— Таана, кто был в его отряде? Ты знала их имена?
— Ещё бы не знать! Они были больше чем друзьями Дхару и гуляли на его свадьбе, а после не раз посещали долину. Самый рассудительный и степенный Стурион, скользкий как угорь и хитрый в замыслах и словах Ыргых, миниатюрная бестия с двумя клинками Критару Плющ и ее напарник Цунир, и хмурый мастер клинка Тшакрамг. Они называли себя по семи ветрам звезды.
— Но как вышло так, что сейчас весь серый отряд это обычные тхару, торгующие чавуки и цветами? — Карш наполнил чарки вновь и потёр виски. Никак он не мог представить добродушную цветочницу размахивающую кинжалами, или старика Стуриона перерезающего горло врагу.
— У отряда Дхару были накопленные связи и деньги. Однажды утром они отправились в пустыню и вернулись в обычных одеждах и без оружия. Где-то в песках Мэй они похоронили своё прошлое, чтобы начать все с чистого листа. Так образовалось братство Звезды. Выжившие из долины, жаждали мести, и бывшие наемники были готовы идти за Дхару куда тот скажет. Но, вернувшись из пещер, Дхару не испил Достаточно крови. Хоть он весь и пропах смертью, став ее жнецом, ярость и безумие горели в его глазах, и этот огонь не ведал пощады. Вот только все наемники направленные неведомой рукой были мертвы. А чья рука отдала приказ, предстояло выяснить. И тогда мы все стали играть свои роли, подбираясь все ближе к силам правящим Мэйтару.
Каршу не требовалось пояснять, теперь он видел эти связи: Критару и Илламиль, Алый Вихрь в Совете Орму, Ыргых и правящие дома Стража, Стурион и торговый кварт со всеми его сплетнями и новостями, Таана на Лантру, выжившие вернулись в Морозную долину, а сам Дхару служил связью меж ними всеми — не вызывающий подозрений караванщик.
— А кто был седьмой?
— Седьмая была Цаанарх, бист с искрой. Она прозревала в оба мира и была мастером не только клинка, но и ядов. После бойни в Ахран, у неё началось пробуждение. Шаманы Шаанарха усыпили искру, вернули ей разум. Но она замкнулась. И, как говорят, ушла за Имол, как поступали многие пробуждавшиеся бисты в прошлом.
— Но почему я рос у Дхару? — Карш не мог понять, отчего родная мать отказалась от него. — Почему ты не оставила меня подле себя?
Таана горько улыбнулась и вздохнула:
— Только колесо Орта спустя Дхару нашёл тебя. Когда шахты вновь начали разрабатывать, когда старый Орму, узнав о кровавой бойне, потребовал с Дома Цави ответа и поставил своего наместника, тогда в тоннелях нашли ребёнка. Слухи о песьем выкормыше дошли до караванщика и он не жалея копыт гваров отправился в Ашран и выкупил тебя из Ямы. Ты не узнал меня, и вообще чурался всех. Лишь не отходил от Дхару и твердил что ты бист. Ты сам выбрал с кем остаться и кем быть. А Дхару нужен был тот ради кого жить. Алли и ее не рождённого ребёнка поглотили Эхран, а тхару, чтобы жить, нужна была не только ярость мести, но и любовь. Эту любовь он нашёл в заботе о тебе.
— Бист не по крови, но по духу, — вспомнил слова Ыргыха Карш. — Но кто был моим кровным отцом?
— Сейчас это не имеет никакого значения, — покачала головой Таана. — Твой настоящий Отец и его друзья сложили серые мечи и затерялись в толпе, чтобы воплотить свой план. Они поклялись, что покарают тех, кто убивает детей и женщин, но...
— Но, не позволив убить ребёнка, Отец поставил всю многолетнюю работу под удар, — Карш сжал кулаки.
Таана кивнула и протянула руку:
— Давай же узнаём, что решила Звезда юга.
Карш вынул из сумки свиток и протянул Таане. Та с легкостью сломала печать и развернула послание. Брови ее нахмурились и рука дрогнула. Не, произнося не слова, она протянула письмо Каршу. Лишь пара строк изящным почерком:
«Они смогли запечатать Гаара песней. И дети их станут платой за наших. Пусть звучит мелодия Хаоса и распускаются резные цветки Скверны. Рогбудет бить набат, когда выйдет тысяча лет».
Кровь застыла в жилах Карша. Он вскочил, чуть не опрокинув стол, бутылка подпрыгнула, упала и разбилась в дребезги. Он смотрел на алую растущую лужу и изумрудные осколки стекла. Где-то крикнула сонная птица.
Это музыкальные ящички, вроде тех, что играют на ярмарках... В них ничего нет, лишь цепляющая за сердце мелодия и механизм...
«Маан, я должен успеть ее спасти!» — жгло предчувствие беды. — «Они узнали, где девочка. Они приняли решение нанести удар».
— Я вернусь, — крикнул Карш, рывком открывая люк. — Спасибо тебе за рассказ... мама.
Он нёсся со всех ног, боясь не успеть. Легкие горели, а сердце стучало так громко, что Карш не расслышал слова хозяина постоялого двора.
— Что? — уже на лестнице обернулся он.
— Хорошо Вэл Вариол, что в этот раз вы не разминулись с вашим другом?
— В этот раз? — переспросил Карш.
— Да, ваш друг приходил к вам в тот злосчастный день, но ушёл прежде чем вы вернулись.
— Он назвался?
— Мы не спрашиваем имён, если гости х сами не называют. Он не назвал. Но одно могу сказать точно — это был северный бист с прекрасной застежкой в виде головы зверя с зелёными огненными глазами... Знаете такого?
