Осторожно, не дотрагиваясь до камней, Карш извлёк камни.
— Словно и не было ничего, — произнёс Карш глядя в небо. — Даже Луна не потеряла ни ломтика.
Восемь камней лежала на лоскуте ткани, впитывая свет звёзд.
— Хотелось бы, чтоб так и было, —Ашри отстегнула ремни, развязала и отдала караванщику его. — Ты забыл один орм.
— Рубины сейчас достать не просто, а энерго капсулы в Мэйтару не используют, — улыбнулся Карш, закрывая панель на крыле кайрина. Если не станешь летать через Кузнеца, должно хватить, пока не разживитесь, чем получше.
— А как же заказ? — спросила Ашри
— Ты все-таки спасла мне жизнь, так что я еще тебе должен.
Элвинг улыбнулась.
— Тхару не так велик, может еще встретимся и сочтёмся.
В животах обоих заурчало.
— Мы ещё успеем на поздний ужин у подножия Стража, — пожала плечами элвинг.
— Знаешь, — Карш протянул руку. — Я угощу тебя в лучшей таверне верхнего яруса.
Ашри улыбнулась и ответила на рукопожатие, сомкнув тонкие пальцы на запястье караванщика, там, где кожаные браслеты и рукав надежно защищали его от прикосновения Бездны.
Они пошли в сторону огней, за которыми кипела жизнь самого южного рубежа Мэй.
— Слушай, у меня есть немного времени и монет, а еще вопрос, который не дает покоя.
— Ты хочешь купить ответ за лимру и рагу? — Ашри хрипло рассмеялась.
— Хотя бы попытаться, — пригладил бороду Карш. — Ну, так что?
— А какой вопрос-то?
— Отчего у тебя такие странные глаза?
— Странные? — Ашри почесала затылок, сняла разбитые гогглы и покрутила в руках, прежде чем убрать в сумку. — Там откуда я у всех такие. Так что вряд ли эта история пополнит твою книгу. Но я ни разу не была в верхнем городе. Так что если обещаешь ужин в «Мерцающей виверне», я расскажу тебе историю. Авансом.
— По рукам! — хлопнул по бокам Карш. — Так откуда ты?
— С севера, — ответила Ашри. — Очень далекого севера, что дальше Силурии и западнее Рока.
— И впрямь далеко тебя закинуло. С одного края света на другой. Так отчего у тебя глаза такие чудные?
— По одной легенде, старой и поросшей мхом, в которой правды как в скисшем молоке свежести, говорится, что когда-то наш мир был един и отражался в глазах и сердце его обитателей в полной своей целостности. Но потом проснулся дракон. Дракон разорвал мир на части, забрал у жителей способность видеть сны и раскидал душу по четырём сторонам света. С тех пор наши глаза как стежки, что не дают миру распасться, как осколки, которые видят все сразу и ничего, и какнапоминание, что даже затянувшись раны оставляют шрамы.
— Суровые у вас сказки, — Карш посмотрел на, шагающую рядом, элвинг.
— А разве бывают другие? — Ашри покрутила браслет с крошечным ормом.
Остаток пути они шли молча, а когда добрались до ближайшего трактира Туманника, рухнули замертво, лишь получив ключи от комнат. Забыв про все на свете, даже про урчание в животе.
***
Карш был несказанно рад обнаружив утром в смежной комнате кадку воды. Караванщик с наслаждением смыл песок забившийся в каждую клеточку его тела, почистил как мог одежду и посмотрел на сиротливую сумку. Вот и всё , что уцелело: восемь ормов в тряпице, пустая фляга, писчий набор, записная книга отца, кошель, амулет со звездой и запечатанный свиток.
Выбив песок из сумки, Карш вернул вещи обратно и спустился вниз. Зал был пуст, лишь старый трактирщик расставлял шархи, играя за обе стороны.
— Если ты ищешь ушастую девицу, — усмехнулся старик, — то она ушла на рассвете, вместе со своим зверюгой, сказав, что ты заплатишь за всех троих.
И старик пододвинул записку с заказом и счетом.
— Орхи дери! — присвистнул Карш.
— Никогда не связывайся с тощими, — со знанием дела сказал старик. — Мало того, что едят за троих, так ещё и вертихвостки.
***
Верхний ярус Стража начинался за отдельным витком стены. Это была крепость в крепости, город в городе. Все, кто жил в выше стены — были из верхних. Простому люду пройти через Сверкающие врата было крайне сложно. Даже специальный пропуск не помогал. Но Карш доставлял лучшие товары для лучших. И кольцо, на котором была вырезана эмблема рода Цави открывала любые двери. Но прежде чем отправится туда, Карш заглянул в отделение златочеев, получил «драконов», сменил одежду, навестил старого знакомого коллекционера вин и купив за небывалую цену пару бутылок ледяного вина, отнес их в Анту — привилегированную торговую палату верхнего города, что подтверждала достойность товара для достойнейших. И теперь, покончив с делами, Карш шагал по каменным ступеням Тысячеликой лестницы, каждый пролёт, которой украшали изваяния представителей четырёх домов Стража, неизменно занимающих одну из сторон света, отпущенную им с основания Южного Оплота.
Каждый из древних родов — Домов, имел влияние далеко за пределами Стража. Так в порту Лантру под красным флагом Цави стояли корабли, что рассекая Овару уходили к берегам Империи Дракона, а род Нарх поколениями держал в своих когтистых лапах несколько островов Архипелаге,выдавливая из них серебряную руду шахт, тягучий сок деревьев и экзотичных красавиц для своих особых заведений. А сколько доподлинно было под властью Домов не знал никто.
