Спустя полтора часа послышался рев мотора, и Куролазов увидел в окно, что к участку на всех парах несется черная «Волга».
Поликарпов напялил фуражку и пошел встречать, на ходу бросив Куролазову:
– Остаешься за старшего.
Куролазов вскочил и, приложив ладони к швам своих спортивных штанов, сказал:
– Есть!
В помещение вошел плечистый мужчина лет сорока, который тут же спросил:
– И где он, ваш шпион?
– Вот его паспорт, – сказал Поликарпов, протягивая красную книжечку. – А сам он в камере. Вот сюда, пожалуйста.
Чекист остановился перед решеткой. Увидев Дениса, он спросил:
– Ну что, Грязнов, допрыгался? Пошли, в Москву поедем.
Грязнов с трудом сдержал улыбку.
Куролазов зазвенел ключами, выпустил Дениса и повел его к «Волге», возле которой стояли и курили два дюжих молодца в одинаковых серых костюмах. Один из них открыл дверь машины и уселся на заднее сиденье, другой сначала пропустил вперед Дениса и только потом сел рядом.
– Благодарю за содействие, – сказал чекист милиционерам, прощаясь у дверей машины.
Даже когда след от «Волги» простыл, они еще долго, как завороженные, смотрели в сторону столицы.
– На, держи. – Чекист обернулся и отдал Денису паспорт.
– Ага, спасибо.
– А теперь только честно – какого черта ты оказался в Марковке?
– Да все по тому же делу, – ответил Денис. – О котором я вам говорил.
– Ясно, что не по грибы. Что искал?
– В общем-то ничего. Так, узнать обстановку.
– Чувашов, я так полагаю, у тебя?
– Ну а где ж ему еще быть, Андрей Андреич? Раз Пашкевич на орбите, значит, только у меня.
– Понятно, – сказал Андрей Андреевич. – Скажи ему, пускай не высовывается, пока весь этот балаган с розыском не закончится.
– Вы случайно не выяснили, кто под него роет? – спросил Денис.
– Выясняем, – кивнул Андрей Андреевич. – Все, что ты нам доставил, я имею в виду информацию, мы проверили.
– И что дала проверка?
– Ничего.
– В смысле?
– Никакого Федотова или того, кто подходил бы под его описания, у нас не числится.
– Это точно?
– Абсолютно. Могу поклясться.
– И что – никаких искусствоведов в штатском в секторе сотовой связи?
– Никаких.
– Я не верю.
– Не веришь – не надо. Я тебе говорю, как есть. Возможно, это наш пробел, но я тебе точно говорю – никого в телекоммуникационном бизнесе от нас не присутствует.
– А что так? Кадровый дефицит?
– Да нет, все гораздо проще. До сих пор эта сфера экономики не шибко интересовала ФСБ. Для нас гораздо привлекательнее был и остается газово-нефтяной бизнес. Сам знаешь почему.
– Знаю, – согласился Денис. – От продажи сырья зависит бюджетная безопасность России. Другого же мы ничего продать не можем.
– Вот-вот. А что твои сотовые бароны? После кризиса они вообще едва на ладан дышат. Кроме льготных подключений нам от них ничего не надо. Налогами же пускай соответствующие структуры занимаются, нам этой головной боли и даром не надо.
Денис задумался. Неужели действительно все, что говорит полковник Андрей Андреевич Жабовский, соответствует действительности? Да и с какой, спрашивается, стати ему врать? Для того чтобы прикрыть своего человека? Но для этого не обязательно делать подобные категорические заявления, можно обо всем сказать совершенно открыто, тем более он, Денис, – родной племянник самого начальника МУРа генерал-майора Грязнова, которого Жабовский не без гордости считает своим лучшим другом, несмотря на то что оба служат в разных силовых ведомствах, известных своей давней взаимной непримиримостью.
– А что говорит следствие по поводу всего этого? – спросил Денис. – Я имею в виду поджог дома и этих так называемых ликвидаторов в масках.
– Кому-то, вероятно, очень хочется, чтобы про ФСБ начали думать как об антинародной организации. Личности тех, кого нашли в сгоревшем доме, уже идентифицированы.
– И кто же они?
– Один капитан, другой прапорщик мотопехотных войск. Оба служили в Пятой дивизии. Ранее воевали в Чечне.
– Значит, их просто наняли? – спросил Денис. – Я так и думал.
– Да, наняли, если только не появится еще какая-нибудь более точная версия.
– А что говорят в дивизии? В смысле, кто нанял?
– Там ничего не знают, только руками разводят. Родные требуют оформить их смерть как при исполнении правительственного задания, чтобы не потерять пенсию по поводу смерти кормильца. Они и слышать ничего не хотят, что их кормильцы совершали противоправные действия.
– Сослуживцев допрашивали?
– Допрос сослуживцев ничего не дал. Все либо что-то замалчивают, либо действительно ничего не знают.
– Фото Федотова предъявляли?
– Предъявляли в числе других фотоснимков. Никто не опознал. Но если честно, то не всех еще успели опросить. Осталось где-то человек двадцать. Но работа идет.
– М-да, работа идет. А что вот Алику делать?
– Я же тебе говорю, пусть пока сидит и не высовывается. Я думаю, что к концу этой недели весь этот винегрет мы разгребем.
