Глава 17
Как правило, в подобных случаях в зале суда не протолкнуться. Тройное убийство — и парень, который заявляет, что он это сделал. Еще два дня назад это было бы главной темой в Берлингтоне, а то и во всем штате.
Но после бойни в Мэнсфилде всем было плевать.
Ну, всем, кроме одного.
Декер знал порядок, поскольку много раз свидетельствовал в зале суда против людей, которых помогал арестовывать. Он прошел охрану, кивнул парочке знакомых шерифов округа и проверил реестр заседания суда, висящий на доске рядом с информационной стойкой. Потом направился в зал, где через двадцать минут Себастьян Леопольд впервые после своей сдачи в полицию предстанет перед судом.
Декер распахнул тяжелую дубовую дверь, вошел внутрь и уселся посредине большого зала. Он был здесь один. Ни судебных приставов. Ни репортеров. Ни юристов. Вся пресса наверняка занята Мэнсфилдом. Отчасти он и сам предпочел бы сейчас быть в Мэнсфилде. Но более важная его часть требовала присутствия здесь.
Через минуту в зал вошел прокурор, женщина лет сорока пяти. Она прошла мимо Декера и заняла место за столом представителей. Амос был знаком с Шейлой Линч, но женщина не смотрела в его сторону. Она открыла портфель, достала бумаги и начала просматривать их. Декер уставился ей в шею, волосы с которой были убраны в профессиональную прическу — узел. Черная юбка и жакет Линч были немного потерты. Задник правой туфли помялся, и чулок в этом месте уже поехал.
Пять минут спустя дверь, через которую вошел Декер, снова открылась. Он обернулся. Ланкастер махнула ему рукой. Следом шел капитан Миллер, сегодня — в форме.
Они уселись с обеих сторон от Декера.
— Не знаю, о чем я думала, — заявила Ланкастер, — когда сказала, что мы встретимся в участке. Разумеется, тебе нужно быть здесь.
— А почему вы не в Мэнсфилде? — спросил Декер.
— Я был там, — ответил капитан Миллер. — С шести тридцати утра. Сейчас мы здесь. Потом Ланкастер поедет туда, а я усажу свою толстую задницу за стол и буду заниматься дерьмом, с которых не хочу иметь никаких дел.
— Это не отвечает на вопрос, почему вы здесь, — заметил Амос.
— Да, похоже на то.
Декер продолжал смотреть на Миллера.
— У меня нет пистолета. Я прошел металлоискатель на входе. Я не смогу пристрелить этого парня.
— Ни секунды не сомневаюсь, — ответил капитан полиции, разглаживая складку на синем форменном пиджаке. — Но это важное дело, поэтому мы здесь.
— Вы смогли установить подлинную личность Леопольда? Он служил на флоте?
— Мы отправили его отпечатки в Единую базу ФБР. Совпадений нет.
— Он сказал мне, что служил на военном флоте, — произнес Декер. — У него есть татуировка. Но, может, это был не наш флот?
— Иностранец? — задумчиво сказал Миллер. — Интересный вариант…
— Ты думаешь, Себастьян Леопольд — его настоящее имя? — спросила Ланкастер.
— Нет, — ответил Декер. — Но сейчас я уже сомневаюсь в этом.
— Ну, мы можем попросить Бюро сделать международный запрос, — сказал Миллер. — Им получить доступ к зарубежным базам данных намного проще, чем нам.
Ровно в десять задняя дверь, ведущая в кабинет судьи, отворилась, и в зал вошел судебный пристав, дородный мужчина с подкрученными вверх длинными усами. Он попросил всех встать, и все четверо встали.
Декер услышал за спиной скрип двери и, обернувшись, увидел молодую женщину, которая проскользнула в зал и уселась в заднем ряду. В одной руке она держала блокнот, а в другой — крошечный цифровой диктофон.
Пресса. Одна за всех. Должно быть, из самых младших, подумал Декер. Иначе бы она занималась Мэнсфилдом. Его разум порылся в огромной куче фактов, сложенных в голове, и выкопал имя.
«Алекс Джеймисон».
Женщина, которая звонила ему по поводу Леопольда. Она работала в «Ньюс лидер». Он тогда повесил трубку. Декер отвернулся прежде, чем она обратила на него внимание.
Именно в этот момент судья в черной мантии, Кристиан Эбернати, вошел в зал суда. Хрупкий пожилой судья носил очки, а остатки его белоснежных волос торчали во все стороны, как вата, приклеенная к розовой вощеной бумаге маскарадной маски. В полиции вечно спорили, долго ли протянет Эбернати, прежде чем отбросит коньки прямо на скамье и грохнется на мраморный пол. Декер припомнил, что этот человек всегда превращал работу полиции по изобличению кого-либо в непростую задачу, но, возможно, так и должно было быть.
Эбернати сел, затем уселись все остальные.
Дверь справа открылась. Декер знал, что там находится камера.
Из двери вышел Себастьян Леопольд в ярко-оранжевом комбинезоне, со скованными руками и ногами. Его вели двое крепких полицейских. Леопольд делал вид, что волочит свои тяжелые оковы. Он разглядывал большой зал суда с высоким потолком так, будто не очень понимал, где он и что здесь делает. Его подвели к столу представителей, хотя адвоката там не было.
Декер наклонился к Миллеру:
— Защитник?
