Что же они такое на самом деле – индейцы? Не подражатели, подобные Валерию, Ванессе и миллионам других. Настоящие аборигены Медеи, те, кто прибыли на Землю гостями, большими любопытными детьми, учениками и внезапно превратились в Учителей Мудрости. Марине жизненно необходим был ответ на этот вопрос. В чем их сила? Что стоит за красочными обрядами? Какие тайны они предпочитают скрывать?
Почти неделю Валевская просидела в библиотеке Совета Земной Федерации. Здесь хранилась вся информация Контакт-Центра: и общедоступная, какую можно запросить с домашнего терминала Большой Сети, и ограниченно доступная, за которой требовалось обращаться в специализированные библиотеки. И та, что помечена грифом «Для служебного пользования. Необходим особый доступ». Преимущество должности старшего эксперта Особой Комиссии – наличие такого особого доступа. Информации в библиотеке было много. Очень много. Катастрофически много.
Аборигены планеты Медея, общеупотребительное название – «индейцы». Самоназвание неизвестно. Общая численность неизвестна. Приблизительная оценка – не более 100 тысяч. Гуманоиды. Морфологическое подобие – 99,9 %. Средний уровень когнитивного развития – 163 балла по 100-балльной земной шкале. Средний уровень обучаемости – 248 баллов по 100-балльной шкале. Уровень обучаемости языкам оценить не представляется возможным – предел не выявлен. Общественный строй – первобытно-общинный, отдельные черты матриархата. Государственный строй – племенной союз под управлением Старейшин. Письменность – отсутствует. Языки – неизвестны, возможно, язык жестов. В присутствии людей общаются на земных языках.
Первый контакт, 2532 г.: Марина Валевская, Роман Силантьев, Александр Лордкипанидзе. Признан успешным. В том же году установлены официальные отношения со Старейшинами: Тамара Ставриди, Лючия Хилес. Начинается изучение медеанцев, налаживаются контакты: Артемий Балашов, Тамара Ставриди.
В 2547 г. первая группа медеанцев прибывает на Землю в качестве гостей. Попытки организовать подобие дипломатического представительства Медеи не увенчались успехом. Вместо этого создается сеть стойбищ. С середины 50-х годов наблюдается резкий рост интереса к культуре медеанцев. На фоне этого роста расширяется сеть стойбищ. К настоящему времени их насчитывается 26. Стойбища привязаны к крупным городским агломерациям. Стойбища используются в основном для отправления туземных обрядов, постоянно проживает в них менее 5 % от находящихся на Земле медеанцев. Всего с 2547 г. нашу планету посетили 1612 туземцев. В настоящее время на Земле гостят 835 медеанцев.
Почти неделю Марина потратила, чтобы понять – ничего нового она не узнает. При таком обилии сведений полезной информации ноль. Кажется, сотрудники Контакт-Центра просто фиксировали в своих отчетах те сведения, которые сами медеанцы им любезно предоставляли, не удосуживаясь проверять их достоверность. Как же, индекс доверия – единица! И совершенно непонятно, как полторы тысячи дикарей умудрились так основательно изменить мировоззрение десятков, а может, уже и сотен миллионов молодых землян. А если не пугаться обвинения в паранойе и ставить вопрос совсем остро, то как дикари смогли заставить усомниться в собственном превосходстве представителей цивилизации, обогнавшей их на многие тысячелетия? Обогнавших? «Ты и правда в это веришь?»
– Да что же вы такое?! Зачем вы на самом деле явились к нам на Землю? – спросила Марина у голографического экрана, пестрящего строками бесполезных документов. Спросила у пустоты читальной кабинки библиотеки Совета Земной Федерации. И, подумав, добавила совсем уж параноидальное: – Зачем вы нашли нас во Вселенной?
Самая обширная библиотека Земли не могла ответить на эти вопросы. Но не все знания хранятся в библиотеках. Валевская вернулась к самым первым документам выборки, к контакту, перечитала их заново. И попыталась восстановить собственные воспоминания. Ничего не вышло, как не выходило и прежде. Вспоминались только глаза, надвигающиеся из темноты. Глаза, не вошедшие в официальные отчеты, потому что не соответствовало их описание ни одному живому существу, обитающему на Медее. Глаза, объявленные галлюцинацией в условиях сильного стресса. А потом – трупы изрубленных обезьян и человек в кожаной одежде, оказавшийся нечеловеком.
Марина улетела с Медеи неделю спустя после событий в Холодных пещерах и никогда больше туда не возвращалась. И на Земле не общалась ни с одним медеанцем – до встречи со Спасителем на Столовой горе. Но другие ведь общались! Изучали, наблюдали. Может быть, они знают – да хотя бы догадываются, подозревают! – больше, чем есть в документах Контакт-Центра? К сожалению, профессор Балашов умер семь лет назад, а Лючия Хилес слишком далеко – руководит городком ученых на Медее. Но зато бабушка Ставриди на Земле! Рядом – сотня шагов до ТЛП-кабинки.
Середина марта в Москве – еще зима. Но на Южном берегу Крыма весна была в самом разгаре. Марина почувствовала это, едва вышла из кабинки. Поспешно сбросила капюшон, стянула перчатки, расстегнула куртку. Пожалела, что одета так тепло. Но кто же мог знать, не в Кейптаун собиралась! А здесь, оказывается, яркое солнце, синее небо, зеленая трава, радужный ковер первоцветов на клумбах, пальмы. И… о, не может быть! Цветущие деревья!
