоже уходит в песок. Неизменен лишь центральный колодец, дна которого не видно: камень, брошенный в него, беззвучно улетает в саму Бездну. Как центральный шпиль Аббарра устремляется в небо, так черный колодец Ррабба ведет в самую глубь земли. Чтобы задобрить духов пустыни, каждая церемония погребения сопровождается жертвой: в основном в колодец бросают монеты, драгоценности, но иногда, когда пустыня требует крови, она получает и ее.
А менее суеверные аббаррцы запросто могут скинуть в колодец неугодного подельника, чтобы замести следы или скрыть преступление. Также, с завидным постоянством, появляются охотники за сокровищами, что пытаются спуститься в Бездну и забрать накопленные за века подношения.
За белыми стенами Аббарра, на золотых песках лежат зеленые оазисы – дары богини Интару:
Азур – оазис южнее Аббарра, знаменит садами чавуки.
Варме – оазис южнее Аббарра.
Имол – оазис на юго-востоке от Аббарра.
Страж – самый южный оазис, каменный город на границе с Белыми Песками Безмолвия.
Тирха – оазис восточнее Аббарра. Некогда могущественный город, сейчас же скромное поселение вблизи руин Архива Мудрецов (Архив Тхара).
Севернее от Мэйтару находятся обжитые и дикие острова Архипелага – содружества мелких независимых государств, городов и племен.