— Молчишь как рыба? — буркнула Ашри, обращаясь к кольцу, и опёрлась рукой о стену, наслаждаясь прохладой камня. — Варме итари ити азур нарх гаар.
Слова сами всплыли в памяти, но как только элвинг их произнесла, рубин моргнул. От руки Ашри по стене побежали искорки. Вот они сложились в зелёный лепесток, из которого прорезались плавники и хвостик. И вот уже сияющая рыбка поплыла по чёрному камню.
Ашри бросилась следом, подбирая отпавшую от удивления челюсть и стараясь не потерять из виду пламенного итари. Сердце стучало, заглушая все прочие звуки. Предвкушение приключения бурлило в крови. Заглядевшись на пламенную рыбку, Ашри забыла обо всем на свете и, когда на повороте она со всего маху врезалась в хранителя, то лишь чудо и быстрая реакция пса не позволили ей упасть.
— Слишком живая, — Алый Вихрь Тшакрамг отпустил плечи Ашри, за которые успел поймать несущейся на него чёрный балахон.
— Зурри ищу, — выпалила Ашри, вытягивая шею, чтобы не потерять из вида рыбку.
— Ещё что-то? — голос Тшакрамга как всегда был лишён эмоций.
— И туалет, — скорчила рожицу Ашри.
— Полагаю, особенный, — кивнул Тшакрамг.
Он отступил в сторону.
— Я тогда пошла, — неуверенно проговорила Ашри. — В туалет и к Зурри.
— Стоит поторопиться, — Ашри даже показалось, что Алый Вихрь улыбнулся. — Рыба не станет ждать рыбака.
Ашри понеслась дальше и, заглянув в несколько ниш по пути, с облегчением увидела в одной из них свою путеводную рыбу. Свернув, пробежав по узкому коридору, миновав квадратную площадку, выйдя через атриум в галерею, где были лишь ряды колонн и приходилось ловить взглядом рыбку, которая словно выпрыгивала и ныряла, появлюсь и исчезая солнечным зайчиком на колонах. Из обширного зала, Ашри попала к скромной, еле заметной лестнице, зигзагами ведущей вверх, к двери, за которой был пересохший бассейн со статуями застывших волн, рыб и морвингов.
Элвинг уже успела подумать, что эти салки никогда не закончатся, и преследование будет продолжаться, пока она не свалится от усталости. Но тут рыбка вильнула и прошла сквозь стену.
Ашри подошла вплотную к камню, и лишь тогда заметила шов: стена не была сплошной. Вот только ручки не было, чтобы открыть эту дверь.
— Если ты не видишь, это не значит, что ее нет, — напомнила себе Ашри и принялась ощупывать шов, стену и саму каменную панель.
Пятая история моолонга: Тайна Камней
Камни поразили Карша в самое сердце. При виде павшего колосса, из разума улетучились все проблемы и беды прожитого дня. Осталось лишь восхищение, граничащее со священным трепетом. Он собирал легенды в обрывках слов и воспоминаний, давал им жизнь голосом и вязью букв на листе, а тут... Камни были костью прошлого, того мира, что навеки ушёл. Мира чудес и легенд. Поражающее и ужасающее величие — так бы он сказал, спроси его кто. Выточенные из красного и чёрного гранита колонны и обелиски даже в посмертие тянулись к небу, как пальцы павшего Бога. Обрушенные стены и разбитые барельефы, лестницы, ведущие во тьму разверзнутых пастей-провалов. Узоры плит, прикрытые покрывалом песка, извивались и текли, пока не пропадали во мраке ночи.
В сумраке Камни устрашали. Чёрные руины среди белого песка — как легендарный кит Дархи Тау, вынырнувший из океана Бездны.
— Будь я дартаутиру, я б тут и жил, — нахмурившись, сказал Карш.
Голос прохрипел громче, чем он ожидал. Даже показалось, что пение песков замерло. Но нет, мелодия вновь обрела голос и потянула щупальца к путникам.
— И друзей бы позвала, — нахмурилась Ашри.
— Послушай, — Карш приложил палец к губам и остановил гвара.
Мелодия нарастала, но было среди летящих липких нот ещё что-то. Карш показал на темную точку. Что-то или кто-то шёл прямо на них.
— Стоит поторопиться, — кивнула Ашри. — Давай след в след за нами. Сварг слышит пустыню лучше нас.
Кайрин прыгнул вперёд, и Карш направил гвара за ним. Гул становился всё громче, руины нависали, напоминая сколь мал тарука и слаб в этом огромном неопознанном мире. Но вот копыта Золотинки ударили по камню. Огромная, шириной не меньше аббаррского тракта, плита в наклон вела их внутрь развалин. Почувствовав твёрдую «землю» под ногами, путники остановились и оглянулись. Преследователь приближался. Ашри и Карш переглянулись и не сговариваясь потянулись к оружию и так же вместе облегченно выдохнули, когда силуэт приблизился на столько, что стал различим.
— Тучка! — крикнул Карш. — Эка ж шельма!
Гвар словно услышал хозяина, закинул голову и затрубил. Золотинка повела ушами и ответила товарке протяжным рёвом.
— Что-то не так, — нахмурилась Ашри. Кайрин, будто соглашаясь, ворчал и бил хвостом.
— У гваров чутьё! — радовался Карш. — Умница, девочка! Давай к нам!
— Она бежит со стороны, где поют пески, — Ашри окинула пустыню взглядом. — Нам нужно как можно быстрее подняться над песком.