– Да я не про это. Я про дом. Не вечно же ему у меня жить, он и так, бедный, без компьютера как рыба без воды, говорит, что уже до смерти надоело целыми днями в телевизор пялиться.
– Тогда у него выход один.
– Какой?
– Не догадываешься?
– Догадываюсь, конечно, но что-то смутновато.
– Поступить к нам на службу.
– К вам? В ФСБ?
– А что? Жилплощадью обеспечим, дадим какое угодно оборудование.
– Да нет, он вряд ли на это пойдет.
– Ну, если у него есть другие предложения…
– Не в этом дело. На самом деле он любые государственные органы старается пятой дорогой обходить, думает, что его хотят привлечь за всякие там хакерские выкрутасы.
– Ты имеешь в виду его причастность к взлому «Ситибанка»? Так об этом и так все у нас знают. Если бы хотели, так давно бы прижучили, и пискнуть не посмел бы.
– Да нет, есть другие штуки.
– Какие это другие? Несанкционированная связь с орбитальным комплексом «Мир», что ли?
– Вы и об этом знаете? Откуда?!
– Да ну, брось ты. Нас этим Пашкевич еще год назад всех смешил. Мог бы и сам догадаться, не маленький.
– А мы с Гордеевым уже целую теорию на этот счет раздули. Черт, я даже не знаю теперь, что и думать.
– О чем думать?
– Да о Федотове этом. Нам казалось, что он один из вас. А он даже неизвестно кто.
– Вот именно – неизвестно кто, – согласился Андрей Андреевич.
Гордеев после нескольких дней отсутствия появился у Лены с огромным букетом роз, прося таким неоригинальным образом прощения.
И хотя главной целью визита он считал все же саму Лену, тем не менее явился с просьбой: одолжить на время ее компьютер-ноутбук для измаявшегося в бескомпьютерном мире Алика Чувашова.
К тому же у них с Аликом появилась одна небольшая идейка, которую без того же компьютера никак не удается довести до ума. Они надумали «вычислять» Федотова с помощью современных цифровых технологий.
– Это как? – спросила Лена. – По Интернету, что ли?
– Какая ты догадливая, – улыбнулся Гордеев и запустил свой холодный нос в ее пушистые волосы.
– Нет, ты сначала мне все расскажи.
– Да тут и рассказывать нечего. Просто Алик выдвинул мысль, что у таких людей, как Федотов, обязательно должен быть персональный сайт. Кстати, ты знаешь что-нибудь об этом?
– Ничегошеньки не знаю. Персоналка у него своя, конечно, имеется, и я думаю, не одна. Но вот про сайт не знаю ни черта.
– Ладно, разберемся. Алик сказал, что ему бы только до компьютера добраться, а там он хоть черта лысого вычислит. Он говорит, что в реальном мире что-то плохо стал ориентироваться.
– Бедный мужик. Совсем погряз в своем киберпространстве.
– И ничего не бедный, – возразил Гордеев. – У каждого свои тараканы в голове. Да хоть на себя посмотри, ты же сама как бы не от мира сего.
– Что ты имеешь в виду?
– Твою профессию.
– А что моя профессия?
– Да ничего, все нормально. Просто для большинства населения твои опыты кажутся не чем иным, как пустой тратой времени и бюджетных денег. Вот если бы ты была строителем или продавцом в магазине, то тогда все нормально, тогда твоя деятельность у всех на виду.
– А то, что я сижу днями и ночами и ищу панацею от рака или от другой какой международной заразы?..
– Ну этого же никто не видит, Лена. Согласись, ведь так?
– Не хочу соглашаться.
– В любом случае народ тебе скажет прямо в глаза, что, пока ты там сидишь, переливаешь из пустого в порожнее, люди как умирали от рака, так и продолжают умирать. И пока ты каждого не облагодетельствуешь как фея из сказки, твоя профессия у подавляющего большинства всегда будет не в почете. С этим нужно только смириться. И продолжать делать свое дело.
– Ты думаешь?
– Уверен!
Лена посмотрела на Гордеева, затем положила голову ему на грудь.
– Боже, какой же ты все-таки неисправимый мутант.
– Мутант? – удивился Гордеев.
– Ну да, мутант.
– В каком это смысле?
– В смысле – полу-прокурор, полу-адвокат.
– А, ты все про это. Так в нашей стране быть чистым адвокатом невозможно.
– А чистым прокурором?
– У некоторых получается.
– Это ты про Омельченко?
– И про него тоже.
Тишину квартиры нарушали только звуки, доносившиеся с улицы. Гордеев включил свет и прошел, не снимая обуви, в комнату, где собирался по быстрому забросить в свою сумку пару свежих рубашек, чтобы затем снова отправиться к Лене.
Сегодня они собирались устроить домашний ужин, где непременно будет такая же точно утка, какую Лена готовила в первый визит Гордеева, когда Проскурец еще был на свободе.
Гордеев уже собрался выходить, как в дверь настойчиво позвонили.
«Какого черта?» – подумал адвокат и пошел открывать.
С порога на него смотрели два молодых, крепких человека, один из которых спросил:
– Юрий Петрович Гордеев?
– Да, это я. А в чем дело?