— А твой? — Ашри посмотрела на причудливую медную петлю, перехваченную кожаным шнурком.
— У меня был и золотой и лунный, но то, чем я занимался, не смогли вписать в существующие правила. И я выковал себе символ сам. Это петля отреченного, того чью силу призывают, чтобы отречь другого.
Тшакрамг скривился в кривой улыбке. Шрамы выгнулись, обнажили клыки. Ашри смотрела на того, кого стражники Орму звали Караан, Стурион — Тшакрамг, а Нетакерти — Алый Вихрь. Сколько же вопросов было у нее в голове. Отчего Пес стал служить Орму, почему его отрекли, но позволили носить амулет силы Пламени? Почему жрица так радушно приветствовала его, и сам Ину, считался с ним.
— Ты служешь Орму, но чтишь Пламя? Как ты умудряешься усидеть на двух гварах? — нахмурилась Ашри.
— Я делаю то, за что никто не хочет браться, — зловеще усмехнулся Алый Вихрь.
— Что-то типа палача? — прищурилась Ашри.
— Да, пожалуй, это ближе всего.
Дальше шли молча. Пару раз Ашри пыталась завести разговор с Зурри, но бистеныш лишь качал головой. Заходя на очередной виток спирального коридора, элвинг вспомнила этот мистический зелёный свет: пламя пропитывало камень и текло по нему, как вода в пещерах. Они были уже совсем близко. И действительно: вскоре очередной виток пути сменился галереей, что чёрной змей колонн струилась вниз, огибая пропасть с множеством площадок, на которых покоились Дремлющие.
Прочие хранители во главе с Ину отделились и Ашри с Зурри остались наедине с Нетакерти.
— Кмал Тар выберет лучшее место, чтобы совершить снятие оков, — пояснила жрица. — Это не займёт много времени.
Ашри знала, какое впечатление производит первый взгляд на сотканный из пламени и тел улей хранителей, и к радости увидела, как в глазах Зурри вспыхнуло любопытство. Бистеныш задрал голову, вглядываясь в уходящую вверх череду дисков и коконов, а потом, сделав шаг к краю, посмотрел вниз и охнул.
— Сколько же их тут? — прижал он ладошки к груди.
— Столько, сколько нужно, чтобы поддерживать баланс, — ответила Нетакерти.
Ашри тайком сняла перчатку и прикоснулась к ближайшей колонне. Но этот жест не остался незамеченным. Жрица широко улыбнулась:
— Не трать понапрасну силу. Эта часть Обители — особое место. Вне времени и пространства. Бездна и Врата так близко, что все пропитано пламенем. Всё, что ты видишь, это застывшая иллюзия. Форма материи возможная лишь оттого, что сотни хранителей пропускают через себя Предвечное Пламя, усмиряют и рассеивают его. Они ткут реальность, расщепляя поток.
— А как же они сами? — Ашри вглядывалась в ближайшего хранителя и он так сильно был похож на алебастровую статую из ведения, что, казалось, моргнёшь и свет вырвется из этой хрупкой оболочки.
— Многие из них так долго пропускают через себя дыхание Интару, что прекратись поток, они развеются пеплом. Ведь только пламя удерживает их тела. Такой парадокс - они создают, разрушая. И сами состоят из нитей пламени.
— А как же ты и Абби?
— Мы никогда не были в цепи хранителей и не делили один поток. Я не могу знать, что происходит с телом и духом Аббис на той стороне, но сердце подсказывает, что она жива и что ее силы хватит, чтобы дождаться помощи.
Нетакерти перевела взгляд на Зурри и теперь обращалась к ним обоим:
— Пробуждение искры может напугать. Особенно самого носителя. Этот страх может лишить разума. Вы должны побороть его. Вы оба.
Хранительница увидел сомнения в глазах элвинг.
— Это страх не только за свою жизнь, но и за жизнь других. Никто не в силах обратить пробуждение. А страх в купе с бессилием порождают отчаянье.
— А более практичных советов не будет? — огрызнулась Ашри, и посмотрела на возвращающегося Тшакрамга. — Кажется это за мной. Не скучайте тут без меня.
— Что ж, Пепельная птичка, пошли, — Алый Вихрь подал ей руку. — Пора расправить твои крылья.
Ашри на миг заколебалась и неуверенно ответила на рукопожатие.
— Твои способности не нанесут мне вреда, — Алый Вихрь вёл элвинг. — Ведь не один палач не лишился своей головы, опуская топор на чужую.
— А вы умеете взбодрить, — нервно хихикнула элвинг. — У вас у всех особый талант Бездны.
Они шли по кругу галереи, пока Нетакерти и Зурри не скрылись из вида. Их уже ждали Ину и хранители. Псы расступились, и Ашри увидела одну из площадок, коими был заполнен разлом. Только на ней не сидел подобный каменному изваянию полуобнаженный хранитель, а стоял Кмал Тар в длинной мантии, чей чёрный цвет впитал в себя так много пламени, что она сама стала светом. К диску вел прозрачный узкий мост, шириной с две ладони. Ашри неуверенно сделала шаг и почувствовала, как ноги буквально прилипли к полоске света — даже захоти упасть, она бы не смогла.: что-то держало ее.
Как только Ашри и Тшакрамг оказались на площадке, мост вспыхнул и разлетелся искрами, которые тут же были подхвачены невидимым потоком и поглощены ближайшим из коконов. Ашри стояла на призрачном, светящемся диске и с любопытством смотрела на уходящую в бесконечность пропасть. Кмал Тар развел руки, в которых горело зеленое пламя, и диск накрылся призрачным куполом, по его поверхности пошли мерцающие нити пламени и соткали паутину узора, с неизвестными элвинг символами и знаками.
