их взгляды: прямо сейчас, в это мгновение Тени следили за ними. И действительно, там где песок менял цвет, рассыпанными бусинами ожерелья стояли темные силуэты. Словно статуи. Бездвижные, застывшие, ждущие.
— Их слишком много, — зло прошипела Ашри.
— Почему они не преследуют нас?
— Не могут. Не знаю, кто они и что они. Но в белый песок им путь заказан. И лунный металл им не по нраву, — Ашри кивнула на кинжал Дхару.
— Откуда ты знала, что они не пойдут за нами в Гиблые пески?
— Я не знала, — криво усмехнулась Ашри. — Но нам было больше некуда идти.
— Они знают, что мы вернемся.
— Прежде Орму поцелует мой зад! — сплюнула на песок Ашри и отерла губу, размазывая кровь по лицу.
Карш не нашелся, что ответить на такое непочтительное отношение к самому могущественному из смертных Мэйтара. И решил, что лучше будет промолчать.
— Мы почти у Камней, — продолжила Ашри. — Переждем день, а там посмотрим.
Карш передернул плечами, прогоняя холод. Гиблое место. Ни один караван не заходил так далеко от Кромки.
— И как мы вернемся?
— Никак, — Ашри пожала плечами. — Пройдем напрямую и выйдем к Варме.
Карш хотел возразить, но глядя на Марага и цепь силуэтов, передумал. Выбора у них, и правда, не было:
— Дхару, мой наставник, говорил, что гиблые пески поют. Если ехать в полной тишине, то можно их обойти. пока песок поет справа или слева — дорога безопасна.
— Вот и славно! Надеюсь, у тебя с музыкальным слухом лучше, чем у меня, — натянуто улыбнулась Ашри, похлопывая по окарине и забираясь на Сварга. — Я пока даж на четыре дырки не могу освоить, а говорят их и двенадцать бывает. Двенадцать! Да у меня пальцев меньше!
Ехали в тишине, Карш изо всех сил вслушивался в ночь, но слышал лишь стоны Марага.
— Его надо осмотреть, — бист остановил гвара.
— Нам надо выбраться до того как взойдет солнце.
— Он может не дождаться восхода, — возразил Карш. — И я твой наниматель, значит будет по-моему.
— Пф, — фыркнула Ашри. — Но никаких спец услуг свыше оговоренного.
Они осторожно положили Марага на песок, подоткнув под голову одну из сумок.
Карш зажег лампу и осмотрел биста. Нога была сломана. Ее словно изжевал и выплюнул беззубый червь.
Мараг застонал.
— Вот выпей, — элвинг вынула из кармашка на поясе пузырёк и влила в рот паренька.
— Простите меня Вэл Карш, — прохрипел Мараг. — Простите...
— За что, партнёр? — Карш выдавил улыбку. — Всё будет хорошо...
— Партнер... Настоящее приключение, — на глазах Марага выступили слезы.
— Ещё какое! — караванщик сжал руку биста.
— Обещайте, — голос был чуть громче дыхания, кровь красной пеной выступала на губах.- Что запишите... Мою... Легенду.
— Ты сам ее запишешь, друг, — сглотнул Карш. — А теперь я должен наложить повязку. Береги силы.
Карш перемотал ногу Марага сукном, зафиксировал как смог, вложив пластины холодовика. Ашри вновь влила какую-то жидкость, и бист потерял сознание. Они пристегнули его к гвару и тронулись в путь.
Карш поймал себя на мысли, что не знает, влила Ашри свои снадобья Марагу из сострадания или чтобы его стоны не мешали слушать песок.
Элвинг словно прочла его мысли:
— Сейчас мы не можем ему помочь, а он навредить нам — запросто.
Слишком откровенно. Чрезмерно практично. Но мог ли тот, кто поставил ценность груза выше партнера, судить ее?
— Знаешь, — Ашри замолчала и Карш подумал, что она не продолжит вопрос, но элвинг все же спросила. — Что такого ценного ты везешь, что за тобой послали армию наемников, часть из которых големы. Что ты прячешь у себя за пазухой?
Карш ощутил неприятное покалывание в затылке. Нет, он не боялся элвинг, вернее он не опасался, что она нападет на него. Она могла сделать это давно, и ни раз. Это было иное чувство. Здравый смысл шептал, что девчонка права... вот только Карш не знал, преследуют его из-за камней или же из-за свитка, или из-за того и другого. А кто это был, он вообще не догадывался!
— Ты слышишь? — Карш навострил уши и натянул поводья.
Гвар сделал еще шаг и остановился. Путники замерли, навострив уши.
Справа, из темноты доносилось еле слышное пение. Слов не разобрать.
«Однажды, Карш, пустыня споет для тебя. Но не теряй бдительности, не верь гиблому песку. Это будет песня легкая как перо. Словно ветерок проходит через трубочки галлио, рождая потустороннюю мелодию. „Так поют духи“, — говорила старая бабка БабаЗу из Азура. Вечная старуха, как называли ее местные».
Вот и сейчас Карш слышал как поёт галлио. Вот только воздух стоял, да и ветвей, на которых можно развесит трубочки не было на много миль вокруг.
— Я его слышу. Пение, - чуть слышно прошептал Карш, будто боясь спугнуть мелодию.
— Я тоже, — ответила Ашри. — И впереди тоже слышу. Но нам повезло, что Камни находятся слева.
— Откуда знаешь?
— Вижу.