– Это миндаль цветет, – объяснила, заметив ее удивление, идущая навстречу девушка в медицинском халате. – Красиво, правда? А вон там, видите, кусты в желтеньких цветочках? Это кизил.
– Красиво, – признала Марина. – А вы не подскажете, где у вас первый корпус?
– Да вон же он! Видите, крыша краснеет за кедровой рощей? Можно идти здесь, по серпантину, а можно за грязелечебницей повернуть налево и спускаться по лестнице. Как вам удобнее. Вы кого-то из родственников проведать пришли?
– Знакомую. Может быть, вы знаете – Тамара Георгиевна Ставриди?
– Конечно, знаю, она у нас уже четыре года живет! – Лицо девушки омрачилось: – Последний месяц слабенькая совсем стала, из комнаты не выходит, с кровати почти не поднимается. Но с памятью у нее все в порядке. Знаете, старики иногда забывают. Молодость свою помнят отлично, а вчерашний день забывают.
Тамара Георгиевна Ставриди обитала в комнате цокольного этажа. Удобно для пожилого человека – открыл балконную дверь, а за ней не балкон, а терраса, парковые дорожки, лестница, ведущая к набережной и санаторскому пляжу. Вот только Тамара Георгиевна давно уже по этой лестнице не спускалась. Она полулежала в кровати, опершись на подушку, странно маленькая в своей лазорево-желтой пижаме, словно съежившаяся, усохшая. Некогда темно-каштановая пышная копна волос превратилась в реденький седой ежик, кожа поблекла, натянулась на скулах, нос заострился.
Какая же она старая! – с ужасом поняла Марина. Кажется, никогда в жизни она не видела таких старых людей.
– Здравствуйте, Тамара Георгиевна! Как вы себя чувствуете? Вы меня узнали?
Глаза старухи пристально уставились на нее, и Марина поспешила подсказать:
– Я Марина Валевская. Я проходила стажировку у вас на Медее.
– Марина! Конечно, конечно! Ой, как я рада, что ты пришла! – губы старухи дрогнули, расплылись в подобии улыбки, обнажив ровные, крепкие, только пожелтевшие от времени зубы. Наверняка улыбка была искренней, но лучше бы она не улыбалась. – Сколько же лет мы не виделись? Да ты присаживайся! Прости, что лежа тебя принимаю. Ноги ослабли. Совсем дряхлая стала, пора на свалку.
– Что вы такое говорите! Вы…
– Пора, пора. Вот в мае до сотни дотяну, и хватит. Зажилась.
Марина прошла в комнату, взяла стул, подвинула ближе к кровати. Села.
– А я о тебе слышала, – голос Ставриди звучал чуть надтреснуто, но был по-прежнему зычным, «командирским». – Что ты в Совете работаешь, эксперт… Наверное, занята очень, не проведывала ни разу бабку? А вот Ромочка заходит, молодец. Славный мальчик. Жалко, что у вас с ним не получилось. Он мне всегда больше нравился, чем твой Сандро…
Ставриди замолчала. Может быть, устала, может, давала гостье возможность высказаться. Марина медлила, не зная, как подступить к вопросу, который ее интересовал. Пауза затягивалась. Нарушила ее опять старуха:
– Марина, подай, пожалуйста, водички. Если тебе не трудно.
Стакан с водой стоял на тумбочке у изголовья кровати. Валевская послушно взяла его, поднесла к губам старухи. Та схватила ее руку своими, словно боялась, что гостья уронит или передумает, жадно начала пить. Прикосновения старческих ладоней были неприятны, Марина едва дождалась, когда это закончится.
Наконец старуха перевела дыхание.
– Спасибо. Ну, спрашивай. Ты же что-то хотела спросить, не просто так пришла?
– Да, – Марина вернула стакан на место, потупилась. – Тамара Георгиевна, может быть, вы… Вы помните того медеанца, что спас меня? Оказывается, его имя теперь Спаситель Земной Женщины… И он прилетел на Землю, ко мне. Зачем, я не понимаю?
Ставриди молчала, ждала продолжения. Тогда Марина спросила:
– А вы встречались с ним на Медее? Он приходил в поселок?
Старуха помедлила, вспоминая. Ответила:
– Нет. При мне нет.
– Но с другими медеанцами вы же много общались? Даже со Старейшинами.
– Нет, со Старейшинами не довелось. К себе в стойбище они допускали только Лючию. Может быть, потому что она похожа на них? Те, что приходили к нам в поселок, кого мы отправляли на Землю, были простыми охотниками. Хотя, может, кто-то из них на самом деле Старейшина? Я не знаю.
– А что вы о них вообще думаете? Кто они такие?
– Медеанцы? Говорят, они люди, как и мы. Коэффициент подобия…
– Нет, нет, я знаю официальную версию. Но может быть, вы заметили в них что-то особенное? Что-то, чего нет в отчетах Контакт-Центра?
Марине показалось, что в глазах Ставриди мелькнул страх. Старуха покосилась на стакан, словно собиралась просить опять наполнить его и подать. Не попросила. Призналась:
– Я вела дневник все годы работы на Медее. Записывала, что видела и что думала, чувствовала. А четыре года назад, когда перебралась сюда и времени свободного много появилось, взялась перечитывать. И поняла вдруг, чего раньше не понимала: они менялись! На наших глазах менялись, а мы не видели.