— Если будет нужна армия, у нас будет армия, — кивнул Хэл. — Ведь речь идет о том, что касается всех четырнадцати миров. Но возможно, армии и не потребуется. Нарисуй мне план Центра, если, как ты говоришь, они все похожи один на другой. Кто в Аруме мог бы помочь мне организовать все?
— Аталия Макнотон. Я слышал, ты с ней уже встречался, — коротко ответил Хилари. Он сгреб в сторону документы и из ящика стола достал ручку и чистый лист бумаги. Затем придвинул все это к Хэлу. — Я рисую не лучше, чем курица лапой; поэтому я буду рассказывать, а рисуй ты. Внутри Центр разделен на три основных сектора: канцелярию, казармы милиции и тюремные камеры...
— Постой, — прервал его Хэл. — Как насчет поиска курьера? Мы не можем тратить три дня на это...
— Курьер не понадобится. Я отправлюсь с тобой, — ответил Хилари. — Ты можешь попытаться убедить Аталию, а я тем временем попробую разузнать, на кого мы в крайнем случае можем рассчитывать на той территории. А теперь рисуй, как я тебе говорю. Все три сектора Центра размещаются в одном кирпичном здании, расположенном в самом конце городского квартала; здание тянется на всю ширину квартала, а ширина его раза в два меньше длины. Центр в Аруме занимает здание высотой не более шести этажей, но помимо этого имеет еще, как минимум, три уровня подземелий. Именно там, как ты догадываешься, и находятся тюремные камеры...
Им удалось попасть на вечерний рейс на Аруму, и три часа спустя Хэл уже сидел в чем-то среднем между приемной и гостиной в доме Аталии Макнотон на окраине Арумы; поздние летние сумерки за окном уже сменяла ночная тьма. Хилари же находился в маленьком рабочем кабинете Аталии и, пользуясь ее записями, обзванивал местных участников сопротивления с приглашением прибыть на совещание. Аталия Хэла помнила, но еще более скептически отнеслась к идее освобождения Рух, чем Хилари.
— ...То, что ты располагаешь средствами, это хорошо, — сказала высокая женщина с каштановыми волосами, выслушав первоначальное предложение Хэла. Они сидели в одном из углов комнаты в мягких креслах друг против друга, почти как враги. — Но многие хорошие и нужные люди будут рисковать жизнью ради весьма сомнительного предприятия. Хилари уже говорил тебе — ее, вне всякого сомнения, нет в живых. Единственное, почему она может быть еще жива, это если от нее хотят еще что-то.
— Ее было бы нелегко разговорить, — сказал Хэл.
— Ты думаешь, я об этом не знаю? — вспыхнула Аталия. — Любого командира отряда нелегко заставить говорить, а ее я знала еще ребенком. Но она либо стала бы говорить, либо они давно убили бы ее, убедившись, что все попытки не дают результатов. Не в их правилах держать у себя заключенных дольше нескольких дней.
— Хорошо, — кивнул Хэл. — Тогда давай попробуем выяснить, жива ли она еще. Только не говори мне, что у тебя нет каких-либо информаторов внутри Центра.
— В самом Центре есть. Есть в казармах. Но не в тюрьме... — медленно произнесла Аманда под пристальным взглядом Хэла. Ее голос стал почти резким. — Что касается тюрьмы, все, что нам когда-либо удавалось, это передавать средства для самоубийства нашим товарищам, попавшим в лапы милиции.
Он сидел, молча наблюдая за ней. Теперь, когда, возможно, решался вопрос о жизни и смерти Рух, Хэл чувствовал себя очень спокойно и уверенно. Он вспомнил Дорсай — как только настал момент окончательно сломить сопротивление Серых Капитанов, он тоже ощущал в себе способность влиять на людей, обычно недоступную ему. Одной из составляющих этой способности была своего рода интуитивная логика, позволявшая ему давать ответы на поставленные вопросы с абсолютной уверенностью. Какая-то внутренняя сила, которая до этого момента спокойно дремала в нем, теперь пробудилась и полностью захватила его.
— Я знаю, что Рух жива, — твердо произнес он. По едва заметно расширившимся глазам Аталии он понял, что нашел верный ход.
— Откуда ты знаешь? — удивилась она.
— Просто знаю и все, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Но, естественно, нам надо попытаться самим удостовериться, если тебе требуются доказательства. Я ни за что не поверю, если ты скажешь, что у тебя нет никакой возможности проверить это.
— Я думаю... — медленно произнесла Аталия, — да, я думаю, что это проверить мы сумеем.
— В таком случае нет никакого смысла терять время, не так ли? — сказал Хэл. — Пока ты занимаешься проверкой, мы начнем подготовку; и как только мы услышим, что она жива, мы уже будем в состоянии выступить. Как ты посмотришь на то, если мы заключим соглашение?
И, не давая ей возможности ответить, он продолжил:
— Как тебе известно, я был членом отряда. Мне бы и в голову не пришло подкупать тебя или кого-нибудь еще. Но не могла бы ты сделать кое-что для меня? Постарайся организовать и максимально ускорить подготовку операции по спасению Рух, подключив к этому всех, кто только может быть полезным, а я, если окажется, что Рух уже нет в живых, возмещу всем участникам операции потери за потраченные время и усилия и, если ты не будешь возражать, дополнительно передам для помощи местному населению пятьсот единиц межзвездных кредитов.
