Мы услышали стук в дверь.
– Открой, пожалуйста.
Миди помчалась в прихожую, отворила дверь. Молчание. Я продолжала убираться как ни в чем не бывало и тут…
– Зачем ты приехал? Она будет в бешенстве, – шептала Миди.
– Она здесь? – спросил до боли знакомый мужской голос.
– Да…
Я медленно вышла в прихожую.
Доминик. Несколько секунд я вообще не могла двинутся с места. Увидев мой живот, его глаза чуть из орбит не вылезли.
– Ни хрена себе!.. Быстро вы.
– Как ты узнал, что мы здесь?
– Я с ним общалась все это время и… рассказала.
Я похолодела с головы до ног.
– То, что вы уехали, не означает, что вы больше не наша семья.
– Что тебе нужно, Доминик?
– Может, для начала разрешишь мне войти?
Я стояла, оцепеневшая, сверлила его глазами.
– Глория, да ты чего? Это же наш Доминик! Он никому ничего плохого не сделал. Проходи.
Миди разлила чай по кружкам, поставила перед нами. Мы с Домиником сидели друг напротив друга. Оценивали друг друга. Он совсем не изменился, хотя почти год прошел с тех пор, как я покинула «Абиссаль».
– Значит, ты вышла замуж. Сколько месяцев? – спросил он, кивнув на живот.
– Семь.
– Я в шоке, конечно, но… Все равно рад за тебя.
– Зачем ты приехал?
– Чтоб увидеть тебя. Я скучал.
– Вы поймали Север?
– Нет. Она мгновенно исчезла.
– Столько времени прошло, неужели вы…
– Это Мелания Уайдлер, – оборвал меня Доминик. – Мало того что она дочь Дезмонда, так она еще и прожила с нами сколько. Мелания выучила нас наизусть. Она наперед знает все наши действия. Мы ее еще нескоро увидим.
– А… Алекс? С ним все в порядке?
– Жив, здоров. А где твой муженек?
– На работе.
– Даже не верится, что ты позволила ему вернуться.
– Куда вернуться?
Доминик вопросительно на меня посмотрел, а затем ухмыльнулся, стал качать головой.
– Доминик, о чем ты? – не выдержала Миди.
– Вот мерзавец, – сказал он.
– Доминик?.. – сказала я.
– Твой муж действительно работает, но не там, где ты думаешь. Он вернулся в Темные улицы.
– Это неправда.
– Он продолжает работать на Моро.
– Ты специально это говоришь…
– Не веришь мне? Так спроси у Стива, когда он вернется после очередного дела.
Эта новость вышибла землю у меня из-под ног. Я сидела с каменным лицом, но с наполненными веками, хотелось разреветься, но не при нем. Я должна держаться!
– Доминик, тебе лучше уйти, мне нужно ее успокоить.
Он встал, обошел стол, положил ладонь мне на плечо.
– Держись, сестренка.
Когда они с Миди пошли в прихожую, я, наконец, сдалась. Закрыла глаза, слезы покатились тяжелыми каплями. Внутри пульсировало негодование. Я открыла глаза, Миди уже была рядом, села на корточки у моих ног, положив руки мне на колени.
– Он же просто издевается, да? Просто хочет отомстить?
– Я не знаю… Не знаю.
– Джей тебе ничего не говорил?
– Нет. Дождись Стива. А сейчас не нервничай напрасно, поняла меня? Подумай о ребенке.
Вашингтон скулил, лизал мои руки, пока я сидела в жутком таинственном освещении ночника и смотрела в никуда. Он не мог на такое пойти. Не мог. Как мы поцапались, когда мы с Миди напали на Лима и его друзей. Стив изо всех сил старался забыть Темные улицы и меня заставлял. Мы оба постарались отречься от своего гадкого прошлого, вообразить себя приличными людьми, такими как все.
Он не мог так со мной поступить. Но отчего же я верю Доминику? Нервы струнами натянуты, ладони вспотели. Он всегда возвращался к ужину, а теперь задержался. Что он творит? Во что он вляпался, Господи?..
Скрипнула дверь. Стив застал меня в гостиной – грустную, скрюченную.
– А я думал, что ты уже спишь, боялся разбудить.
Я подозрительно молчала, не шевелилась.
– Глория, что случилось?
– Не хочешь мне ничего рассказать?
Стив стал расхаживать по комнате, стянул свитер, швырнул ремень.
– Ну… Я отработал двое суток, зверски устал и очень соскучился по своей малышке. Что я еще должен сказать?
Он приблизился ко мне, обнял сзади, поцеловал в ухо.
– Например, то, что ты продолжаешь работать на «Батчерс».
Хилая надежда рухнула в одночасье, стоило мне увидеть мгновенную реакцию Стива. Тот резко отпрянул, я повернулась к нему, он взглядом задал моментально возникший вопрос.
– «Абиссаль» все это время следила за мной и Миди. Доминик сегодня приехал и все рассказал…
Как я не хотела плакать, как старалась держаться, но все было безрезультатно. Я зарыдала, а Стив, обескураженный, таращился на меня, долго думая, что сказать.
– Малышка, я тебе все объясню…
– Что ты мне объяснишь?! Что ты думал, что таким путем легче заработать бабки?!!
– Да! Да, я так думал! Потому что я не хочу, чтобы мы жили на гроши, я хочу, чтобы у нашего ребенка было все!
– И чтобы у него был папаша-бандит?! И чтобы однажды к нам в дом заявились подонки и перестреляли нас всех?! За что?.. Стив, за что ты так со мной? Ты же клялся мне! Я ведь ради тебя решилась на это! – сказала я, указав на живот.
