— Никита Добрынин, воевода дружины Градовых, — твёрдо ответил молодой офицер. — Я отвечаю за безопасность этих земель, поэтому повторяю: назовите себя!
Незнакомец хмыкнул и сделал несколько шагов вперёд. Никита напрягся, готовый к схватке.
А когда мужчина вышел из тени, воевода чуть не выронил саблю.
— Здравствуй, Никита. Рад тебя видеть, — сказал Владимир Градов.
Поместье Градовых
Несколько минут назад
— И я такой: а-а-а! А ты такой: в сторону! И пулемёт как начал шмалять: та-та-та-та! — Артём с упоением пересказывал мне всё то, в чём я только что сам участвовал.
Я ему не мешал. Парню явно хотелось поделиться эмоциями. После того как до него дошло, что у нас всё получилось, и мы сумели прорваться без единой царапины, он не затыкался.
Идя по этим землям, я чувствовал себя странно. С одной стороны, всё вокруг казалось знакомым. Куда ни глянь — накатывали ностальгия и обрывки воспоминаний.
Но, с другой стороны, я был здесь впервые и делал холодные неутешительные выводы.
Род Градовых однозначно проиграл. С треском, как выразился Артём. Земли поместья были не опустошены, но заброшены. Небольшое поселение сразу за границей Очага пустовало, дорога заросла, не было видно света и не слышно звуков. Мёртвое, печальное зрелище.
Следы войны были и здесь. Похоже, в какой-то момент врагам удалось прорваться в зону действия Очага. Сожжённые здания и обрывки магических формаций, витающие в воздухе, ясно говорили об этом.
Впереди, на холме, показалась усадьба — главное здание чернело на фоне светлеющего неба, как неприступная крепость. Только в одном окне на первом этаже горел тусклый свет. Рядом стояло ещё несколько строений, и все они тоже казались заброшенными.
Артём продолжал тараторить, а Очаг продолжал за нами следить. Я чувствовал его неустанное внимание, как у сторожевого пса, готового в любой момент броситься на незнакомца.
Я не думал, что Очаг обладал разумом, хотя это было не исключено. Но свойства у него были весьма интересные. И да, он был силён — я это прочувствовал при переходе границы. Причём то давление было даже не в десятую часть силы.
Поэтому неудивительно, что враги держали поместье в окружении, но не решались атаковать. Вероятно, даже объединённые силы трёх родов не смогли бы взять штурмом последние владения Градовых.
Тропа привела нас с Артёмом в берёзовую рощу, и я сказал ему:
— Всё, успокойся. Мы уже возле усадьбы.
— Это хорошо, — кивнул парень. — Ты сам-то как? Тяжело, наверное, видеть, что с твоими родными землями сделали.
— Я в порядке.
— А мне вот не по себе, — Артём поёжился. — Такое чувство, что по кладбищу идём. Тишина такая… неправильная.
— Да, это место должно быть полно жизни, — согласился я. — Но кое-кто здесь всё же есть.
— Кто?
— Ты сам говорил, остатки дружины. Вот он, например, — я кивнул вперёд, на мужчину в офицерской форме, который стоял перед рощей.
Мужчина шагнул вперёд и выкрикнул:
— Стоять! — отточенным движением он обнажил саблю. — Назовите себя.
— А кто спрашивает? — поинтересовался я, глядя ему в глаза. Голос и лицо мужчины показались мне знакомыми.
— Никита Добрынин, воевода дружины Градовых. Я отвечаю за безопасность этих земель, поэтому повторяю: назовите себя!
И тут я узнал его. В голове промелькнули сцены из детства и юности Владимира. Никита был его ровесником и другом. Сын офицера, он всегда мечтал пойти по стопам своего отца — и вот, видимо, пошёл.
Но ведь он мой ровесник, слишком молод для воеводы. Мягкая бородка выглядит совсем юношеской. Выходит, ни одного другого офицера в дружине не осталось.
Как бы там ни было, меня охватили приятные эмоции от встречи со старым другом. Я не стал сопротивляться этому чувству, хотя это был не мой друг.
Сделал несколько шагов вперёд, выходя из-под тени берёз. Никита крепче стиснул саблю, не спуская с меня глаз. А когда узнал моё лицо, то застыл и приоткрыл рот.
— Здравствуй, Никита. Рад тебя видеть, — сказал я.
Несколько мгновений Добрынин молча смотрел на меня, а затем вдруг рассмеялся и побежал навстречу, на ходу убирая саблю в ножны.
— Володя! Ты вернулся! — выкрикнул он и крепко обнял меня.
Я тоже невольно улыбнулся. По груди разлилось тепло, и руки сами обняли Никиту. Хоть я и мог контролировать любые свои эмоции, но не всегда это было нужно. Радость, которую я ощущал, была бесценна.
Поэтому я, напротив, насладился этими мгновениями.
Никита отступил на шаг и осмотрел меня с ног до головы.
— Неужели это ты? — продолжая улыбаться, спросил он. — Не верится. Как ты? А что с глазами? Это благодаря Тибету? У тебя получилось? — на последнем вопросе его голос чуть не дрогнул.
— Нет, — ответил я, и улыбка друга медленно погасла. — Но не всё так плохо. Лучше скажи, когда ты успел стать воеводой?
— Мне пришлось, — сказал Никита, и его голубые глаза будто бы потускнели, став цвета стали. — Других офицеров не осталось.
