Сэм промолчал. Быстро темнело, но при вспышках молний вокруг раскопа можно было разглядеть отдельные детали – вроде как в режиме «пуск-стоп». Вон то квадратное пятно – наверняка палатка. Причем, скорее всего, палатка эта принадлежит Нику, ведь других поблизости не наблюдается.
– Держись, Ник, – прошептал Сэм. – Мы спасем тебя!
Первая интерлюдия
Лежа под машиной, Оселок стиснул рукой плечо Сабриэль. От действия ударной волны оба временно оглохли, мысли мешались. Многие телохранители погибли. Кругом валялись бесчувственные тела, но оценить на глаз весь масштаб трагедии пока не представлялось возможным. В любом случае Оселок с Сабриэль сосредоточились на предполагаемых убийцах, точнее, на их ногах. А террористы подходили все ближе. Их хохот звучал приглушенно и словно издалека, будто соседи за стеной расшумелись.
Оселок и Сабриэль проползли чуть вперед, сжимая пистолеты. Двое телохранителей, успевших укрыться под машиной, тоже двинулись за ними. Одна – Веран; она крепко-накрепко вцепилась в пистолет окровавленными руками. Второй уцелевший звался Бар лес том, его седые волосы, перепачканные кровью, утратили былую белизну. Он готовился открыть огонь из пуле мета.
Убийцы заметили какое-то движение, но было слишком поздно. Четверо выживших выстрелили почти одновременно, и смех потонул во внезапном грохоте пальбы. Пустые латунные гильзы забарабанили по днищу машины, из-под колес вырвались клубы едкого дыма.
– К лодке! – заорал Барлест Сабриэль, жестом указав куда-то назад. Поначалу Сабриэль не расслышала, но телохранитель прокричал трижды: – Лодка! Лодка! Лодка!
Оселок тоже это услышал. Он оглянулся на жену, и она прочла в его глазах страх. Сабриэль знала: это страх за нее. Она махнула рукой в сторону улочки, что вилась между домами позади. Эта улочка выведет беглецов к площади Ларнери и к Сторожевой лестнице. Там ждали лодки и еще стражи, замаскированные под речных торговцев. Деймед тщательно подготовил несколько путей к отступлению, и до этого было ближе всего. Как всегда, Деймед думал только о безопасности своих сюзеренов.
– Бегите! – закричал Барлест. Он уже вставил в пуле мет новый дисковый магазин и теперь вел огонь короткими очередями направо и налево, не давая нападающим (тем, что успели добежать до укрытия) даже головы высунуть.
Оселок коротко сжал плечо Барлеста на прощание, затем по-пластунски развернулся и двинулся в противоположную сторону. Сабриэль ползла рядом; руки их то и дело соприкасались. Веран, вдохнув поглубже, вынырнула из-под машины, вскочила на ноги и помчалась что было сил. Она добежала до улочки, спряталась за пожарным краном и прикрыла бегущих следом Оселка с Сабриэль. Но прямо сейчас один только Барлест вел из-под машины упорядоченный огонь – никаких других выстрелов ниоткуда не раздавалось.
– Быстро к нам! – проревел Оселок, подбегая к началу улочки. Но Барлест так и не подоспел, а Веран с силой толкнула Оселка с Сабриэль в сторону улицы и закричала: – Бегите! Да бегите же!
Позади раздался боевой клич Барлеста и загромыхали его шаги: телохранитель выскочил из-под машины с другой стороны. Протарахтела длинная пулеметная очередь, раздалось несколько одиночных выстрелов. И – тишина; слышались лишь топот их собственных сапог по мостовой, да затрудненное дыхание, да учащенный стук сердец.
Площадь Ларнери словно вымерла. Центральный парк, излюбленное место нянюшек с младенцами, совершенно опустел. С момента взрыва наверняка прошло не больше нескольких минут, но этого вполне хватило. С тех пор как Королини и его молодчики из «Нашей страны» захватили власть, в Корвире то и дело вспыхивали беспорядки, и мирные жители уже научились быстро покидать улицы и прятаться по домам.
Стуча сапогами, Оселок, Сабриэль и Веран бегом пересекли площадь и помчались вниз по Сторожевой лестнице. Пьяный лодочник при виде трех грозных вооруженных фигур, забрызганных кровью и кое-чем похуже, протрезвел и подобру-поздорову убрался с их дороги, стараясь занять как можно меньше места.
Внизу, вдоль небольшого причала, текла грязная река Сетем. Там, у воды, стоял какой-то человек в высоких непромокаемых сапогах и пестрых лохмотьях берегового мусорщика. Он как раз шарил в бочке, которую, вероятно, только что вытащил с илистой отмели. Заслышав топот на лестнице, он мгновенно выпрямился, и в руках у него сверкнул снятый с предохранителя обрез.
– Кверель! На помощь! – крикнула Веран.
Человек осторожно поставил обрез на предохранитель, вытащил из-под латаной-перелатаной рубашки свисток и несколько раз дунул в него. Раздался ответный свист, и из лодки, что пряталась под причалом при отливе, выскочили еще несколько королевских стражников. Все – при оружии, все ожидали неприятностей, но, судя по выражению их лиц, то, что они увидели, застало их врасплох.
– Засада, – кратко пояснил Оселок подбежавшим стражам. – Уходим немедленно.
