Книга была в семи томах, и в библиотеку он ее принес в авоське.
Сьюзан Маргар. ОН ЦЕЛОВАЛ МЕНЯ ВСЮ НОЧЬ.
Автор — женщина средних лет и невзрачной наружности. Похоже, ее саму никогда в жизни никто не целовал. Пришлось бы щуриться, чтобы разглядеть, есть у нее вообще губы на лице или нет. Я с удивлением обнаружил, что рот ее почти целиком прячется под носом.
— Она о поцелуях, — сообщила женщина.
Для недомолвок, наверное, она уже была слишком стара.
Ричард Бротиган. ЛОСЬ.
Автор был высок, светловолос, с длинными русыми усами, от которых выглядел сущим анахронизмом. Похоже, он чувствовал бы себя уютнее в какой-нибудь другой эпохе.
Он приносил в библиотеку уже третью или четвертую книгу. И с каждой книгой выглядел чуть-чуть старше, чуть-чуть утомленнее. Он был довольно молод, когда принес нам первую книгу. Не помню, как она называлась, но на обложке было что-то про Америку.
— А эта о чем? — спросил я: вид у него был такой, точно он хотел, чтобы у него о чем-нибудь спросили.
— Просто еще одна книга, — ответил он.
Наверное, я ошибся, решив, будто ему хочется, чтобы я у него о чем-то спросил.
Род Кин. ЭТО КОРОЛЕВА ТЬМЫ, КОРЕШ.
Автор был одет в рабочую робу и резиновые сапоги.
— Я работаю в городской канализации, — сказал он, отдавая мне книгу. — Это научная фантастика.
Лес Стайнман. ВАША ОДЕЖДА МЕРТВА.
Автор был похож на древнего портного-еврея. Он был очень стар — наверное, шил рубашки еще самому Дон-Кихоту.
— Она в самом деле мертва, знаете ли, — заметил он, показывая мне книгу, точно кусок ткани — штанину, например.
Хильда Симпсон. ДЖЕК, ИСТОРИЯ КОТЕНКА.
Автор — девочка лет двенадцати, только-только начинавшая созревать. Под зеленым свитером грудки у нее были размером с лимоны. Она расцветала восхитительно.
— И что у вас с собой сегодня? — спросил я.
До этого Хильда уже приносила мне пять или шесть книг.
— Книга про моего котенка Джека. Очень благородное животное. Я решила, что написашу про него книгу, принесу сюда, и тогда он прославится, — ответила она.
Джеймс Фаллон. КУЛИНАРНЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ.
Автор сообщил, что эта поваренная книга составлена из рецептов, которые он обнаружил в романах Достоевского.
— Причем некоторые блюда весьма вкусны, — добавил он. — Я перепробовал все, что Достоевский когда-либо готовил.
Билл Льюис. МОЙ ПЕС.
Автору было семь лет, и он сказал спасибо, ставя книгу на полку.
Кантон Ли. ХОМБРЕ[7].
Автор — китайский джентльмен лет семидесяти.
— Это вестерн, — сказал он. — О конокраде. Вестерны — мое хобби, вот я и решил написать сам. А что? Я тридцать лет готовил еду в одном ресторане Финикса.
Эдвард Фокс. ВЬЕТНАМСКАЯ ПОБЕДА.
Автором оказался очень серьезный молодой человек, который заявил, что победу во Вьетнаме можно одержать только одним способом — уничтожив всех, кто там есть. А после того, как мы уничтожим всех, кто там есть, посоветовал он, страну следует отдать Чан Кай-ши[8], чтобы он оттуда смог напасть на Красный Китай.
— Это лишь вопрос времени, — сказал автор.
Фред Булькнем. ТИПОГРАФСКАЯ КРАСКА.
Автор — бывший журналист, вся его книга неразборчиво написана от руки — слова вьются вокруг бутылки виски.
— Всё, — объявил он, отдав мне книгу. — Двадцать лет.
Он нетвердо вышел из библиотеки, едва держа себя под контролем.
А я остался стоять и смотреть на двадцать лет его жизни.
Марша Патерсон. СМЕРТЬ БЕКОНА.
Автором была девица не примечательная ничем, если не считать страдальческого выражения лица. Она сунула мне эту потрясающе засаленную книгу и в ужасе выбежала из библиотеки. Книга и сама смахивала на фунт бекона. Я хотел было открыть и посмотреть, о чем она, но передумал. Может, не ставить ее на полку, а поджарить?
Библиотекарь — не такая уж легкая работа.
Сьюзан ДеВитт. НЛО ПРОТИВ СИ-БИ-ЭС.
Книгу написала пожилая женщина — она сообщила, что сочиняла ее в Санта-Барбаре, в доме сестры, и говорится в ней о том, что марсиане решили захватить телерадиокомпанию «Коламбия Бродкастинг Систем».
— Тут всё написано, — сказала она. — Помните эти летающие тарелки прошлым летом?
— Припоминаю, — осторожно ответил я.
— И про них там тоже есть, — сказала она. Книжка выглядела очень симпатично, и я уверен, что там действительно про всё есть.
Беатрис Куинн Портер. ЯЙЦО, ОТЛОЖЕННОЕ ДВАЖДЫ.
Писательница сказала, что это — поэтический сборник, в котором собрана вся мудрость, обретенная ею за двадцать шесть лет жизни на птицеводческой ферме под Сан-Хосе.
— Может, это, конечно, и не поэзия, — сказала она. — В колледжах я никогда не училась, но, черт побери, насчет курей я уверена.
