в дозоре или выполняли другие задачи.
Дружинники смотрели на меня прямо-таки с жадностью, готовясь внимать каждому слову. В их глазах сияла вера в то, что с моим возвращением всё наладится.
Настолько мужественными и преданными людьми нельзя было разбрасываться. Поэтому я не хотел убивать их веру, но и давать ложную надежду не собирался. Прежде чем решать что-либо, я собирался узнать подробности о положении дел рода — хотя по пути уже успел сделать неутешительные выводы.
— От лица рода Градовых я благодарю всех вас за верную службу, — громко произнёс я. — Вы лучшие солдаты, о которых только можно мечтать. Ваша верность будет вознаграждена по достоинству. Воевода!
— Ваше благородие, — Никита выступил вперёд, чеканя шаг.
— Прикажи своим людям вернуться к обязанностям. А нам с тобой надо поговорить.
— Так точно. Дружина! За работу. Сменить разведчиков, остальное знаете сами. Выполнять.
— Есть! — рявкнули бойцы.
Не успели они разойтись, как за их спинами раздался скрипучий старушечий голос:
— Чего разорались с утра пораньше⁈ Кто у вас там приехал? А ну-ка, отошли!
Между дружинниками протиснулась маленькая старушка в косынке и кухонном переднике. В руке она держала расписной деревянный половник, которым ловко раздавала тумаки замешкавшимся солдатам.
— Баба Маша, — ласково сказал Никита. — Смотрите, кто домой вернулся.
Старушка посмотрела на меня и выронила половник, а её глаза тут же наполнились слезами.
— Ой, — выдохнула она. — Володенька, неужели это ты. Родненький!
Рыдая, баба Маша засеменила ко мне и обняла с неожиданной силой. Мария Николаевна Светлова, которую в усадьбе все называли бабой Машей или просто Бабулей, была Владимиру хорошо знакома. Поэтому встреча с ней тоже заставила моё сердце наполнится теплом — причём гораздо более глубоким и нежным.
Особенно учитывая, что баба Маша была неожиданным образом похожа на мою собственную бабушку из прошлой жизни…
— Что же ты так долго, — плакала Бабуля, прижимая седую голову к моей груди.
— Главное, что вернулся, — ответил я. — Ну всё, Бабуль, хватит. Нам с Никитой нужно серьёзно поговорить.
— Сразу за дела, это ты правильно. А то распоясались без хозяйской руки, — не уточняя, кто именно распоясался, баба Маша притянула меня к себе и поцеловала в щёку. — А я пока завтрак состряпаю. Эй, охламоны! Мясо у нас осталось ещё?
— Копчёное только, баб Маш, — ответил Трояк.
— Тащи давай! На копчёном добрая похлёбка получается.
— Ого, как тебя встречают, — с завистью произнёс Артём.
— А ты ещё кто такой? Доходяга, — старушка глянула на него так, что рыжий вздрогнул. Переведя взгляд на меня, он спросила: — Друга привёл?
— Вроде того. Помоги Бабуле по хозяйству, — сказал я парню.
— За мясную похлёбку? Запросто! — Артём засучил рукава.
— Давай-давай, поможешь мне печь растопить. Добро пожаловать домой, Володенька, — баба Маша ещё раз чмокнула меня в щёку и пошаркала в сторону дома.
Рыжий последовал за ней, солдаты разошлись по своим делам, а Никита жестом пригласил меня в пристройку, над дверью которой висел обшарпанный герб Градовых — золотой тигр на лазурном щите.
Мы вошли, и воевода проводил меня в свою комнату, в которой царил идеальный порядок. Заправленная кровать, аккуратно разложенные на столе карта и письменные принадлежности. Из всего этого выделялся висящий на стене меч со сломанным клинком. От него исходила магия, такая же разбитая, как и сам меч.
— Ну, — Никита отодвинул для меня стул, — что ты хочешь услышать?
— Всё, — ответил я. — От начала и до сего дня.
Добрынин снял саблю с пояса и аккуратно прислонил её к стене. Затем сел рядом со мной и вздохнул.
— Хорошо, слушай. Чем всё закончилось, ты сам видишь. А вот с чего всё началось…
Глава 5С чего все началось
Никита замолчал, собираясь с мыслями. Его взгляд уплыл вдаль, в прошлое. За этот год для него случилось столько, что хватило бы на целую жизнь, поэтому я его не торопил.
Молодой воевода провёл рукой по русой бородке и спросил:
— Может, сначала расскажешь, что с тобой приключилось? Тот рыжий парень говорил, что он тебя чуть не закопал. Что это значит?
— Враги узнали о моём возвращении и пытались убить, — ответил я. — Послали ко мне головорезов из банды некоего Зубра. Слышал о нём?
— Слышал, — кивнул Никита. — Ещё до войны. Отъявленный мерзавец…
— Его люди не лучше. Они где-то достали вашу форму и представились дружинниками. Дали мне чай со снотворным, а когда я уснул — выстрелили в голову.
Добрынин удивлённо осмотрел мою голову. Мои волосы с обеих сторон слиплись от крови, багровые подтёки на шее смешались с грязью.
— Магия, — ответил я на невысказанный вопрос. — Может быть, Очаг мне помог.
— Когда это случилось? Сегодня ночью?
— Да.