— Я так и подумал. Знакомься, это Артём. Он помог мне сюда добраться.
— Здрасте, — кивнул рыжий. — Сначала, правда, я чуть его не закопал, а потом да, довёз господина Градова в целости и сохранности.
— Чуть не закопал? — Никита изогнул бровь.
— Обо всём по порядку, — усмехнулся я.
— Хорошо, идёмте! — сказал Никита и свистнул. — Отставить боевую готовность! Это Владимир Александрович!
— А я думал, мне кажется, — вдруг раздался шёпот за спиной.
Я обернулся и увидел, как из зарослей вышел смуглый дружинник с арбалетом в руках.
— Здравствуйте, ваше благородие, — так же шёпотом произнёс он и поклонился.
Появилось ещё два бойца. У одного из них на глазу была повязка, а лысый гигант нёс на спине большой двуручный молот. Они тоже поклонились, глядя на меня со смесью удивления и недоверия.
Выглядели они как лесные разбойники. Форма была потёртой и покрытой заплатками, а у одноглазого были сапоги разного цвета. Только оружие было ухоженным, и это о многом говорило.
Кстати, любопытный контраст. Вражеские солдаты вооружены огнестрелом, а дружина Градовых — арбалетами и холодным оружием.
Впрочем, объяснение этому было простое. В пределах действия Очага огнестрельное оружие не работало, даже если оно у них было.
— Здравствуйте, бойцы, — сказал я. — Благодарю за верную службу.
— Спасибо, ваше благородие, — вдруг смутившись, пробормотал здоровяк.
— Идёмте! — повторил Никита, хлопнув меня по плечу. — Так это вы через блокпост прорвались? Не ранены?
— Мы целы, — ответил я, направляясь в сторону усадьбы. — А вот у вас дела явно не очень.
— Это ещё мягко сказано, — помрачнел ещё больше Добрынин. — Ты, наверное, толком не знаешь, что произошло.
— В общих чертах.
— Да мы по дороге насмотрелись, что здесь произошло! — вмешался Артём.
— А что там происходит? — Никита посмотрел на него. — Мы больше полугода за границы Очага не выходили.
— Леса повырубали, фабрик каких-то вонючих настроили, и засрали всё! — ответил рыжий.
Молодой воевода нахмурился, а дружинники переглянулись. Смуглый покачал головой, а лысый ругнулся под нос и сплюнул.
— Моргунов, беги к дому, — приказал Никита. — Доложи, что всё в порядке. Ложная тревога. Хотя это странно…
Одноглазый кивнул и убежал вперёд.
— Что странно? — уточнил я.
— Очаг сказал, что на территорию проникли чужаки, — ответил Добрынин, взглянув на меня так, будто я должен был что-то объяснить.
— Похоже, он меня не сразу узнал, — отшутился я.
Никита понимающе улыбнулся и не стал допытываться. Хотя сомнение в его глазах осталось.
Скоро мы приблизились к холму, на котором стояла усадьба. У подножия с одной стороны раскинулся затянутый тиной пруд, с другой — были расположены хозяйственные и другие постройки, включая конюшню.
Часть из них была заброшена, несколько строений стояли обугленными после пожара. Рядом с дорогой был разбит огород с теплицами, где росли капуста, фасоль и другие овощи.
— Так и живём, — Никита кивнул на грядки. — Порой через границу дичь забегает, хотя нам кажется, что Очаг сам изюбрей приманивает.
— А вон в том сарае у нас кролики, — тихо добавил смуглый.
— Сколько вас? — спросил я.
— Двадцать человек вместе со мной, — ответил воевода. — Все, кто остался. Большая часть дружины погибла, а кое-кто нас предал и перешёл на сторону врагов.
— Роттер, падла, — пробурчал лысый и снова сплюнул.
— Следи за языком, Трояк! — резко осадил его Добрынин.
— Простите, воевода, — покаялся тот.
Фамилия Роттер казалась мне смутно знакомой. Кажется, это был один из офицеров дружины Градовых, и Владимир знал его с детства. Однако в критический момент он, видимо, оказался слаб духом и пошёл на измену.
А то, что Никита заставил лысого Трояка замолчать — это правильно. Рядовой дружинник не имеет права говорить в подобном тоне об офицерах, даже о предателях.
Дружинники, которым одноглазый Моргунов уже доложил о нашем прибытии, сгрудились перед поместьем. Я окинул взглядом их суровые, покрытые шрамами лица. Настоящие воины, которые одним своим видом вызывали уважение. Потрёпанные и уставшие, но не сдавшиеся.
— Дружина! — объявил Никита, ускоряя шаг. — Владимир Градов вернулся!
Секунда тишины сменилась радостным возгласом. Солдаты вопили, подняв кулаки и оружие в воздух, кто-то даже на радостях стал обнимать товарищей.
Их восторг был понятен. Много месяцев они сидели здесь, со всех сторон окружённые врагами, и не знали, закончится ли когда-нибудь эта осада. Моё возвращение дало им надежду.
Я вышел вперёд и поднял руку, призывая к тишине.
— Стройся! — приказал Добрынин.
Бойцы мгновенно умолкли, выстроились в шеренгу и все как один уставились на меня. Никита, Трояк и тот смуглый присоединились к строю.
Мысленно пересчитав бойцов, я увидел, что здесь неполный состав. Остальные, видимо, находились