По сути, нерешительные люди обычно переживают периоды покинутости при взрослении. Иногда их родители искренне общаются с ними, но не всегда получается. Мама или папа внезапно отключаются, поглощенные собственными эмоциями или интересами и, таким образом, становятся недоступными для детей. Тем приходится ждать большего внимания, но как долго продлится ожидание? Это вопрос, на который нет ответа. Может, минуту, может, час, может, неделю или дольше. Близость кажется непоследовательной, непредсказуемой и спорадической[34]. Вне зависимости от потребностей ребенка доступность родителей иногда зависит преимущественно от их собственного настроения и желаний. Выполняя родительскую роль только пребывая «в настроении», они заканчивают тем, что дают детям смешанный сигнал: «Подойди ближе… Нет, уходи!».
Невысказанное сообщение, полученное ребенком, но не понятое им, звучит так: «Будь доступным и нуждайся во мне, когда я хочу быть родителем, но выживай самостоятельно, когда я этого не хочу».
Если ребенок не подчиняется, родитель может наказать его эмоциональным бойкотом. Время от времени дети переживают подобное отношение. Однако в доме, о котором мы говорим сейчас, доступность родителей почти всегда определяется их расположением и прихотями[35]. Я наблюдала такой пример отношений между матерью и дочерью на вечеринке по случаю дня рождения пятилетнего ребенка, куда мать привела дочь Меган.
Девочка была навязчивой и не хотела участвовать в детских играх. Разговаривая с друзьями, ее мама все время подталкивала Меган, чтобы та пошла поиграть и попрыгать с другими детьми. После нескольких неудачных попыток мама была разочарована. В конце концов она подняла Меган и вытолкнула через небольшой вход в домик-батут. Девочка схватилась за сетку и заплакала. Ее мама ушла.
Меган медленно вышла из батута, подошла к матери и, хныча, остановилась рядом. Мама замолчала и, взяв ее на руки, удивленно спросила: «Что случилось?» Меган стала сильнее пинаться, плакать и кидаться на маму. Она была слишком зла, чтобы получить необходимое утешение. Мама небрежно усадила ее и продолжила разговор. Девочка была несчастна, а мама проигнорировала ее.
Хотя я уверена, что у Меган и ее мамы бывают лучшие моменты, такие ситуации создадут у дочери впечатление, будто главное – это то, чего хочет мама. Меган считает, что близость непредсказуема и часто недоступна, когда она ей больше всего нужна.
В такой семье мать часто предпочитает младенцев и маленьких детей, которые заставляют ее чувствовать себя нужной и ценной. (Если мама не ощущала себя таковой в детстве, ее собственный ребенок может удовлетворить данную потребность[36].) По мере того, как ребенок растет, развивает собственное мышление и больше не нуждается в ней так сильно, как раньше, мама, скорее всего, будет чувствовать себя отвергнутой и нежеланной. Такие матери, как правило, все больше отдаляются, когда дети становятся старше и отстаивают индивидуальность. Кроме того, поскольку новорожденный полностью удовлетворяет мамину потребность в любви, старшие дети могут почувствовать отстраненность мамы, когда появится брат или сестра.
Однако отцы, у которых есть отпечаток нерешительности, с большей вероятностью будут общаться с сыном или дочерью, когда ребенок станет старше, но, как и у колеблющихся матерей, все зависит от настроения. Один мой знакомый отец с колеблющимся стилем хотел каждые выходные водить дочь-подростка на автогонки. Она была чувствительной, тихой девушкой, которая совершенно не интересовалась машинами. Ей не нравился громкий шум гонок, было скучно. Как и в этом примере, нерешительный папа может быть веселым и интересным, но его деятельность будет связана с тем, что нравится ему. Получается послание: «Определи, чего я хочу, и сделай это. Если ты не будешь делать по-моему, я могу уйти от тебя». Другими словами, «будь таким, как мне нужно».
«Я пытаюсь понять это»
Неустойчивое общение с родителями сбивает детей с толку и приводит к возникновению особо тонкой настройки на признаки близости и дистанцирования[37]. Эти дети остро чувствуют эмоциональную температуру других людей и учатся соответствующим образом корректировать собственное поведение. Так как они «сосредоточены на других», они растут с плохими навыками саморефлексии. Их потребности редко оказывались в центре внимания; настроение, потребности и поведение родителей диктовали повседневную жизнь. Но эти дети ощутили близость в достаточной мере, чтобы желать большего, и их расстраивают тщетные попытки привлечь внимание, когда оно им нужно. Озабоченные чтением сигналов, они разочаровываются и злятся, потому что не могут понять, как привлечь внимание, когда им надо. Не имея возможности достичь желаемой близости, они в той или иной степени ощущают себя нежеланными.