— Да, — кивнул Карш. — Благодарю, я давно жду с ним встречи.
Осторожно ступая по лестнице, Карш держал на голове кинжал. Тот самый, что достался от Отца и который помнил его смерть. Вот и сложились все карты, и убийца сам пришёл доделать начатое. Вот он тот шанс чтобы восстановить справедливость. Дверь была не заперта, более того, тусклый свет сочился в тонкую щель и ниточкой ложился на темный дощатый пол. Прижавшись к стене, Карш толкнул дверь.
— Если бы я хотел убить тебя, — голос Клыкаря звучал ровно, и всякая дружественность выветрилась из него. — То ты давно был бы мёртв.
Карш переступил порог, не убирая кинжала.
— Эти же слова ты говорил моему Отцу, прежде, чем перерезать ему горло, — зло прохрипел Карш и шагнул к Клыкарю. Тот не шелохнулся и все так же равнодушно смотрел снизу вверх из-под бровей.
— Я пришёл за ответами. Ответь на мои вопросы, и мы разойдёмся.
— Вот уж нет, — ярость поглотила Карша и, зарычав, он кинулся на биста. — Я не позволю убийце Отца уйти от правосудия!
В последний миг Клыкарь заслонился левый рукой, и кинжал чиркнул, отскочив от металлического наруча, искусно спрятанного под кожаными полосами. Правой же рукой Клыкарь перехватил руку и выбил кинжал. Мгновение и Карш, лежал на полу, хрипя от нехватки воздуха. Клыкарь чуть ослабил захват и все так же спокойно сказал глядя в глаза караванщика:
— Я не убивал твоего отца.
— Элвинг видела зелёные глаза твоего тигролка в памяти кинжала, — хрипел Карш.
— Ашри? Где она? — Клакарь ударил Карша об пол. — Говори!
— Неужели и у убийц есть чувства, — сплевывая кровь, прошипел Карш.
Клыкарь сжал зубы и занёс кулак:
— Где она?
— В проклятом чёрном цветке, чья тысяча лет вышла, — рассмеялся Карш.
Последнее, что он видел, прежде чем тьма накрыла его, кулак Клыкаря, который врезался ему в голову.
Глава 9. Пробуждение
Ашри не верила своим глазам: перед ней на ступенях крыльца, перед угольно чёрной дверью в лепестках кружащего пепла сидела маленькая аллати. Льняные волосы стали чуть длиннее, ушки поднялись и заострились, огромные глаза-блюдца роняли искры зелёного Пламени. Но все же это была сиротка из приюта Маан. Маленькая Сиола. Чуть иная чем в последнюю встречу, но безошибочна она — дочь Белого Пса и Белой Лилии. Тут, в Бездне, Черты обоих родителей проявились как нельзя чётче, но сущность стража Интару преобладала. Она была словно обретшая плоть легенда, будто Шаана Огнеокая в момент обретения Силы.
Ашри стало не по себе. Может от пережитого, а может от взгляда зелёных глаз.
— Как ты тут оказалась? — ничего лучше на ум не пришло.
Сиола повела ушами и будто очнулась. Пламя уснуло, и на элвинг смотрели изумрудные глаза ребёнка:
— Мне кажется, я заблудилась, — вздохнула Сиола, — Я не могу найти дорогу.
Голос девочки звенел ручейком, она говорила чисто, все слова были как гранённые кристаллы. Но это была все та же Сиола, которая несколько дней назад с трудом могла выговаривать слова.
— Дорогу куда? — Ашри смахнула слезы и с трудом поднявшись шагнула к девочке. Ноги подкосились и элвинг опустилась на колени. Лишь успела положить руки на плечи малышки. Она не была призраком.
— Моя шаати, — Сиола смотрела прямо в глаза Ашри и от света Пламени, что мерцал в ней становилось не по себе.
Сиола села рядом с элвинг и приняла обратно своё одеяльце. Ашри помогла накинуть его на худенькие плечи сиротки и в тишине, боясь разрушить этот хрупкий сон, огляделась.
Не было ни круга камней, ни ормов, пропала плита изрезанная узорами древних и капсула, что вытягивала жизнь, лишая силы. Рядом лежала сумка и кинжал. Элвинг коснулась пальцами рукояти Таната и ощутила приятное покалывание. Не веря глазам она смотрела на крохотные искорки лилового пламени, скачущие как потревоженные травяные блохи. Ашри выставила руку перед собой и обратилась к Азуру и Варме. Пустота все ещё была холодна и огромна, но огонёк тлеющий внутри снова набирал силу. Пальцы и ладонь замерцали, но не смогли привнести в мир лепестки Пламени.
— Ещё не время, — крохотная ручка Сиолы опустила ладонь Ашри.
— Это не сон? — не веря спросила элвинг. — Но как?
— Моя шаати потерялась, — вновь повторила Сиола. — Мы искали ее, но нашли тебя.
— Мы? — Ашри огляделась. Рядом никого не было. — Кто-то ещё тут есть, кроме нас?
Сиола кивнула. На долю секунды Ашри подумала, вдруг Абби вернулась, и все произошедшее было лишь дурным сном. Но сиротка словно прочла мысли и покачала головой, а затем вытянула шею, посмотрела за плечо элвинг:
— Иди к нам, — позвала она. — Почему ты прячешься, Зурри?
Ашри обернулась. Там в тени камней кто-то был.
— Зурри? — элвинг встала и сделала шаг к камням, но Сиола ухватила ее за руку. — Почему он прячется?
— Он не хочет чтобы ты его видела таким, — девочка подумала и добавила. — Другим.