Тот качнул головой и ответил краешком рта:
— Видимо, нет.
Капитан явно был не слишком рад этому факту. Совсем не рад.
Полицейские сняли кандалы и отошли.
Пристав встал, взял лист из реестра заседания и зачитал название дела и обвинения, предъявляемые Леопольду. Потом, выполнив свои обязанности, шагнул назад механическим движением кукушки, которая возвращается в часы.
Эбернати поправил очки и посмотрел на прокурора:
— Мисс Линч?
Линч встала, расправила манжеты и объявила:
— Ваша честь, мистеру Леопольду предъявляется первое обвинение по трем эпизодам убийства. Он не имеет известного адреса, и его связей с обществом, по-видимому, не существует. В свете серьезности обвинений мы просим не устанавливать залог и оставить мистера Леопольда в окружной тюрьме до суда.
«Ну, — подумал Декер, — все это вполне ожидаемо. Вряд ли они захотели бы отпустить этого парня».
Эбернати повернулся к Леопольду и уставился на него со своего высокого насеста. Потом вновь обернулся к Линч:
— Мисс Линч, а где защитник мистера Леопольда?
Та откашлялась и сказала:
— Он был не в состоянии нанять адвоката, и ему был назначен общественный защитник. Однако мистер Леопольд отказался от его услуг. Несколько раз, я должна добавить.
Взгляд Эбернати метнулся к обвиняемому:
— Мистер Леопольд, вы понимаете зачитанные обвинения против вас?
Леопольд посмотрел по сторонам, будто искал, с кем же разговаривает Эбернати.
— Мистер Леопольд, вы не желаете защитника? — резко спросил Эбернати.
Леопольд обернулся к нему, покачал головой и сказал:
— У меня нету денег.
— Именно поэтому у нас есть общественные защитники, — раздраженно ответил Эбернати. — Они бесплатные. Можете поблагодарить за это Верховный суд, истолковавший нашу Конституцию. Я отложу это слушание до тех пор, пока ответчику не будет назначен…
— Я это сделал, сэр, — прервал его Леопольд.
Эбернати уставился на ответчика так, будто тот был любопытным жуком, лежащим на тротуаре.
— Простите?
— Я это сделал, так что мне не нужен адвокат.
— Вы говорите, что на первом слушанье признаете себя виновным в трех убийствах?
— Я их убил, сэр, так что да, предполагаю, так оно и есть.
Эбернати протер очки, как будто после этого происходящее должно было стать яснее. Вновь утвердив их на своем длинном крючковатом носу, он произнес:
— Мистер Леопольд, сейчас неподходящее время для предположений. Это серьезные обвинения, строго говоря, наисерьезнейшие. Вы осведомлены, что рискуете не только свободой, но и собственной жизнью? Это тягчайшее преступление.
— Вы имеете в виду со смертной казнью?
Казалось, что Эбернати сейчас хватит удар.
— Да. Разумеется, именно это я и имею в виду, мистер Леопольд.
— Ну, я признаю себя виновным, раз я это сделал. Так что, наверное, нам и суд не нужен.
Эбернати перевел взгляд на Линч и предостерегающим тоном заявил:
— Мисс Линч, я нахожу эту ситуацию предосудительной.
— Судья Эбернати, мы старались изо всех сил. Мистер Леопольд отказал всем настойчивым просьбам…
Эбернати посмотрел поверх плеча Линч и углядел Миллера. Медленным взмахом руки он подозвал начальника полиции к себе.
— Вот дерьмо, — пробормотал Миллер.
Он встал, пробрался мимо Декера и Ланкастер и поспешил к скамье вместе с Линч.
Амос наблюдал, как начальник полиции, прокурор и судья вступили в жаркий диспут. Ну, в действительности больше всех говорил Эбернати. Казалось, судья изрядно оживлен и дважды указал на Леопольда.
Миллер кивнул и что-то сказал. Линч поступила так же, и оба расстроенно поспешили на свои места.
Когда Декер вопросительно посмотрел на Миллера, тот дернул головой и произнес:
— Позже.
Эбернати обратился к Леопольду:
— Я распорядился вернуть вас в камеру. Вам будет назначен общественный защитник. Затем вы вновь предстанете перед судом завтра утром. — Он взглянул на Линч: — И срочно проведите психиатрическую экспертизу. Понятно?
Она кивнула, уклоняясь от его взгляда.
— Выведите ответчика, — распорядился Эбернати и постучал молоточком.
Двое полицейских немедленно вышли, заковали растерянного Леопольда и вывели его из зала.
— Пожалуйста, огласите следующее дело, — обратился Эбернати к приставу. — Надеюсь, там будет защитник.
При этих словах он одарил испепеляющим взглядом сначала Линч, потом Миллера.
Декер, Ланкастер и Миллер встали и вышли из зала, в который вводили следующего обвиняемого.
Журналистка уже ушла.
В коридоре нахмуренная Линч подошла к Миллеру:
— Мак, я не люблю получать плюхи в суде.
— Шейла, мы не могли заставить его согласиться на адвоката. Ты же сама там была и все знаешь.
— Ну, теперь он получит защитника, хочет он того или нет, хотя бы для признания себя виновным.
Она взглянула на Ланкастер, затем на Декера.
— Привет, Амос. Наверное, не стоит удивляться, что ты здесь.