В 1944 году он был удостоен звания первого графа Ллойд-Джорджа Двайфорского. Умер Ллойд-Джордж в 1945 году.
Дэвид Ллойд-Джордж
Ивлин Напьер — Брендан Патрикс
Брендан Патрик родился в 1984 году в Англии. Посещал университет в городе Халл, затем занимался в Лондонской Академии музыкального и драматического искусства. Освоил профессию циркового фокусника, выступал вместе с Ником Мохаммедом. Его дебют на телевидении состоялся в фильме «The Curse of King Tuts Tomb» кроме того, он снимался в фильмах «Sherlock Holmes and the Baker Street Irregulars», «Пять моих бывших подружек», и т. д., участвовал в сериале «Доктор Кто».
Хотя Напьер не был другом детства леди Мэри, они все же выросли в одном обществе, их семьи хорошо знают друг друга, у них есть общие воспоминания из детских лет, что, безусловно, сближает. Кроме того, Ивлин и Мэри любят верховую езду, а смягчившиеся в XX веке правила приличия позволяют им совершать долгие верховые прогулки вдвоем. Но, с другой стороны, Ивлин слишком близок и понятен Мэри, в нем нет загадки, она рассматривает его скорее как кандидата в друзья, а не в возлюбленные. Но поживем — увидим: сценаристы сериала всегда готовы удивить нас неожиданными поворотами.
Брендан Патрикс в роли Ивлина Напьера
Удержаться в седле
«На три вещи можно смотреть бесконечно, — говорят англичане, — на скачущую лошадь, танцующую женщину и корабль, идущий под всеми парусами». И действительно, англичане, нация военных и охотников, не могли не поклоняться лошадям. Выведенная ими порода «чистокровная верховая», или «английская скаковая», славится как великолепная лошадь для скачек. Эта рыжая или темно-гнедая лошадь обладает увеличенным по сравнению с другими породами объемом легких и более мощным сердцем. Она может принимать участие в скачках уже с двухлетнего возраста. Поднявшись в галоп, она достигает скорости 1 километр в минуту. Родословная этих лошадей ведется с 1793 года. Родоначальниками породы являются три жеребца, привезенных с Востока, — Дарли-араб (Darley Arabian), Годольфин-араб или бербер (Godolphin Arabian, Godolfin Borb) и Байерли-турок (Byerly Turk), — и местные английские кобылы.
Знаменитый английский жеребец Эклипс, происходивший от Дарли, обладал сердцем весом в 6,3 килограмм против 5 килограмм у обычных лошадей и выиграл все 26 скачек, в которых принимал участие. Кровь Эклипса течет в жилах большинства современных чистокровных английских лошадей.
Для верховой езды леди Мэри, как и все дамы своего времени, пользуется специальным дамским седлом, две передних луки которого расположены с левой стороны. Садясь в это седло, женщина перекидывает через верхнюю луку правую ногу и упирается в нижнюю левой.
«Великое искусство верховой езды заключается в том, чтобы держать равновесие». (Льюис Кэролл «Алиса в Зазеркалье»)
Старинные английские дамские седла весили около 9—13 кг. В него садились в специальном костюме — амазонке, бриджах и сапогах. Выезжая на охоту, дамы одевали на голову котелок, для прогулок предназначались цилиндры с вуалетками. Эти костюмы стали частью национальной культуры и национального образа женщины.
Прекрасная женщина на прекрасной лошади — что может быть отраднее для сердца британца? Разве что прекрасная кружка эля.
«…это прекрасно скроенный, искусно сделанный и сыгранный проект, настоящее удовольствие для любителей роскошной эпохальной драмы субботним вечером». (The Guardian)
Изида — Элли
В первом сезоне белого лабрадора-ретривера, живущего в аббатстве и звавшегося Фараон, играл пес по кличке Рольф. После его смерти в сериал пригласили молодую лабрадоршу Элли, которая должна была сыграть Изиду, или, для домашних, Изи.
Во втором сезоне ей достаются остатки «Креп Сюзет», которыми мечтала полакомиться Этель. Очевидно, миссис Патмор, решившая судьбу блинчиков, сочла Изи более достойной кандидаткой. Аристократическое происхождение и безукоризненная вежливость склонили чашу весов в ее пользу.
Позже ее похищает злодей Томас, желая потом «найти» и заслужить признательность лорда Грэнтэма. Однако доброе сердце Изи и ее трогательные наивные глаза побеждают все злобные замыслы: Томас перевоспитывается (по крайней мере, временно) и отпускает свою пленницу.
Разумеется, Изи с огромным удовольствием принимает участие в охотах, которые периодически организуют владельцы Даунтона. Она не мечется с диким лаем, распугивая дичь, а ведет себя как хорошо вышколенная и умная собака.
В свободное время Изи чаще всего лежит у камина, предаваясь собственным мыслям. Она одинаково спокойна, беседуют ли люди в комнате, читают или кружатся под звуки джазового оркестра. Однако она всегда готова составить компанию тому, кто захочет прогуляться. Этот ровный невозмутимый характер, являющийся свойством, присущим всей породе, делает лабрадоров идеальными компаньонами для чопорных англичан.