Казалось, впервые Ашри услышала голос Хранителя Порога. Он был густой и вязкий как смола, словно лишенный контрастов и звонкости. Так падают камни на мох, так гремит гром за закрытым окном:
— Мы уберём оковы Севера и высвободим Твой Дар. Он заполнит сосуд и облегчит переход. Твоё тело пройдёт через Врата и Бездна потребует платы. Платой станет пламя. И чем равномернее ты будешь в нём, тем выше твой шанс оказаться собой по ту сторону Порога.
Ашри потерла предплечья. Шаман Северных Земель говорил, что без них ей будет сложно обуздать силу. А теперь эти песчаные псы хотят наоборот превратить ее в горящий факел.
— Когда вернешься, мы вернём их на место, — словно прочитал мысли элвинг Кмал Тар.
— Если вернусь, — огрызнулась элвинг.
Псоголовый не ответил. Лишь указал на центр круга и велел снять одежду, так чтобы были видны все браслеты. С эти проблем не возникло — защитных орнаментов кроме как на руки ей не наносили, хотя может и стоило покрыть все тело до пят, так чтоб пламя заплутало и навсегда сгинуло в лабиринте, а тело и дух прожили обычную скучную жизнь, например, в маленькой хижине в лесу на краю света...
Ашри аккуратно сложила куртку, легкую кофту и перчатки, на всякий случай расстегнула и убрала в карман браслет с подвеской. Оставшись в тонкой нательной сорочке, элвинг поежилась, села на колени, склонила голову и закрыла глаза. Тут пламя откликалось по малейшему зову, и она знала, что сейчас от ее рук, волос и глаз исходит лиловое свечение.
— Так мало, — услышала она: казалось, Кмал Тар удивился, разглядывая узоры на ее руках. — Я узнаю эти пряди, их сила поистине потрясает. Я вижу в них след Белой Длани.
Хранитель наложил руки вначале над одним предплечьем, затем над другим. Из его ладоней поползли языки зеленого пламени, глаза загорелись огнем, и охранные браслеты начали бледнеть, пока совсем не исчезли. Ашри продолжала испускать свет, и, казалось, ничего не изменилось, разве что цвет стал чуть насыщеннее.
Ашри открыла глаза. Кмал Тар исчез. Вместо него сидел Алый Вихрь. Он был прямо перед ней, так что его колени почти касались ее, а шрамы в мистическом свете меняли и перекраивали лицо, обнажая кости черепа, удлиняя клыки и меняя привычное лицо на звериный лик монстра.
— Завершив снятие, хранитель удалился, — пояснил он.
— Давно? — Ашри зажмурилась, скорее чтобы прогнать ужасающий образ демонического пса, сидящего перед ней. — Кажется, меня тошнит.
— Теперь слушай меня, — Алый Вихрь положил на свои колени руки ладонями вверх. — Хоть мы и в коконе, ты не умеешь рассеивать своё пламя, но цепь чувствует тебя и пытается влить твою силу в общий поток. Если позволишь, то все эти хранители размотают тебя на нити пламени, как шаати клубок. Накрой своими ладонями мои.
Ашри повиновалась. Она и не думала, что такое простое действие потребует столько сил! Ее руки окаменели, это были два бревна, две чужие оглобли! Алый Вихрь прочёл ужас в ее глазах.
— Не торопись. Не спеши. Не возлагай пустых надежд и ожиданий. Просто делай.
И она сделала.
— Умница. Теперь смотри на меня. Только на меня, не в сторону, не в будущее и не в прошлое, и не вглубь себя.
Ашри посмотрела сначала на изуродованное шрамами лицо хранителя, затем на его глаза. Оранжевые...
— Видь меня! — прорычал Тшакрамг и оранжевые глаза схлынули, перед ней были живые, пытливые бледно зеленые. — Всё так. А теперь, чтобы не случилось, не отнимай рук и взгляда.
Глаза Алого Вихря налились зелёным пламенем, его ладони засветились, и острые лезвия боли пронзили всё тело Ашри. Её словно резали на тысячи кусков, будто бесчестное множество клинков одновременно вонзились в каждую клеточку её плоти. И из всех ран одновременно хлынула кровь. Вот только те, кто следил по ту сторону купола видели не алые фонтаны из тысячи ран, а тонкие усики лилового пламени, что тянулись из тела элвинг и таяли поглощаемые перьями зелёного пламени, которые танцевали вокруг тела элвинг как рой ножей, отсекая каждую нить прежде чем та коснётся купола.
Нетакерти и Зурри стояли поодаль, но бистеныш, затаив дыхание, следил за происходящим в прозрачном коконе. Жрица положила руку на плечо ребёнка, и прежде чем он успел спросить, ответила:
— Его прозвали Алый Вихрь и Мастер Клинков не только потому, что он создаёт оружие, которому нет равных. Он сам оружие. Его пламя принимает форму роя лезвий, и он способен управлять им как единым существом или же направлять каждый лепесток в свою цель. Он один из немногих, кому дано видеть нити жизни и пламени и кто способен рассекать их единым движением.
— Но почему он стал «палачом»?
— Палачом? — хрипло усмехнулась жрица. — Мы не зовем его так. Алый Вихрь всю жизнь служил смерти ради жизни. Он покинул Обитель очень давно. Когда пытался усмирить разбушевавшееся пламя, выжирающее изнутри одну совсем юную девушку. Впервые он потерпел неудачу. Его тысячи клинков не хватило, чтобы перерезать тысячу и одну нить, рвущуюся к Потоку.