Карш без труда нашёл «Мерцающую выверну». С надеждой он окинул зал, но нет, Ашри тут не было. Весь путь он надеялся увидеть ее уши среди прохожих, но видимо у элвинг были иные планы.
Караванщик отправил посыльного с запиской для Сигра, а сам заказал лимру и уставился в пустоту напротив.
«А тут столы кроют подстать Златому Граду!»
Карш представил как Ашри улыбается от уха до уха, как блестят ее глаза. Ему отчего-то чертовски захотелось, чтобы у этой девчонки хоть на время из взгляда ушёл весь груз прошлого.
«Благодарю за ужин. Надеюсь я тебя не разорила».
Карш вздохнул. Воображаемая Ашри поднялась и накинула капюшон на голову.
«Постой, — сказал не менее воображаемый Карш и остановил элвинг за локоть, вкладывая в ее ладонь бархатный мешочек с тремя рубинами. — Вот держи, это для твоего друга».
Но рубины так и лежали в его кармане, а стул напротив был пуст. Карш заказал ещё лимры. Пчелиное гудение таверны ушло за пределы восприятия. Бист крутил кружку и думал о своем учителе-отце, о шахте и необычных камнях, о нападении и записке.
— Вэл Карш? — хриплый голос выдернул биста из раздумий.
Карш поднял глаза. перед ним стоял поверенный Цави — Сигр.
— Добра тебе Сигр из Алого Дома, пусть процветает он, — холодно бросил караванщик.
— Хранит Мэй след твоего каравана. У тебя остались вопросы, прежде чем приступить к делу?
— Напротив. Я полагал Сиятельный не против узнать об исходе дела.
Сигр изогнул бровь. Чему он удивлён? Тому что Карш выжил или тому, что вернулся так рано?
— Передай Вэллу Цави, что две бутылки отличного ледяного вина уже переданы в Хранилище Анту и как только он решит... — Карш заметил как сморщился Сигр и поправился. — И как только он подумает решить, оно будет доставлено к его столу.
Сигр кивнул, снисходительно одобряя усилия Карша соблюдать традиции, главной из которых было упоминание главы Дома лишь в помыслии: Хозяин Дома не спрашивает и не просит, не приказывает и не запрещает, он вне сует тех, кто не ступил на вершину. Унтер карает и милует, Терн ненавидит и любит, Сигр окружает и ограничивает. Сам же Сиятельный лишь мыслит об лучшем решении, которое необратимо.
Верхняя традиция Стража напоминала балаган, но практическая сторона сделки велела держать свои помыслия на этот счёт при себе. Однако неизменно Карша занимало два вопроса: супружеский долг за Сиятельного тоже платят слуги и какие помыслия настегают главу Дома на толчке.
Сигр развёл ладони приглашая Карша к рассказу и караванщик, сдерживая ярость и боль, сухо поведал о потере каравана.
— Сиятельный мог бы выразить сожаления о твоей утрате будь он не столь погружен в мысли о Доме, — худые и длинные пальцы Сигра были сплетены, глаза полузакрыты, длинный расшитый балахон в приглушенном свете таверны струился на пол жидкой бронзой. Говорящая статуя, не иначе.
— Если бы такое случилось, я бы принял их с благодарностью, но хорошо что беды мои не омрачают помыслов Сиятельного.
Статуя кивнула:
— Сиятельный мог бы спросить уцелело ли еще что-то помимо ледяного вина?
Карш покрутил кружку, нахмурился и не выдержал:
— Я потерял трех гваров, четырежды четыре шкуры пещерного зверя и дважды столько тончайших пластин холодовика. В убыток вышла кварта резных фигурок из ночного камня и связка мерцающих бусин, шерсть горстей целебных грибов, что рождают недра шахт и одеяло тонкой шерсти, которым укрыл я застывшее тело друга, и «дракон», что положил я в его холодные ладони, чтобы он мог купить выпивки на той стороне. Я потерял всё, что у меня было как караванщика того маленького пути. И самое ценное это было не ваши проклятые камни, — Карш швырнул свёрток и кольцо Дома на стол. — А жизнь, которую отняли те, кто хотел получить их.
Сигр чуть склонил голову. Этот полукивок словно намекал на полуправду, что он услышал от Карша, и принял его ответ, принял недосказанность или вероятность ее. Сомнение и удивление, Сигр не мог их скрыть.
Тонкие пальцы развязали свёрток, взгляд скользнул по камням. Ни слова не сказал он о числе ормов.
— Поистине удивителен был твой караван, Карш сын Дхару. Ты смог поразить меня выше прочих, — Сигр убрал свёрток в складки мантии. — Я принимаю твоё исполнение.
Теперь настала очередь Карша удивляться. Ни в одном месте караванщик больше не видел чтобы существовало два языка одновременно — слова, что произносят собеседники и жесты, которыми эти слова подкрепляются. Второй молчаливый язык иногда говорил больше первого. Его постижение было наукой и искусством. Но сейчас Карш не мог прочесть его.
— Как было условлено, Сиятельный ценит свой Дом, а Дом платит за услуги. Как и условлено вексели на подтверждения будут отправлены в Черный цветок и Лантру. А копию передаю тебе лично.