— Ночью был странный всплеск магии… Весь купол мерцал. Наверное, это оно и было, — пробормотал Никита.
Я не стал разуверять его. Всплеск действительно мог быть, но, скорее всего, так Очаг отреагировал на гибель «настоящего» Владимира.
— Так что насчёт рыжего? Он был с ними заодно? — спросил воевода.
— Не совсем. Он отказался стрелять и помог мне разобраться с ублюдками, — ответил я. — Не суди строго, парень ещё слишком молод и не понял, с насколько плохими людьми связался.
— Ты ему доверяешь?
— Насколько можно. Пока что он показывал себя достойно.
Никита медленно кивнул и уточнил:
— То есть ты убил этих наёмников?
— Да. Они лежат в могиле, которая предназначалась для меня.
— Справедливо, — усмехнулся Добрынин. — А почему, позволь узнать, ты решил вернуться? И что у тебя с глазами? Они у тебя всегда были карими, а теперь… золотые. Я таких никогда не видел.
— Такими они стали после перерождения, — честно ответил я, не вдаваясь в подробности. — Что насчёт возвращения — я понял, что в Тибете мне больше делать нечего. Я смогу исцелиться здесь.
— Как?
— Есть идеи. Сначала мне нужно пообщаться с Очагом.
— До этого Очаг не мог помочь, — с сомнением протянул воевода.
— Всё изменилось, — пожал плечами я. — Ну, теперь твоя очередь. Рассказывай, как наш род оказался в таком плачевном положении.
Никита протяжно вздохнул, проводя ладонью по карте, где красными чернилами были отмечены вражеские зоны.
— Год назад Совет Высших объявил Градовых вне закона, — начал он. — Нас обвинили в измене Родине.
— По какой причине? — спросил я.
— Твой отец говорил, что нас оклеветали Муратовы. Якобы подсунули Совету фальшивку о нашем союзе с японцами. Мол, мы планируем с их помощью завоевать весь Дальний Восток и отнять у Российской империи.
— И это сработало?
— К сожалению. Вроде у Муратова есть связи в Высшем Совете… Твой отец ещё до войны конфликтовал с графом. Не знаю, из-за чего, но там было что-то личное. К тому же Муратов должен вам крупную сумму, но отказывался отдавать. Барон подал на него в суд, но своего так и не добился. Результат — вот он.
Никита достал из ящика стола потрёпанный документ с печатью. Бумага пахла дымом. Написана она была от руки, а внизу стояло шесть подписей и багровела печать с двуглавым орлом.
— Достал из кабинета твоего отца, — чуть виновато объяснил Добрынин.
Я взял документ и начал читать.
'УКАЗ.
Сим документом Совет Высших постановляет…'
Много формальных слов, а суть в самом конце:
'Объявить род Градовых изменниками Российской империи. С момента утверждения сего документа считать род Градовых вне закона, лишить всех привилегий и любой поддержки правительства Российской империи.
Данный указ вступает в силу немедленно и обжалованию не подлежит'.
— Занятно, — сказал я. — Почему нас просто не лишили титула и всех земель?
— Совет Высших не имеет на это права. Отнимать титул и земли может лишь император, а его, сам знаешь, сейчас у нас нет.
— Нет, не знаю. Императорский род прервался?
— Уже давно, — слегка удивлённо произнёс Никита. — Почему ты…
— Пуля в голове, — я уже привычным жестом приставил два пальца к виску. — Магия восстановила мой мозг, но воспоминания оказались уничтожены. Может, вернутся со временем или благодаря Очагу. Но пока что я многое не помню ни про себя, ни про наш мир.
— Демон меня сожри, — покачал головой воевода и улыбнулся. — Хорошо, что меня ты помнишь. Насчёт императора — последний погиб девяносто лет назад, в конце Мировой магической войны, а наследников у него не было. В стране чуть гражданская война не случилась, и в итоге к власти пришёл Совет Высших. Шесть великих князей, которые теперь и правят страной. Называют себя «хранителями престола», но каждый тянет одеяло на себя.
— Ясно, — большая политическая обстановка меня пока что не особо волновала. Масштаб моих стремлений необходимо было сузить до проблем рода Градовых. Пока что.
Никита замолчал, глядя на сломанный меч на стене. Лезвие тускло блестело в полосе света из узкого окна.
— Значит, когда нас объявили изменниками, Муратов собрал альянс и атаковал, — сказал я, возвращая разговор в нужное русло.
— Было четыре рода, — кивнул Добрынин. — Муратовы, фон Берги, Карцевы и Немцовы. Немцовых мы разбили, твой отец лично прикончил главу. Они вышли из войны, но остальные три рода… — Никита покачал головой. — Они оказались слишком сильны.
Он повернулся к столу и принялся водить пальцем по карте:
— Муратовы и Карцевы — магические роды, фон Берги — технократы. Слаженный получился союз. Фон Берги организовали логистику и вели артиллерийские обстрелы, Муратовы и Карцевы наступали с двух сторон. В общем, мы не выдержали. В битве при Орловке нас полностью разбили. Мой отец погиб в том бою.
Воевода снова бросил взгляд на сломанный меч, и я спросил:
— Это твоего отца?
— Да. Единственное, что от него осталось. Маги Муратовых накрыли их расположение огненным штормом, защита не выдержала. Отец и остальные офицеры превратились в пепел, — Никита поджал губы и опустил взгляд.