Страсть к охоте
В Средние века охота являлась одним из основных средств пропитания для английского дворянства. Как, впрочем, и для дворянства французского, испанского, и т. д. Дворяне гордились своей привилегией есть каждый день мясо, которое они добывали, гоняясь на лошадях в сопровождении своры собак за оленями. Достаточно вспомнить, что конфликт между Робином Гудом и шерифом Ноттингемским разгорелся именно из-за того, что Робин охотился на оленей в королевском лесу, на что не имел никакого законного права, так как все олени принадлежали короне, а шериф, будучи государственным чиновником, обязан был следить, в том числе, и за их сохранностью.
В XIX–XX веке все естественным образом изменилось. Большая часть мяса, которое ели англичане, теперь поступала из Австралии и Новой Зеландии. Мощные холодильники и быстроходные пароходы сделали это разделение производства возможным и рентабельным. Охота осталась лишь развлечением, да иногда необходимостью истреблять лишних лис или кроликов, которые, размножившись, начинали угрожать сельским курятникам, огородам и полям. Чем меньше в охоте было утилитарных функций, тем больше она обрастала различными обычаями, обрядами и ритуалами.
Английская парфорсная охота еще в начале XIX века стала произведением искусства, или, точнее, театральным представлением, в котором все играли свои роли, и даже оленей старались сберечь для следующих спектаклей.
Охоту возглавлял пикер — хозяин гончих, и 2–3 выжлятника-псаря, управляющих гончими собаками. Энциклопедия Брокгауза и Эфрона таким образом описывала английскую псовую охоту: «Сама охота начинается с того, что в ближайших от места сбора кустах или лесу бросают (пускают) гончих, которые, ввиду того, что дичь заранее приготовляется, скоро нападают на след ее. Пока дичь кружит и не выходит из леса, охотники разъезжают по опушке, но как только стая собак выгонит дичь из леса, начинается, вслед за нею и собаками, бешеная скачка, не знающая никаких препятствий, в виде каменных стен, которыми обносятся поля, заборов, широких канав; сочувствуя спорту, местные жители спешат запереть все ворота, чтобы затем полюбоваться лихими прыжками всадников <…> В Англии охотник, подоспевший к финалу травли первым после доезжачего, считается царем охоты: ему предоставляется честь, вечером за обедом, провозгласить тост за здоровье королевы». На первоклассных охотах охотники одевались в красные фраки, черные бархатные жокейские фуражки, лосиные панталоны и длинные ботфорты со шпорами. Если охота продолжалась несколько дней, то требовалось большое количество лошадей, так как после дня скачки лошадям нужно было несколько дней отдыхать.
Будучи национальным спортом, английская охота породила целую индустрию. Многие фермеры выращивали лошадей и натаскивали собак специально для охоты, получая неплохой доход.
Англичане также с удовольствием охотились на водоплавающих птиц или на фазанов с легавыми и спаниелями. Более скромная по масштабам, такая охота приносила много радости любителям рано вставать и встречать рассвет в полях или на берегу озера.
Охотничьих собак держали дома и менее состоятельные британцы, как для охоты, так и просто для развлечения. Так, уже упоминавшаяся в нашей книге Вирджиния Вульф в своем романе «Флаш», посвященном спаниелю, принадлежавшему поэтессе миссис Браунинг, приводит цитату из любимца королевы Елизаветы Филиппа Сидни: «…борзые, спаниели и гончие… из коих первые представляются нам лордами, вторые благородными дворянами, третьи же йоменами средь собак». И далее, описывая прогулки Флаша и его хозяйки, рассказывает: «Она пробиралась по высокой траве, а он носился кругами, шумно вспарывая зеленый занавес. Прохладные шарики дождя и росы разлетались фонтанами вокруг его носа; земля, то твердая, то нежная, то жаркая, то прохладная, колола, царапала и щекотала нежные лапы. А какие запахи в сложнейшем хитросплетенье ударяли ему в ноздри; крепкий дух земли; сладкий дух цветов; дурманящий дух листвы и кустарника; прелый дух, когда переходили через дорогу; едкий дух, когда вступали на бобовое поле. Но вдруг ветер нес душераздирающий запах — крепче, сильней, мучительней всех других, — запах, врывавшийся в его сознанье и будивший тысячи забытых инстинктов, миллионы воспоминаний, — запах зайца, запах лисицы. И Флаш мчался, как рыба, подхваченная потоком, — дальше, дальше. Он забывал свою хозяйку; он забывал весь род человеческий. <…> Он несся, он мчался. Наконец, растерянный, он останавливался; чары развеивались; очень медленно, кротко виляя хвостом, он трусил полями к тому месту, где стояла мисс Митфорд, кричала: „Флаш! Флаш!“ — и размахивала зонтиком».
Поистине любовь к собакам — такая же неотъемлемая черта английского характера, как и любовь к котелкам и овсянке на завтрак. Возможно, эта любовь связана с тем парадоксом, который подметила Вирджиния Вульф: «…мы вынуждены признать, что их аристократизм зиждется на куда более существенных основах, — пишет она. — С этим согласится всякий, кто изучит законы Клуба Спаниелей. В них незыблемо определяется, каким должен и каким не должен быть спаниель