Не успел он добавить ни слова, как множество рук уже схватили и его, и Сабриэль и практически швырнули на палубу дожидающейся лодки. Следом спрыгнула Веран. Лодка – переоборудованное грузовое суденышко – находилась в шести-семи футах ниже уровня причала, но там, внизу, ждали еще люди, чтобы поймать и поддержать их. Оселка с Сабриэль тут же затолкали в каюту, надежно заложенную мешками с песком, мотор, неспешно урчащий на холостом ходу, громко взревел, и лодка рванулась с места.
Сабриэль и Оселок поглядели друг на друга, убеждаясь, что они действительно живы и почти не пострадали, если не считать мелких царапин от осколков.
– Вот и все, – тихо проговорил Оселок и опустил пистолет на пол. – Я с Анцельстьерром покончил.
– Да, – кивнула Сабриэль. – Или Анцельстьерр покончил с нами. Больше нам здесь помощи ждать неоткуда.
Оселок вздохнул и, взяв чистую тряпицу, обтер лицо Сабриэль от крови. Она оказала мужу сходную услугу; король и королева на мгновение прильнули друг к другу. Обоих била дрожь, и они даже не пытались скрыть это.
– Надо позаботиться о Веран, она ранена, – промолвила Сабриэль, размыкая объятия. – И решить, каким путем возвращаться домой.
– Домой, – подтвердил Оселок, но даже при этом слове оба похолодели от невысказанного страха. Притом что сегодня они чудом спаслись от смерти, король с королевой опасались, что их детям грозят опасности еще более страшные, ведь оба прекрасно знали: просто смерть – это еще далеко не худшая участь.
Часть вторая
Глава девятая. Сон про сов и крылатых псов
Нику снова приснился все тот же сон – про «Молниевый питомник», в котором полушария соединяются друг с другом. Но тут сон внезапно изменился. Теперь юноша словно лежал на своем ложе из шкур. Над его головой дождь однообразно барабанил по брезенту, слышались раскаты грома и то и дело вспыхивали молнии, освещая палатку изнутри.
Ник приподнялся на постели. На его дорожном сундуке сидела сова и глядела на юношу огромными золотистыми глазищами. А рядом с постелью устроилась собака. Черно-рыжая, не крупнее терьера, за плечами у нее топорщились громадные, покрытые перьями крылья.
Ну, по крайней мере, хоть что-то новое приснилось, – отметила некая часть сознания Ника. Должно быть, он почти проснулся, и это один из тех разрозненных фрагментов сна, что непосредственно предшествуют пробуждению и представляют собою причудливую мешанину из реальности и фантазии. Это ведь совершенно точно его палатка, но откуда в ней взялись сова и крылатый пес?
«Что бы это значило?» – гадал Ник, заспанно щурясь.
Лираэль и Шкодливая Псина наблюдали за юношей, пока тот разглядывал незваных гостей. Глаза – сонные, но лихорадочно блестят. Вот он схватился рукою за грудь, точно у него сердце заболело. Моргнул раз, другой, затем зажмурился и откинулся на шкуры.
– Он и в самом деле болен, – прошептала Лираэль. – Выглядит просто ужасно. И что-то еще с ним не так… в этом моем обличье я не могу понять что. Какая-то неправильность.
– В нем заключена частица Разрушителя, – тихонько пояснила Псина. – По-видимому, осколок одного из серебристых полушарий, вобравший в себя долю его силы. Этот осколок гложет Ника изнутри, подтачивает тело и дух. Юношу используют как инкарнацию Разрушителя. Дух вещает его устами. Нам ни в коем случае нельзя пробудить эту силу внутри его.
– А как же тогда его отсюда вывести? – растерялась Лираэль. – Бедняга с виду совсем слаб, он и с постели-то встать не может, не то что ходить.
– Ходить я отлично могу, – запротестовал Ник, открыв глаза, и снова сел. Раз уж это его сон, отчего бы ему и не поучаствовать в беседе между крылатым псом и говорящей совой? – А кто такой Разрушитель и что еще такое гложет меня изнутри? По-моему, у меня просто грипп или что-то в этом роде. – Он немного подумал и добавил: – А грипп вызывает галлюцинации. И еще – яркие сны. Крылатый пес, ха!
– Он думает, мы ему снимся, – промолвила Псина. – Это хорошо. Разрушитель в нем не воспрянет до тех пор, пока не почувствует угрозы или присутствия магии Хартии. Будь осторожна, хозяюшка, твоя хартийная оболочка ни в коем случае не должна его коснуться!
– Еще не хватало, чтобы какая-то сова приземлилась мне на голову, – хихикнул Ник сонно. – А уж тем более собака!
– Держу пари, он не сможет сам встать и одеться, – лукаво предположила Лираэль.
– А вот и смогу, – откликнулся Ник, тотчас же спустил ноги с ложа и соскользнул на пол. – Во сне я на все способен. На все, что угодно!
Чуть пошатываясь, юноша стянул с себя пижаму, нисколько не стыдясь порождений собственного сна, и остался стоять нагишом. «Как он исхудал», – подумала Лираэль, сама удивляясь накатившему острому чувству жалости. Бедненький, все ребра наружу торчат – и не только ребра, если на то пошло.
– Видишь? – гордо заявил он. – Я встал и оделся.
– Уж больно легко ты одет, – намекнула Лираэль. – А вдруг дождь опять пойдет?
– А у меня зонтик есть, – похвастался Ник. Но тут же лицо его омрачилось. – Нет… он же сломался. Ладно, возьму плащ.