– Вы упомянули о разводе. Расскажите об этом.
– Ну, я ненавидел, когда родители ссорятся. Раньше я заходил в комнату, громко включал музыку и ждал, – он ухмыльнулся. – Но никогда не думал, что уйдет мама. Думаю, я не был готов, – он продолжал улыбаться. – Жизнь продолжается. С этим можно справиться.
Скудные воспоминания Джека, его минимизация чувств и деталей, а также улыбка во время рассказа о болезненных детских событиях, – все это классические характеристики отпечатка избегающего стиля. Я осторожно настаивала на подробностях.
– Расскажите, что помните о том дне, когда она уехала.
Джек замолчал на мгновение.
– Думаю, это был плохой день.
Тишина.
– Расскажите поподробнее.
– О чем?
Я подумала, что Джека никогда не просили описать его чувства в той ситуации. Боль тихо жила внутри, и он совершенно не осознавал, что она все еще влияет на его жизнь.
– Расскажите, сколько вам было лет и как вы поняли, что она уезжает, – уговаривала его.
Джек помолчал несколько минут.
– Сколько мне было лет в пятом классе? Десять, наверное. Я помню, как вернулся из школы, а дома были моя тетя Лорел и отец. Тетя сказала моему брату и мне, что мама уехала в отпуск – одна – и вернется через несколько недель. Меня это не слишком взволновало. Я подумал, что это странно, ведь она не попрощалась, но мама была не слишком разговорчивой. Она была тихой и жила в своем мире. Примерно через месяц мама приехала на грузовике и начала вывозить вещи. Ух ты, я не думал об этом много лет, – произнес Джек глухим голосом.
Его тело было напряженным, а грудь почти не двигалась, пока он подавлял неприятные чувства. Если бы я позволила, Джек бы замолчал и не закончил рассказ.
– Я знаю, эти вопросы болезненны. Через несколько минут я хочу услышать о воспоминаниях Кэрол. Но что вы почувствовали, когда мама уехала?
– Мне было плохо, – прошептал он.
Я передала Джеку список слов души.
– Я не могу представить, как плохо вы себя чувствовали, Джек. Это ужасно, а вам было всего десять лет. Выберите несколько слов из списка, чтобы я могла лучше понять, что вы чувствовали.
Он просмотрел лист.
– Печальный, напуганный, ошеломленный, одинокий. Она так и не вернулась.
Глаза Кэрол заблестели от слез.
– Посмотрите на лицо Кэрол, – сказала я.
Джек перевел взгляд на супругу, и она взяла его за руку. Явно удивленный ее слезами, он потер глаза свободной рукой, волна эмоций рвалась наружу.
– Дайте-ка я угадаю, – предложила я. – Бьюсь об заклад, никто никогда не спрашивал вас о ваших чувствах в тот день или в другое время после ухода мамы.
– Мы никогда об этом не говорили.
– Было бы правильно сказать, что вы выжили или преодолели это, не думая, не говоря и пытаясь подавить чувства?
Джек кивнул.
– Я серьезно увлекся спортом, и это стало моей жизнью. Я занимался почти всеми видами, которыми только мог.
Кэрол подтвердила, что он по-прежнему так поступал. Она всегда могла сказать, когда супруг расстроен, поскольку он проводил больше времени на работе или начинал какие-то дела на участке около дома.
В их браке не хватало эмоциональной связи, Джек не мог понять, чего хотела Кэрол, потому что у него никогда не было такого взросления. Никто не утешал его и не спрашивал о чувствах. Теперь, когда он стал взрослым, ему было трудно делиться подробностями своей истории. И чем больше он рассказывал, тем активнее чувства выходили наружу. Джеку было неприятно, пришлось научиться не преуменьшать их и принимать утешение. Поскольку секс – единственная связь, которую Джек считал приемлемой, он часто хотел его, однако Кэрол не испытывала какой-либо эмоциональной близости с мужем. Со временем Джек понял, что нуждается в ком-то, кто разделил бы его эмоции и переживания. Теперь между ними возникла связь на эмоциональном уровне, и секс начал доставлять Кэрол больше удовольствия. Люди, рядом с которыми не было того, кто готов их утешить и поддержать, часто даже не осознают, как данный недостаток повлиял на них.
Для избегающих учиться распознавать чувства и справляться с ними – все равно что учиться новому виду спорта. Поначалу неудобно и сложно, но чем больше они это делают, тем комфортнее становится. Поскольку наши чувства говорят нам о наших потребностях, совершенно необходимо признать их и поделиться ими.
Хотя самодостаточность достойна восхищения, сокрытие боли душит жизнь отношений.
