Карш углядел в толпе парнишку с якорем на руке, ухитрился дотянуться до него, ухватил за плечо и спросил:
— Что тут происходит?
— Последнее судно ушло на закате, — развёл руками мальчишка и кивнул на капитана: — На «Белую Лань», как и на все остальные наложили карантин на три дня.
— Хочешь сказать, до Аббарра не добраться? — не верил своим ушам Карш.
— Если только у вас нет крыльев.
Карш обошёл все суда, но везде ситуация была одинаковой: никто не брал пассажиров, какую бы плату те не предлагали. Недовольство нарастало, но толпа начинала редеть. Самые ушлые, смекнули, что проторчи они ещё тут, так и на Мэйтару не отбудут, и ночевать будут на улице, посему отправились занимать комнаты в тавернах, гостиницах и постоялых дворах. Карш поднял взгляд к небу. Он не знал, к какому богу стоит взывать, и смогут ли даже все божества вместе взятые помочь ему. Разве что Овару осушит море, а Спящей дракон на спине домчит прямиком до белых стен. Но тут на чернильном небе блеснула звезда, и караванщик побежал к фонтану с морвингом, надеясь, что корабль с черно-красными парусами найдёт способ ещё раз совершить путешествие к Энхар.
Таана не спала. Ей хватило одного взгляда, чтобы без лишних слов, отвести Карша в самую отдаленную комнату и, заварив травяную лимру, заставить караванщика выпить ее, вместе с куском рыбного пирога.
— Мне нужно в Аббарр! — прохрипел караванщик.
— Пока не поешь, я даже слушать тебя не стану! — безапелляционно заявила Таана.
Карш начал было злиться, но вдохнув аромат, почувствовал, насколько голоден. Еда не заняла много времени, но пока его рот был забит, глаза пристально вглядывались в раскрашенное узорами лицо Тааны. Смуглая кожа, как у него. И глаза янтарные горят как огонь. Элвинги, которых приняли за демонов Бездны — дартаутиру.
— Мне нужно в Аббарр! — проглотив пирог, повторил Карш. — И у меня не осталось больше вариантов.
— Что такого в Аббарре, за что ты готов отдать свою жизнь? — Таана опустилась на стул напротив Карша.
— Моё сердце, моё слово и мой долг, — ответил караванщик.
Повисло молчание. Карш сжал кулаки и еле сдерживался:
— Если вы плели сеть столько лет, в ней наверняка есть нить, по которой можно попасть в Каменный Порт.
— Есть, — не отводя взгляда, произнесла Таана. — Вот только она острее лезвия клинка. Хватит ли тебе смелости и сил, Вариол, чтобы танцевать на раскалённых углях?
— Пока не попробую, не узнаю, — ответил караванщик.
— Как мы не надеялись обмануть судьбу, — с горечью произнесла элвинг, — История сделала круг.
***
Карш до рези в глазах вглядывался в горизонт. Туда где за горами Энхар раскинулся Чёрный Цветок, туда, где упрямо тянется к Орту самая маленькая башня Аббарра — Приют Веры.
Однажды караванщик спросил Маан, отчего у приюта такое название, ведь логичнее было назвать его Башней Надежды. Ведь это Надежда для сирот найти новый дом.
Гаруна тогда улыбнулась, как обычно делала, объясняя несмышлёным малышам некую прописную истину:
— Вера это то, что даёт силы жить. Будь то идея, тхару или нечто большее. Я не могу позволить себе сомневаться, я не хочу даже допускать мысли, что что-то пойдёт не так. Мне не нужна надежда, когда у меня есть вера, и поэтому мой приют называется Башня Веры. Надежда это удел обреченных. Последнее, что отделяет от отчаянья. А я не хочу, чтобы дело моей жизни строилось на краю обрыва.
Карш искал в своём сердце такую же сильную и непоколебимую веру, но от неё остались лишь крупицы, мелкие как песок, уходящий сквозь пальцы. Он отчаянно жаждал верить, что послание из Морозной Долины не более чем блеф, что у Северной звезды не хватит мощи низвергнуть белый город... он надеялся, что успеет вовремя. Но все чаще перед глазами всплывали обрывки истории его Отца и того, как Дхару не смог защитить свою Аллитилль...
«История сделала круг»...
Не было ли это темным пророчеством его провала? Он так близко подошёл к черте, за которой лишь пустошь отчаянья, что смел лишь надеяться.
Корабль кинул якорь. Пока готовили шлюпку, Таана обняла сына:
— У тебя очень мало времени. Скоро начнется прилив, а воздуха в пузыре на несколько глотков. Если ты ошибёшься хоть раз, то... Ты уверен, что твоё дело не терпит дождаться рассвета?
— Я бы хотел верить в это, но боюсь, что и так потерял слишком много времени, — Карш сжал руку Тааны. — Скажи мне, если бы я не доставил послание, могло ли быть все иначе?
— Боюсь, что нет. Как только ты вернулся на Лантру, колесо завертелось. Боюсь, что последним желанием Дхару было оградить тебя от разящих лучей звезды.
— «Делай, что должен, но не тронь моего сына. Он идет другим путем. Не моим». Это последние слова Отца. Я думал, он защищает меня, а он решил взвалить на мои плечи груз всех смертей.
— Вариол, ты слишком суров к Дхару. Он не желал, чтоб ты попал под свет Звезды.
Карш отмахнулся:
—Поэтому держал меня в тени неведенья? Все мы лишь фигуры на доске, и даже дракон не знает замысла того, чья рука двигает его.