Карш посмотрел вдаль и увидел причудливо сотканный узор песков, будто из бархана неведомый скульптор вылепил замок, но в сердцах, не довольный результатом, наступил и ушёл прочь. Чем ближе были Камни, тем поразительнее казался замысел тех, кто сотворил их. А в том, что это было творение рук смертных Карш не сомневался.
Глава 4. Обитель. Вопросы и ответы
Редкие светлячки ползли по маслянистым стенам чернильного коридора. Стены дышали, пульсировали, вздрагивали и сжимались от каждого шага... от каждого вдоха и выдоха. И без того затхлый воздух, густел и песком втискивался в грудь: царапая и обжигая. И, когда легкие переполнились, отяжелели так, что больше не смогли вытолкнуть из себя лишенный жизни эфир, в тот миг, ноги окаменели и, пошатнувшись, Ашри упала.
Чёрный камень коснулся лица холодной ладонью, а тело элвинг ощутило биение сердца нечто древнего, огромного, непостижимого... Сердце самого мира. Каждый удар проходил сквозь неё рассекающей волной, но в мгновение после, частицы ее тела и разума склеивались, чтобы треснуть и рассыпаться вновь. Распад и единение. Пустота и цельность. Калейдоскоп воспоминаний и ведений каждый раз собирался в новую картинку: все те же фрагменты и стекла, но все новые узоры и шрамы.
— Хватит! — выкрикнула Ашри в пустоту. — Оставь меня! Отпусти!
В миг тишины, она поверила, что всё и правда закончилось. Но стук вернулся. Удары участились. Сердце пустилось в пляс, а чёрный камень сжал свои объятия, мешаясь с мозаикой ярких образов, пока все они не стали угольно чёрным пеплом.
Ашри проснулась. Покрывало и простыни сбиты, мокрая от пота сорочка (кто-то переодел ее) прилипла к телу. На лбу испарина. Элвинг обхватила себя руками и закачалась из стороны в сторону. «Это всего лишь сон», — твердила она. Сон, рождённый усталостью. Так всегда бывает, стоит ей выпустить из себя Пламя.
Мелкий озноб не отпускал. Ашри разжала дрожащие руки и взглянула на ладони: искорки сонно вздрогнули и пропали. Элвинг вновь терла предплечья в надежде согреться, желая прогнать нахлынувший страх, выталкивая прочь туманящую разум тревожность. Темнота расступилась перед робким лиловым свечением: узоры проснулись. Ашри облегченно вздохнула.
Охранные браслеты на предплечьях мерцали — пламя текло по ним. В темноте комнаты, лишенной окон, были видны лишь они и зелёные искры, ползающие по стенам. Элвинг взглянула на проступившие на коже орнаменты: обычно невидимые глазу, пока не запылает пламя, сейчас они горели и переливались всеми цветами от фиолетового до красного. Ашри вглядывалась в рисунок. Самые первые, широкие, сотканные из множества элементов, нанёс шаман Северных земель, чтобы дар не выжег ее разум. К нему элвинг привёл Ред, если бы не он, воспоминания предметов поглотили ее, пламя сожрало изнутри.
Ашри закрыла глаза и нырнула в один из осколков памяти.
— Держи, — Рэд протянул пару перчаток. — Ещё она шкура тебе не помешает.
Эша переступила с ноги на ногу и робко взяла подарок, избегая прикасаться к Рэду. Аллати улыбнулся. Дождавшись, когда элвинг надела их, он протянул ей руку:
— Давай попробуем, — видя сомнения в глазах, он прищурился. — Смелее, не бойся.
Маленькая ладошки в чуть великоватых перчатках легла в раскрытую ладонь мужчины. Капитан Варэдион Тарг накрыл ее поверх своей:
— Ну как? — спросил он. — Получилось?
Эша кивнула.
— А это чтобы наверняка.
Рэд отпустил руку Эши, достал из кармана мешочек и вытряхнул на свою ладонь плетеный браслет.
— Это кожа пещерных змей, что живут в корнях гор на краю света. Она прочнее металла и даже лунная сталь не режет ее. Три лунные бусины это пути, что всегда есть у тебя. Чтобы ты шла в любом направлении, но не блуждала в прошлом.
Эша смотрела на плетеный шнурок и резные шарики бусин. Но сильнее всего ее притягивал маленький камень в тонком ободке металла. Прозрачный как льдинка.
— А этот камень будет твоим талисманом. Давай левую руку, чтобы браслет лёг на кровоток, что идёт из твоего сердца и забрал из него страхи и печали.
Рэд застегнул браслет на запястье элвинг. И в тот же миг камушек ожил, засияв фиолетовым светом. Эша почувствовала, как на душе становится легче, а тревоги и правда отступают. Она улыбнулась и обняла Рэда, прижавшись к его груди и бормоча слова благодарности. В тот миг она была счастлива обрести друга, понимающего и принимающего ее. Впервые за долгое время она не чувствовала себя чужой.
Ашри вздохнула, на миг возвращаясь в темноту настоящего. Рэд учил ее принять этот дар и проклятие, был с ней рядом, отвёл в скрытую меж льдов деревню и там Рогатый Шаман соткал узор, что единой линией закручивался в лабиринт завитков.
«Огонь, виляя по изгибам, растратит ярость. Пламя привыкнет к тебе, а ты к нему».
Ашри помнила своё первое пробуждение, после того как ритуал был закончен. Мир словно утратил часть. Поблек и выцвел, но вместе с тем стал менее опасен.