Когда люди вынуждены быть гипернезависимыми, у них появляется то, что мы называем «избегающим стилем любви». Чего они избегают? Уязвимость, эмоции, нужда, честное размышление, которое приносит самосознание, – можно долго перечислять. В детстве родители избегающих родители не могли настроиться на чувства ребенка, и в результате эмоциональная жизнь оказалась недоразвита. Получая ограниченную физическую привязанность и эмоциональную связь от родителей, они избавлялись от страха не получить желаемое, ограничивая чувства и потребность в других. Неудивительно, что они стремятся к самодостаточности. Кроме того, на вопрос о детском опыте избегающие отвечают: «Все было хорошо» или «Мои родители многому меня научили». Им трудно рассказать подробнее, так как мало конкретных воспоминаний.
Когда другие люди жаждут эмоциональной связи или привязанности, эти избегающие или автономные взрослые могут попытаться подчиниться, но ничего не просят взамен. И если ответ лишен эмоций, в своих действиях, как может показаться, они руководствуются не сердцем. Когда их партнеры злятся из-за отсутствия эмоциональной связи, избегающие уклоняются и минимизируют конфликт. С годами в них накапливается негодование, так как им кажется, будто от них все время чего-то хотят. Они задаются вопросом: «Почему окружающие не могут быть такими же независимыми, как я?»
К сожалению, этот любовный стиль очень распространен, и отпечаток может вызывать различные семейные ситуации.
После терпеливого допроса нескольких избегающих вы можете обнаружить общие характеристики семей, которые воспитывают детей гипернезависимыми. Хотя разные дети из одной семьи могут вступить во взрослую жизнь с разными отпечатками, избегающие – это те, кто реагирует на отсутствие утешения и заботы, разрывая связь. Их родители часто находят потребности и эмоции ребенка подавляющими и раздражающими, поэтому невольно учат детей не «устраивать сцены», игнорировать собственные чувства и преуменьшать потребности. Столкнувшись с эмоционально недоступными родителями, дети понимают: их независимость нравится родителям – и начинают искать способы доказать, насколько хорошо они могут заботиться о себе, как это делали родители[23].
В таких домах основное внимание уделяется физическим жизненным целям. Вежливость и работоспособность высоко ценятся. «Детей нужно видеть, а не слышать» – это обычное, хотя и негласное правило подобных семей. Признание выдается за достижения, а сильная трудовая этика означает более глубокую связь. К сожалению, родители не понимают, как весело проводить время и наслаждаться чудесами детства. Ребенку может нравиться, что о нем заботятся физически, но привязанности родители проявляют очень мало. Преобладающее сообщение: «Все в порядке! Расти!»
Джек описал свою мать как тихую и замкнутую женщину, живущую в собственном мире. Он не помнил, как она сажала его на колени или ласкала. Хотя отец поддерживал спортивные увлечения Джека, он никогда не замечал чувств сына. Единственное, что мог вспомнить Джек, – это случайные шлепки по спине после хорошей игры.
Дети, воспитанные таким образом, редко, если вообще когда-либо, получают утешение, будучи расстроенными, особенно становясь старше. Младенцу еще потакают, но страдания дошкольника, скорее всего, встретят сопротивление. По мере взросления ребенок учится не приближаться к родителю за утешением или поддержкой, вместо этого изолируя себя, когда эмоции выходят на поверхность, и бессознательно пытается овладеть своими чувствами. Эмоции становятся раздражителем, от которого нужно избавиться, а не возможностью развить близость и ощутить комфорт.
Дети с отпечатком избегающего стиля закрываются перед эмоциями и потребностями, часто испытывая смутное чувство пустоты. Будучи не в силах заставить окружающих реагировать, они часто чувствуют себя подавленными, желая привязанности и не получая ее. Эти дети рано учатся прятать потребности под убедительной маской независимости, мало требуя от других и скрывая разочарование. Если им удается привлечь внимание родителей, добившись успеха в спорте, занятиях, учебе и т. д., то они продолжают действовать именно так.
Когда избегающие взрослые спрашивают родителей об их младенчестве и дошкольном возрасте, их часто описывают как хороших детей, которые были счастливы играть в одиночку[24]. Это наблюдение помогает объяснить, почему в браке избегающие кажутся такими счастливыми, «играя в одиночку». Однако избегающие подростки, привыкшие к ограниченному диапазону эмоций, могут впасть в депрессию и злиться при повышении уровня стресса, не зная, как и к кому обратиться за помощью. Они закрывают эмоции и потребности и стараются найти себе занятия, иногда рискованные – секс, наркотики и все, что связано с высоким коэффициентом опасности, – которые приносят им временное облегчение от отстраненности. Порнография и мастурбация иногда становятся навязчивыми для некоторых мальчиков-подростков, в то время как девочки часто меняют парней, жизнь дома лишена удовольствия, привязанности и поддержки, которые, как они сами себе говорили, им не нужны.
У Синтии была надежная привязанность к матери. Но когда девочке исполнилось восемь лет, мама погибла в автокатастрофе. Отец был подавлен и переживал депрессию. Он становился все более отстраненным и редко общался с ней после работы. Старшие братья и сестры были вынуждены нянчить Синтию и часто полностью игнорировали ее.