– Похоже на то… А что ты скажешь о Марине Валевской?
– О Марине? – неожиданный поворот в разговоре Романа Витальевича ошарашил. Но вопрос задан, надо отвечать: – Умная женщина, ответственная, эрудированная. Способна разрешать запутанные проблемы, урегулировать острые конфликты. Умеет найти подход к людям. К самым разным людям… Не знаю даже, что добавить. Когда-то мы с ней были достаточно близкими друзьями, но последнее время мало общаемся. А почему вы спросили?
– Так ведь не молодеем мы с годами. Пора о преемнике подумать.
– Преемник?!
От неожиданности Силантьев даже рот открыл. Сумматор внимательно посмотрел на него из-под густых кустистых бровей.
– Думаешь, не справится? Вот и я сомневаться начал. Это ее странное потакательство Касслеру, увлечение «индейцами»… Ладно, будем думать. – Он кивнул на нетронутую порцию Силантьева: – А от окрошки ты зря отказался. Вкусно и для организма полезно.
Когда Силантьев вернулся домой, на Урале уже стоял поздний вечер. Воздух был не по-летнему холоден, небо вызвездило, будто к заморозкам. Роман Витальевич поежился и припустил к крыльцу дома рысцой. На душе было муторно. С одной стороны, разговор со Стариком прошел более чем плодотворно – не только Лорда получилось укоротить окончательно и бесповоротно, но и его «блинчиков-куличиков» теперь можно будет к ногтю прижать. Роман Витальевич Силантьев – это вам не старенький дедушка-академик Ростислав Гансович Корбут, давно не вникающий в повседневные проблемы Контакт-Центра. Теперь не забалуют! Прежде всего – урезать штат, пересмотреть права оперативных сотрудников… Нет, прежде всего – найти подходящего начальника для Кей-Кей, такого, чтобы не то что о независимости, – об автономии своего ведомства пикнуть не смел! Старик прав, раскаявшийся Октавиан-Клавдий подошел бы идеально. Подойдет ли Клавдий без Октавиана – неизвестно. Но эти хорошие новости не могли перевесить плохую. Очень плохую! Верховный Сумматор – должность пусть и не пожизненная, но весьма к тому близкая. А Марина Валевская – его, Романа Витальевича Силантьева, сверстница. И вывод отсюда следовал однозначный и неутешительный. Он ничего не имел против Миледи. Но Верховный Сумматор Валевская?! Нет, нет и еще раз нет!
В прихожей вновь стояли уже знакомые истоптанные мокасины. Силантьев поморщился. Еще и это! Вот же прилип, не отвяжешься. Роман Витальевич разулся и, сам не зная почему, направился к гостиной крадучись, на цыпочках.
Лордкипанидзе-младший и Илга сидели посреди гостиной на ковре, пили травяной чай. Рядом сидели, что Силантьеву совсем уж не понравилось. Валерий о чем-то рассказывал, так энергично жестикулируя, что чай то и дело выплескивался из зажатой в руке чашки. Илга слушала, и во взгляде ее настороженность как-то уживалась с неподдельным интересом.
– Кхм… – откашлялся Силантьев. – Не помешал? Тогда извините, что прерываю вашу беседу.
Илга вскочила, подалась навстречу мужу, а Валерий засмеялся:
– Нет, дядя Рома, не помешал. Я как раз тебя дожидаюсь. Спросить, ты не передумал?
«Не передумал и никогда не передумаю!» – Роман Витальевич хотел рявкнуть на наглеца. Сдержался. Потому что в голове внезапно родилась идея. Неожиданная и, кажется, гениальная.
– Принеси-ка и мне чая, – попросил он жену.
Илга кивнула понимающе, быстро вышла. Силантьев опустился на ковер рядом с «индейцем». Против ожидания, пахло от того не потом, а какими-то странными благовониями.
– Валерик, ты говорил: «Помоги нам, и мы поможем тебе», – напомнил Роман Витальевич.
– Верно. Какая помощь тебе нужна от Учителей Мудрости, дядя Рома?
– Скорее не от них, а от вас, «индейцев». Вас же много, и вы умеете настоять на своем. Вы – сила, верно?
– Верно, – вновь согласился Валерий.
– Такая, что и Совет Федерации не сможет вас игнорировать?
– Дядя Рома, тебе нужна «поддержка общественности», чтобы обделать свои делишки в Совете? Не проблема. Совсем не проблема! Организуем такие акции, что никто пикнуть против тебя не посмеет.
Силантьев поморщился.
– Хорошо. Тогда, пожалуй, мы сможем договориться с твоим Старейшиной. Передай, я готов с ним встретиться, чтобы… эээ…
– Старейшина отбыл на родину. Но не беспокойся, любой из Учителей Мудрости может провести обряд. Я поговорю в Стойбище и сообщу, где и когда.
Слово «обряд» Роману Витальевичу совсем не понравилось. Но не идти же на попятную из-за… терминологии!
Илга вернулась из кухни с подносом. Спросила вежливо у гостя:
– Валерий, тебе еще чая подлить?
– Да, подлей. Твой чай мне нравится. И все остальное – тоже.
И посмотрел на женщину так откровенно, что Силантьева передернуло. Собарс, выбирающий самку… На миг пришло сомнение – правильно ли он делает, связываясь с этими? Но тут же вспомнился разговор с Сумматором. Валевскую преемником?! Не бывать такому!
Позвонил Валерий через три дня. Оказывается, «дикари» не разучились пользоваться видеокоммом!