«Я слишком безумна, чтобы тебя хотеть»
В таком доме ребенок беспокоится о родителях, когда они отсутствуют физически или эмоционально, но чувствует гнев, когда мама и папа возвращаются или пытаются восстановить близость. Мать, с которой я недавно разговаривала, описала именно этот цикл.
– Шону два года, – объяснила она. – Я вернулась к работе в прошлом месяце, потому что скучала. Я задыхалась от постоянного сидения дома. У меня хорошая няня, но мне так неловко, когда я забираю Шона днем. Я очень рада его видеть и жду, что он подбежит ко мне, а все наоборот. Он прячется за кушеткой и не выходит. Я зову, но он не идет. Приходит только тогда, когда я говорю, что ухожу без него, и иду к выходу. К тому времени он кричит и впадает в истерику. Что с ним происходит?
Это взаимодействие – классический колеблющийся стиль. Мама сосредоточена на себе и нуждается в похвалах от коллег. Она не имеет ни малейшего представления о том, что переживает Шон, когда его отдают няне. Мама хочет, чтобы он был взволнован, увидев ее, и это ее потребность. Разочарование и гнев Шона – единственный способ показать, насколько он зол на маму за то, что она бросила его на весь день.
Сосредоточенная на собственном смущении и желании избежать истерики, мама не может оценить эмоциональные потребности сына. Бедный мальчик, которому угрожают дальнейшим отказом, если он не подчинится, слишком зол, чтобы получить утешение, которого так отчаянно жаждет. Мама не воспринимает его сигналы и то, как сын пытается передать чувства. Шону приходится подчиняться, чтобы получить желаемое – принятие мамы, – или продолжать злиться и переживать отказ.
Родитель, имеющий склонность к колебаниям, может создать такой же отпечаток в ребенке, но не всегда.
Любая травма в детстве способна оставить самые разные нездоровые отпечатки.
Обстоятельства могут сделать доступность родителей непредсказуемой. Развод приводит к нерегулярному общению из-за того, что родители слишком заняты собой, и недоступности из-за эмоционального стресса. После того, как все успокоятся, ребенок может заполнить пустое место, оставленное отсутствующим супругом. Опять же, речь о потребностях родителей, а не ребенка. Кроме того, из-за графика посещений или, возможно, из-за чувства вины, некоторые отцы после развода проводят больше времени с детьми, чем когда семья была вместе. Остальные папы просто исчезают.
В конце концов мама и папа завязывают новые отношения, и родители снова становятся менее доступными, озабоченными и погруженными в процесс свиданий. Повторный брак – еще одно событие, из-за которого дети и дальше вынуждены делить родителей, особенно когда речь о пасынках. Дети катаются на американских горках из-за непредсказуемой доступности каждого из родителей – поездка, которая зависит от того, где мама и папа находятся в процессе разлуки, развода, свиданий и повторного брака. Часто чувства ребенка остаются без внимания. В таких случаях дети могут понять, что близость непредсказуема и в приоритете потребности и настроения родителей.
«Я имею право злиться»
Основная эмоция взрослых, находящихся в состоянии конфликта, – это тревога, скрытая под изрядной долей гнева. По мере взросления они неоднократно убеждались, что близость непредсказуема[38]. Часто не подозревая, что руководствуются прошлым опытом, они ошибочно предполагают, будто все их близкие в итоге откажутся от них, и это будет так же больно, как в прошлом. Часто, однако, данное мышление не выражается на сознательном уровне. Эти мысли спрятаны где-то глубоко. Чтобы получить желаемые отношения, потребуется много труда – и они продержатся недолго. А эти люди страстно желают, чтобы связи с другими людьми оставались прочными и предсказуемыми.
У всех есть глубокая потребность найти кого-то, кто действительно может видеть и удовлетворять наши потребности. Однако отпечатавшиеся переживания покинутости и отстраненности порождают тревожное ядро, которое заставляет нас замечать любой намек на дезертирство или отвержение.
Как было сказано, избегающие сводят к минимуму потребность в привязанности, а угодники окружают близких навязчивой заботой. Однако колеблющиеся озабочены несчастьем и разочарованием и поэтому более склонны к гневу. Они быстро чувствуют, что ими пренебрегают или что они нежелательны; испытывают нарастающее напряжение, поскольку их бесплодное ожидание и отчаянное желание близости приближают их к знакомой детской боли. Вспышка гнева способна обеспечить временное снятие напряжения, поэтому лежащие в основе беспокойство и стыд остаются для них незамеченными. В детстве колеблющиеся научились преувеличивать чувства, пытаясь быть замеченными и поддерживать контакт