Но Карш словно и не слышал, радостно наблюдая за гваром, нелепо выкидывающим ноги и изо всех сил спешащем к хозяину.
Элвинг наклонилась и стукнула Карша в плечо.
— Если она бежит, то добежит и так. Я ушами чую, что тут что-то не...
Не успела элвинг закончить фразу, как фонтаны песка взметнулись в небо. На краткий миг песчинки серебра засеяли в свете звёзд так ярко, что ночь сменилась днём. А следом, прямо за бегущим гваром, из пустыни выросло нечто. Червь небывалых размеров, ожившая колонна, подпирающая саму небесную твердь! Поднявшись огромной коброй, чудовище повело круглой мордой, усыпанной черными, смолянистыми глазами-наростами. В мгновение голова твари расползлась, словно лопнул бутон, и среди кожаных лоскутов сверкнули ряды острых и длинных клыков, спиральными рядами игл уходящие в багряную глотку. Отвратительная пасть исторгла разрывающий нутро писк и, изогнувшись, накрыла Тучку. Агония гвара утонула в гуле пустыне. Мир задрожал.
— Помилуй Мэй! — Карш ударил Золотинку пятками и повернул в сторону руин. Кайрин бежал рядом. По обе стороны от них песок взрывался и обрушивался колючим белым дождем. А плиты сотрясались от ударов монстров.
Было ли это единое существо, наподобие океанского кракена, или же целая стая песчаных миног переростков? Эти вопросы Карш задаст себе намного позже. А сейчас с его губ срывались лишь слова, что не принято говорить в обществе женщин и детей, но похоже Ашри и кайрина меньше всего заботили приличия. И лишь после того, как скрип песка на зубах караванщика стал невыносим, он понял, отчего ж его попутчица обладала такой выдержкой, и тоже замолчал, лишь сильнее вцепившись в поводья.
Остановились они, лишь взлетев на покусанную временем площадку, которая находилась достаточно высоко. По меркам Аббарра — не меньше пятого яруса приюта Маан, прикинул Карш.
— Тут они нас не достанут. — Ашри показала рукой вниз и спрыгнула с кайрина.
Карш посмотрел: от руин во все стороны волнорезами шли каменные плиты, как та, по которой они попали внутрь. Камень, как ощетинившийся иглокож, не давал зубатым пиявкам вынырнуть у своих стен.
Осторожно Карш спустил Марага, уложил на одеяло, а вторым накрыл сверху. Бист был без сознания. Кожа его горела огнем, дыхание было не ровным, на лбу выступили крупные капли пота.
Ашри наклонилась над ним и, подумав, достала из пояса ещё один флакончик. Карш не спрашивал что это. Сам он ничем не мог помочь парнишки, поэтому не мешал.
Караванщик отошёл к гвару. Отстегнул сумки, снял седло и освободил морду Золотинки от повода.
— Отдохни, красавица.
Вытянутая морда уткнулась в шею биста. Карш обнял животное и вдохнул запах каравана. Особый шлейф из пота, крови, песка, как говорил Дхару.
Проверив запасы, он достал торбу. В ней ещё что-то оставалось. Плеснул воды из фляжки, приладил к голове гвара, а после застегнул специальный браслет на ноге Золотинки и привязал конец веревки к одному из камней.
— Подождём, пока Мэй уснет, а Мараг проснется, и двинемся в путь, — продолжая гладить животное, говорил Карш.
И ему хотелось верить, что так оно и будет.
***
Карш зажег лампу и устроился у трехгранной багряной колонны: кинул под голову седло, кое-как закутался в шерстяную накидку. Ашри возилась у своего ручного монстра. Бурчала на его ворчание и вычищала щеткой грязь и кровь с его шерсти и перьев.
— Почему твой кайрин не летает? — спросил караванщик, в очередной раз стараясь распределить накидку так, чтобы не торчало ни рука, ни нога. — Я наблюдал за вами...
— Если наблюдал, то заметил, что у него нет одного крыла, — огрызнулась Ашри.
— Я заметил механическое крыло искусной работы. И не думаю, что оно лишь для красоты.
— Никто не обещал тебе летающего кайрина в свиту, — фыркнула элвинг и отвернулась, давая понять, что разговор закончен.
***
Огонек лампы дрожал от дыхания времени. Мотыльки света порхали по чёрным и багряным камням, осторожно касались остановившихся на покой путников.
Ашри спала, свернувшись клубком у бока кайрина. Во сне она выглядела еще младше. Морщинка меж бровей разгладилась, обычная хмурость покинула лицо, глаза с иномирными всполохами закрыты. Лишь цвет кожи немного непривычный для этих мест, но это пустяк в сравнении с тем, что вытворяла природа с бистами.
Карш смотрел на хрупкую элвинг, что безбоязненно доверяла огромному зверю. Рогатая морда кайрина по-собачьи лежала на лапах, похоже он тоже спал. Но караванщик не был уверен. Слишком странное это было существо. По рассказам Стуриона и других — многие годы он только и делал что убивал. Но если верить легендам, эти создания были разумны. А что если не разум и воля помогает смирять ярость? Но в том, что при необходимости эта клювопасть разорвёт любого — Карш не сомневался. Убийца остаётся убийцей.
Мараг под действием зелья провалился в забытье так глубоко, что даже не стонал. Лишь одеяло еле заметно вздымалась от его дыхания. И это движение давало надежду.
«Не смей умирать! — злился Карш на однорогого биста. — Я не хочу нести на плечах и твою смерть».