– Дядя Рома, я все устроил! Приходи завтра ко мне в стойбище. Прямо с утра, мы будем ждать.
– В Москву? Завтра же воскресенье, у вас там наверняка какая-нибудь сходка намечена. Я не хотел бы, чтобы посторонние видели меня в…
– Не беспокойся, посторонних не будет. Для вице-секретаря Контакт-Центра мы организуем индивидуальное обслуживание, – Валерий осклабился.
Он не соврал, воскресным утром под куполом московского стойбища было тихо и безлюдно. А еще – светло и никаких намеков на туман. Оттого разрисованные вигвамы, деревянные тотемы с повязанными на них разноцветными кусками звериных шкур, ритуальные жертвенные камни казались дешевой бутафорией. Да они и были бутафорией! Роману Витальевичу захотелось развернуться и уйти подальше от этого мракобесия.
Он так бы и сделал. Но у входа его встречала хорошо сложенная загорелая девушка с копной темно-каштановых волос. На девушке были замшевые шорты и легкомысленный замшевый топ. Плоский живот спортсменки украшали квадратики накачанного пресса и замысловатая татуировка, обвивающая аппетитную ямку пупка. Лицо ее отчего-то показалось Силантьеву знакомым. Он точно ее где-то видел! Может, одна из сотрудниц Контакт-Центра? Не исключено. Только этого не хватало. Хорошая репутация будет у нового руководителя!
– Доброе утро, друг вице-секретарь. Мы вас давно ждем, – улыбнулась ему девушка.
Силантьев неожиданно смутился, начал оправдываться разностью временных поясов Москвы и Урала. Девушка остановила его небрежным взмахом руки:
– Время не имеет значения!
Она повела Романа Витальевича в самый центр стойбища. Здесь располагалась большая яма с покатыми склонами, не иначе амфитеатр, где индейцы разыгрывают свои представления. Плоскую площадку на дне ямы украшали черные пятна кострищ, выложенных кругом. Чуть выше площадки стоял маленький вигвам, а рядом с ним – Валерий. Как всегда, обнаженный по пояс, с большим барабаном на перекинутом через плечо ремне. Увидел Силантьева, закричал весело:
– Привет, дядя Рома! Добро пожаловать в «альтернативную реальность»! – и захохотал, наглец.
– Доброе утро, – Роман Витальевич хмуро спустился по склону на дно ямы, остановился посреди круга кострищ. – И где же ваш шаман? То бишь, «учитель мудрости»?
– Вот, – Валерий кивнул на девушку. – Алая Ночь, лучший Учитель Мудрости из живущих сейчас на Земле.
– Называй меня Аллой. Великий Предок принял жертву, теперь твой мир и мой тоже, – поправила его девушка, ничуть не смутившись таким громким титулом.
Кожаная одежда, татуировка – Силантьев сообразил наконец, что перед ним медеанка! По долгу службы ему приходилось иметь дело со многими ее сородичами. На роль Учителя Мудрости девчонка подходила меньше их всех.
– Присаживайся, друг вице-секретарь, – предложила Алая Ночь и первой показала пример.
Роман Викторович вздохнул, опустился на землю.
– Ноги вот так и так, руки сюда, пальцы растопырь, – командовала медеанка.
– Это «обряд узнавания», верно? – промямлил Силантьев. – Еще нужно костры разжечь, повязку на глаза и барабан…
– Барабан сейчас обеспечу, – заверил Валерий. – А костры и повязка ни к чему, это для антуража.
– Мы что, должны «узнавать» друг друга?
– Да, я буду тебя узнавать, – кивнула Алая Ночь. – Сможешь ли ты узнать меня… Пробуй, вдруг получится.
Силантьев хотел еще что-то спросить, но тут над головой грохнуло, заставляя сжаться. И в тот же миг по пальцам словно током шарахнуло – медеанка прикоснулась. Силантьев невольно отдернул руки.
– Не бойся, друг вице-секретарь, это не больно, – Алая Ночь улыбнулась.
Роман Витальевич нерешительно вновь протянул пальцы. Это в самом деле было не больно, – скорее неприятно. Покалывание быстро сменилось онемением, в такт барабанному бою оно поползло по рукам, по телу, лишая его подвижности. Силантьев вдруг ощутил себя деревянным болванчиком. Или болваном?
А потом пальцы Алой Ночи приросли к его пальцам. Девушка прижала ладони к ладоням, и они тоже срослись! Он и это существо стали одним целым. И оно выкачивало из него… нет, не только дневники Ставриди – все! Все, что он помнил, и то, что успел благополучно забыть. Всю его память, его жизнь. Когда-то Силантьев читал книгу о старинных преступниках, взламывающих киберсистемы и похищающих чужую информацию. Сейчас взламывали его, грубо и безжалостно. И он не мог это остановить, не мог воспротивиться! Чудовищный барабанный рокот ломал волю…
Сколько продолжалась эта изощренная пытка, Роман Витальевич не знал – пять минут, полчаса, час? Или гораздо больше?! Барабанный бой прекратился внезапно, и навалившаяся тишина показалась еще оглушительней.
– Вот и все, – Алая Ночь опустила руки. – Я не сделала тебе больно, правда?
Она легко вскочила на ноги, пошла к вигваму. Валерий, напротив, рухнул на землю рядом с Силантьевым. Пот катил с него ручьями.
– Что, дядя Рома, тяжко? – осведомился он. – Мне тоже!