Плеск волн и мерное движение весел успокаивали разбушевавшиеся чувства и мысли. Чем ближе были скалы, тем сильнее крепла уверенность Карша. Сейчас бы он ответил Маан, что есть нечто сильнее надежды и веры. Долг. То, что заставляет вставать и идти, даже когда нет больше ни веры, ни надежды. Он должен спасти Маан.
Матрос указал на камни:
— За ними разлом. Держись воды.
Карш поблагодарил и спрыгнул на вытесанный волнорез. В указанном месте он обнаружил ощеренную пасть провала на белом камне. Словно монстр склонил голову и скалился вертикальной улыбкой, из уголка которой сочился тонкий ручеёк. Протиснувшись внутрь, Карш оказался в пещере. Морок из снов, осколки кошмаров облепили его как мухи, воздух загустел, и он не мог вздохнуть. Ухватившись за острый камень, Карш почувствовал, как треснула кожа. Боль вернула его в реальность. Чиркнув огнивом, он зажег факел. Тени отползли прочь, обнажив белые кости Энхар. Пещера уходила далеко вперёд и растворялась во мраке, до которого не дотягивался тусклый свет. Карш осмотрел руку. Камень вспорол ладонь, но рана не была глубокой. Поборов детские страхи, караванщик пошёл вперёд, следуя за водой. Змейка ручья петляла в пробитом веками русле, огибала тянущиеся снизу вверх острые камни и привела Карша к крохотному, больше похожему на большую лужу, озеру. Идеально круглое, как чаша наполненная водой, а за ним стена. Тупик для большинства, но надежда для караванщика.
Оставив факел догорать у края озера, Карш нырнул в чернильную тьму.
«Первый отрезок самый тяжелый. Ты не сможешь дышать и будешь слеп. Но скоро поймёшь, что даже во тьме есть свет. Рассыпь этот порошок, и увидишь. Плыви прямо, так чтобы видеть камень над собой и когда появится чёрная как смоль дыра — выныривай и дыши, а после возвращайся обратно!»
Слова Тааны звучали в голове Карша. Он сосредоточился на них, не позволяя страху войти в его мысли, поработить его тело и отнять набранный в легкие воздух. Вода была холодной, тьма дезориентировала. Карш вытряхнул порошок, что дала Таана, и тут же его окружил рой светлячков. Караванщик подумал, что это светятся разбухшие гранулы, но нет — это были те, для кого предназначалось угощение. Крохотные прозрачные шарики с длинными отростками, напоминали звезды. Голубоватое пульсирующее мерцание наполнило все вокруг, проявив очертания камней над головой. Потревоженные создания парили возле караванщика, опускались на его одежду, улетали подхваченные пузырьками воздуха, что вырывался из носа Карша, но главное — освещали путь. И когда впереди показался чёрный провал Бездны, Карш направился к нему.
Жадно глотая воздух, Карш ухватился за край каменного берега. Отдышался, успокоился и, набрав полную грудь, вновь погрузился в воду.
«На каждый отрезок — по мешочку. Лакуны будут достаточно часто, чтобы ты смог дышать. Но после третьей, твои легкие будут гореть как мясо на огне, и тогда дыши из пузыря. Четвёртая — последняя. Выбирайся и иди, пока вода под ногами не выведет тебя к решетке».
Звучало проще, чем оказалось на деле. Уже на второй лакуне, легкие Карша пылали так, что он не верил, что сможет сделать и глоток воздуха. А на последнем отрезке... Когда впереди показалась темное пятнышко, Карш изо всех сил поднажал, но пятнышко увеличивалось в размерах быстрее прочих, и даже, когда Карш остановился, продолжало двигаться и расти. И вот из мерцающего пространства впереди возникла круглая усеянная длинными иглами-зубами морда!
Карш сделал глоток из пузыря и отклонился в бок. Как раз вовремя: чудовище метнулось к нему и сомкнуло пасть. Карш попытался укрыться среди растущих из каменного свода клыков, но монстр не желал сдаваться. При следующем рывке, Карш выпустил из рук пузырь и его тут же облепили светлячки. С каждым мгновением Карш ощущал, как тают его шансы на спасение. И не придумав ничего лучше, он вынул кинжал отца и при следующей атаке чудовища поднырнул под шею зверя и воткнул нож. Животное взвилось, отбросив караванщика и выбив последний воздух из него хвостом. Но Карш не выпустил кинжал и, защищаясь, ударил наотмашь по морде, прочертив алую полосу. Вода стала мутной и багряной. Раненный монстр крутанулся и уплыл прочь. Карш посмотрел вверх. Сознание затуманилось, но он смог добраться до пузыря и вдохнуть остатки воздуха. Вот только возникла новая проблема, схватка сбила его с пути. Если он вернётся к третьей лакуне за воздухом, то его не хватит, чтобы добраться до четвёртой. Доверившись чутью, Карш поплыл и, когда увидел чёрную дыру над головой, надеялся, что сделал правильный выбор.
Он брёл в темноте тоннелей. Под ногами хлюпала вода, а левая рука, касалась сырой стены. Время от времени он чувствовал на коже ответное прикосновение: что-то живое, может многоножки или пещерные пауки, а может игра воображения. Он снова искал выход из брюха Энхар, но теперь чтобы спасти не только свою жизнь. Ослепленный тьмой, он упрямо искал выход. Вода прибывала, замедляя движение. И, когда воды Овару уже почти доходила до колен, сердце караванщика радостно забилось — он учуял его! Воздух стал мягче, а ноздрей коснулся запах города — где-то рядом кто-то готовил уршам. Он шел на запах, и вскоре стал различать камни пещеры: тьма стала рассеиваться. С каждым шагом тоннель становился всё уже, а света становилось все больше. И наконец-то в раздробленном на куски пятне бледного света, он увидел решетку.