Он остановился, чтобы перевести дыхание.
— Я не думаю... — начала она холодно.
— Но, — перебивая ее, снова заговорил он, — если Рух жива, мы забудем о всяких компенсациях и пожертвованиях за исключением расходов, которые не по карману вашим людям. Если же нет, я в любом случае буду считать, что они сделали для спасения Рух все от них зависящее.
Он замолчал в ожидании ее реакции. Она смотрела на него долгим, почти враждебным взглядом.
— Хорошо, — кивнула она. — Я согласна в той степени, в какой это не будет противоречить здравому смыслу и не причинит вреда людям, за которых я несу ответственность.
— Прекрасно, — быстро ответил он. — Тогда, поскольку я готов платить, если окажусь не прав, я хотел бы начать кое-что делать уже сейчас. Прежде всего мне необходимо знать все, что вы только сможете раздобыть для меня, о Милицейском центре, включая количество милиционеров и офицеров, находящихся там в настоящее время. Я понимаю, вы не сможете назвать мне точную цифру, но мне важно представлять хотя бы приблизительно, сколько людей там будет, когда мы отправимся вызволять Рух. Кроме того, мне нужны сведения о снабжении и движении транспорта, въезжающего и выезжающего из Центра, как часто вывозится мусор и каков порядок в случае необходимости вызова ремонтных рабочих из сторонних служб, а также кому из лиц, не входящих в число постоянных сотрудников, разрешено периодически посещать здание Центра. Не забудьте про график дежурств, характеристики старших офицеров и сведения об имеющихся в здании средствах связи.
Он замолчал.
— Не больно-то много тебе и надо. — Аталия мрачновато улыбнулась.
— Естественно, нам нужно также знать о вооружении, замках и системе безопасности, — продолжил Хэл. — Но есть еще одна вещь, с которой я и попросил бы тебя начать прямо сейчас, — ни тебе, ни твоим людям это ничего не будет стоить. Надо распустить по городу слух, что Рух до сих пор жива. Тогда, когда выяснится, что это и в самом деле так, народные массы уже будут готовы принять эту информацию и, может быть, даже организуют какую-нибудь отвлекающую демонстрацию.
После короткого колебания Аталия кивнула:
— Хорошо, это мы сделаем. Я пойду и сразу же запущу машину в действие, если мне удастся оторвать от телефона Хилари хотя бы на пять минут.
— Как скоро ты рассчитываешь получить первые результаты? — поинтересовался Хэл.
— Не знаю, — Аталия пожала плечами, — думаю, не раньше чем через сорок восемь часов.
Но столько времени не потребовалось. Уже на следующее утро торговец рыбой, который снабжал казармы Милицейского центра и был в приятельских отношениях с поваром и другими кухонными работниками, сообщил Аталии, что Рух жива, во всяком случае была жива днем накануне, и находится в тюремном изоляторе.
Восемь часов спустя, как только темнота окутала улицы, шестнадцать человек собрались в помещении склада Аталии вокруг примитивного дощатого стола на козлах, воздвигнутого специально для этого случая.
Глава 53
Хэл сидел во главе стола и смотрел на участников встречи, расположившихся по обе стороны от него. Эта сцена снова, как во время вчерашнего разговора с Аталией, напомнила ему переговоры с Серыми Капитанами в столовой Форали. Помимо Аталии и Хилари большинство лиц были ему незнакомы, за исключением двух человек из отряда Рух — нагловатого и агрессивного Таллаха, а также Морелли Уолдена. Морелли, похоже, совсем недавно оправился от ранения: он сильно похудел — теперь его торс был едва ли толще конечностей — и постарел.
По виду остальных приглашенных Аталией людей нельзя было сказать, были ли они тоже в прошлом членами того или иного отряда. И Хэл инстинктивно почувствовал, что убедить их ему не помогут ни бывшие соратники по отряду, ни Хилари, даже если он и захочет помочь ему.
Представив Хэла как члена отряда Рух, Аталия начала с краткого изложения сути его предложения.
— ...и, как вы все знаете, — закончила она, — сегодня утром мы получили подтверждение того, что Рух жива и содержится в тюремном изоляторе Милицейского центра. Вы уже слышали о тех предложениях, которые он нам сделал. А теперь пусть Хэл продолжит сам.
— Благодарю за предоставленную возможность, — сказал Хэл.
Он оглядел незнакомых ему мужчин и женщин; выражение их лиц никак нельзя было назвать обнадеживающим.
— Но прежде чем я начну говорить, я хотел бы задать вам один неудобный вопрос; считает ли кто-нибудь, что даже сидеть здесь и слушать меня — пустая трата времени Пусть каждый из вас спросит у своей совести.
Все продолжали молча смотреть на него. Никто даже не шелохнулся и не произнес ни слова.
— Я спрашиваю об этом, — продолжил он, — потому что знаю, что многие так думают, поскольку ни одному заключенному еще не удавалось покинуть Центр подобным образом. И я нахожусь здесь не только для того, чтобы сказать вам, что это заблуждение, я хочу также подчеркнуть, что освобождение Рух из милицейских застенков относится к операциям такого рода, какие люди вроде нас неоднократно проводили на протяжении всей истории человечества. Однако я не с