Затем я побежала в спальню. Достала рюкзак, стала кидать вещи.
– Что ты делаешь?!
– Я ухожу.
– Глория, не делай глупостей…
– Я не могу находиться рядом с тобой. Я люблю тебя. Я все еще, черт возьми, люблю тебя, но ребенок мне дороже.
Я схватила полупустой рюкзак, выбежала на улицу. Там, у автобуса беззаботно курили Миди и Джей.
– Ребят, что происходит?! – спросил Джей.
– Глория, умоляю, не уходи! – Стив вцепился в мою руку, я резко отдернула ее.
– Доминик был прав? – тихо спросила Миди.
Я, обливаясь слезами, кивнула.
– Стив, как ты мог?!
– Чувак… – неодобрительно произнес Джей.
– Да я знаю, что облажался, не читайте мне сейчас нотации. Она уходит, ее нужно остановить!
Миди осторожно взяла меня за руку.
– Глория, я понимаю, ты сейчас не хочешь его видеть, пойдем к нам в трейлер.
– Нет, мне нужно побыть одной.
Вдали я увидела знакомую машину. Это был Лим Оркус. Я побежала к нему.
– Лим!
Он отъезжал от ближайшего дома (слава Всевышнему!), заметил меня, остановился.
– Привет.
– Тот дом, где вы развлекаетесь, сейчас пустует?
– Да, а что такое?
– Отвези меня туда, пожалуйста.
– Без проблем.
– Малышка, прошу тебя, не делай этого!
Подбежал Джей.
– Эй, подруга, ты чего? У тебя ж могут начаться преждевременные роды. Ты куда собралась?
– Оставьте меня в покое. Хотя бы на один день.
Я села в машину, громко хлопнув дверцей. Только мы собрались отъезжать, как услышали громкий лай. Я посмотрела в заднее стекло и увидела взволнованного Вашингтона. Тот подбежал к дверце, стал настойчиво царапать ее. Я еще больше разревелась, открыла дверцу, пес запрыгнул. Лим нажал на газ, и мы стали быстро отдаляться от моего дома.
47
Мы долго ехали, путь лежал через лес. Я сидела заторможенная, гладила Вашингтона, продолжала плакать. И вот мы остановились. Во тьме я разглядела небольшой домик с разбитым окном, старой крышей. Видимо, бывшее убежище охотника. Мы с псом вышли из машины, подошли к Лиму, тот открыл дверь.
– Дом закрывается только изнутри.
Над дверью гигантскими черными буквами была выведена устрашающая надпись: ОУШЕНХЕЛЛ. Мы зашли внутрь.
– Пойду врублю электричество.
Лим отошел, а я так и осталась стоять у порога. В ушах шумело, голова раскалывалась на части. Постаралась себя успокоить. Глубоко вдохнула. Появился Лим, стал щелкать выключателем. Наконец, появился свет. Я смотрела вниз. У моих ног валялся скомканный коврик для ног, в нескольких метрах зеленые осколки. Взгляд поднялся чуть выше, скользнул по ободранным стенам, пятнам на них, неизвестного происхождения.
– Арес, ты надолго здесь?
– Пока не знаю. Я заплачу тебе. Только не сейчас.
– Давай я покажу тебе дом.
– Лим, я сама. Уезжай.
Лим растерянно посмотрел на меня.
– Ну… Пока.
Я заперла за ним дверь. Неуверенно шагнула вперед. Дом пустой, и каждый мой шаг отражался эхом. Вашингтон помчался в первую комнату, я – за ним. Это была огромная кухня, о чем свидетельствовало наличие барной стойки. Полно мусора, бутылки, блестящие упаковки из-под презервативов разбросаны, словно конфетти. Старый камин, разрисованный черным баллончиком, с потолка свисала гирлянда. Я решила ее включить, она оказалась рабочей. Десятки огоньков радостно замигали, добавив в хмурое, негостеприимное пространство немного волшебства.
Я закрыла глаза на мгновение и увидела Ноа. Маленький, светлый комочек смотрел на заряженный ствол, направленный на него. Трясся, беззвучно плакал. Я и не заметила, как меня накрыла очередная волна истерики. Я закрыла раскрытый рот руками, завыла от душераздирающей боли. На месте Ноа вскоре окажется мой малыш. И я уже не смогу его спасти. В голове мелькнула кошмарная картина: окровавленная девочка, над которой измываются нелюди.
Я рухнула на колени. Подбежал напуганный Вашингтон, стал жалобно скулить, лизать мое лицо.
Меня несло по течению отчаяния и беспомощности, я никак не могла остановиться.
Я согласилась не прерывать беременность только будучи уверенной, что наш ребенок будет в безопасности. Что у него не будет такой тяжелой судьбы как у Джеки, Миди, детей Лестера и Ванессы. Как он мог так поступить?! Как?!
– Это и есть любовь?
Я медленно подняла голову. Передо мной стояла Эйприл. Она обошла меня, я решила посмотреть ей вслед, но Эйприл тут же исчезла.
Я разожгла камин, свернула кардиган, подложила под себя. Загадочный треск хвороста немного успокоил меня. Я смотрела на пламя, обняла Вашингтона одной рукой, другой – гладила живот.
– А помнишь, как мы с тобой исследовали дом «Абиссали»? – обратилась я к псу. – Этот почти ничем от него не отличается. Такой же жуткий и холодный. Ох!