Сэмюэл Хамбер. СНАЧАЛА ЗАВТРАК.
Автор сказал мне, что завтрак — первейшая необходимость путешествующих, а во многих путеводителях его досадно упускают из виду. Поэтому он и решил написать книгу о том, насколько важен завтрак для туриста.
Томас Фаннелл. БЫСТРЫЙ ЛЕС.
Автору на вид можно было дать лет тридцать, смахивал на ученого. Он лысел и был явно непрочь поговорить о книге.
— Этот лес — быстрее обычного леса, — сказал он.
— А сколько времени вы ее писали? — спросил я, зная, что авторам такой вопрос нравится.
— Я ее не писал, — ответил он. — Я ее у матери спер. Так ей и надо. Сука она первостатейная.
Доктор О. НЕОБХОДИМОСТЬ ЛЕГАЛИЗАЦИИ АБОРТОВ.
Автору было под сорок, и он нервничал. На обложке название не значилось. Книга была аккуратно отпечатана на машинке — почти 300 страниц.
— Это все, что я могу сделать, — сказал он.
— Хотите сами поставить на полку? — спросил я.
— Нет, — ответил он. — Позаботьтесь о ней сами. Я больше ничего сделать не могу. Позор какой, черт возьми.
На улице только что пошел дождь. Я слышу, как он плещет в стекла и эхом отдается среди книг. Похоже, в этом прекрасном сумраке жизней они знают, что снаружи идет дождь, а я жду Вайду.
Девчонки-пастушки, пошли погуляем?
Я сразу должен вам сказать, что большей части библиотеки здесь нет. Здание невелико и не смогло бы вместить все книги, что несли сюда годами.
Библиотека существовала еще до того, как в конце 1870-х годов переехала в Сан-Франциско; в землетрясении и во время пожара 1906 года она не потеряла ни одной книги. Пока все вокруг носились, как цыплята с отрубленными головами, мы действовали продуманно: никакой паники.
Здание библиотеки расположено на покатом пустыре, занимающем весь квартал от Клэй до Сакраменто-стрит. Мы пользуемся лишь небольшим его участком, а остальная территория заросла высоченной травой, кустами, цветами, стеклотарой и свиданиями любовников.
Со стороны Клэй-стрит через эту деятельную зелень ведет старая бетонная лестница. Еще там есть древние электрические фонари, друзья Томаса Эдисона, — они стоят на высоких железных стеблях спаржи.
Когда-то здесь была вторая площадка лестницы. Фонари больше не горят, и все так заросло, что трудно сказать, что и зачем здесь в самом начале было.
Зады библиотеки почти полностью исчезают в зелени у подножия лестницы.
Тем не менее, парадный газон смотрится аккуратно. Нельзя, чтобы участок совсем превратился в джунгли. Людей это может отпугнуть.
Примерно раз в месяц маленький негритенок приходит стричь газон. У меня нет денег платить ему, но он их и не требует. А стрижет газон потому, что я ему нравлюсь, к тому же он знает, что я должен все время сидеть внутри и не могу выйти и постричь газон сам. Я постоянно должен находиться в библиотеке и быть готовым встретить новую книгу.
Сейчас на газоне полно одуванчиков, тут и там расползлись тысячи ромашек, и все вместе напоминает орнамент Роршаха на платье, сшитом Руди Гернрайхом[9].
Одуванчики — себе на уме, держатся обособленно, но ромашки эти, я вам скажу! Я смотрю на них через тяжелую стеклянную дверь библиотеки.
Здание непрерывно окатывает промежуточным собачьим лаем — с раннего утра, когда собаки просыпаются, до поздней ночи, когда они снова ложатся спать, а иногда собаки гавкают и в неурочное время.
Совсем рядом с нами — ветеринарная клиника, и хотя отсюда ее не видно, я редко остаюсь без собачьего лая. Но я к нему уже привык.
Сначала я ненавидел это чертово гавканье. Есть у меня такой пунктик: не люблю собак. Но за три года приспособился к их лаю, он меня больше не беспокоит. Иногда мне даже нравится.
В библиотеке над стеллажами — высокие стрельчатые окна, снаружи в них заглядывают два огромных зеленых дерева, размазывая свои ветви по стеклу, как мастику.
Мне очень нравятся эти деревья.
Сквозь стеклянную дверь виден большой белый гараж через дорогу — из него в часы недуга и нужды выезжают машины и возвращаются обратно. На фасаде гаража синим написано одно большое слово: БУХТА.
Перед тем, как библиотека переехала в Сан-Франциско, она некоторое время располагалась в Сент-Луисе, а затем очень долго — в Нью-Йорке. Где-то в запасниках до сих пор хранится множество книг на голландском.
Наше здание очень маленькое, поэтому мы вынуждены хранить тысячи томов в другом месте. А в этот кирпичный особняк мы перебрались после заварушки 1906-го — на всякий случай, но в нем оказалось очень тесно.
По плану ли, или волею судьбы, но в конечном итоге у нас собралось множество написанных книг. Со времени основания библиотеки мы приняли 114 томов о «форде» модели Т, пятьдесят восемь — об истории банджо и девятнадцать книг о свежевании бизонов.
Здесь мы держим все гроссбухи, куда заносятся поступления, однако сами книги хранятся в наглухо запечатанных пещерах Северной Калифорнии.
Я не занимаюсь книгами в пещерах. Это работа Фостера. Он же приносит мне пищу, потому что сам я не могу выходить из библиотеки. Фостер не появляется уже несколько месяцев — наверное, ушел в очередной запой.