Граф порвал бумагу и отбросил обрывки. Они, кружась, медленно опустились на пол.
— Проклятье, — процедил Рудольф, рывком расстёгивая воротник рубашки. — Как же так получилось?
На ум приходил только один ответ.
Похоже, Градов всё-таки сумел исцелиться и использовал магию, чтобы убить наёмников. А того, третьего, подкупил или как-то заставил помочь.
Хотя, безусловно, возможны были и другие варианты. В конце концов, никто не отменял банальную удачу… или неудачу. Смотря с чьей стороны взглянуть.
— Ничего, скоро узнаем, — сказал граф, поднимаясь. — То, что ты выжил сейчас, Владимир, ничего не меняет. Всё равно ты сдохнешь, потому что я так решил!
Рудольф схватил следующую бумагу и пробежался по ней глазами. Очередное прошение к Фонду развития предпринимательства.
«Доброго здравия, господа! Меня зовут Юрий Шаповалов, почётный гражданин Российской империи. Позвольте в двух словах описать свой проект. Это перспективная техническая машина для автоматического розлива напитков…»
Граф не стал дочитывать. Хотелось схватить ручку и крупно написать снизу «ОТКАЗАТЬ», а затем шлёпнуть печать. Но Муратов взял себя в руки и отложил документ. Раз уж он попал к нему на стол, значит, кураторы Фонда решили, что проект действительно достоин внимания.
«Принимай решения холодно. Не позволяй чувствам властвовать над тобой», — так всегда говорил дед, который во многом заменил Рудольфу непутёвого отца. Жаль, что не всегда получалось следовать его мудрому совету.
Муратов встал, подошёл к окну и распахнул шторы. Солнечный свет заставил его прищуриться. Настроение, несмотря на яркий день, оставалось паршивым — сначала навалилась куча работы, а теперь ещё эти новости.
Развернувшись, граф решительно вышел из кабинета и быстрым шагом направился в подземелье усадьбы. Дружинник, стоявший на страже у двери, молча направился следом.
В холле Муратов заметил советника, который негромко разговаривал с младшим офицером дружины. Услышав шаги, дружинник вытянулся в струнку, а Игнатьев сказал:
— На этом всё. Патрули должны действовать круглосуточно.
— Так точно, господин. Добрый день, ваше сиятельство, — он поклонился графу.
Тот кивнул в ответ, а дружинник отдал честь и отправился на улицу.
— Чем-то помочь, ваше сиятельство? — спросил Альберт.
— Нет. Не забудь зайти ко мне через час, — на ходу ответил Рудольф, а советник в ответ склонил голову.
Когда Альберт убедился, что граф и сопровождающий его охранник ушли, то поспешил за дружинником, который ждал на крыльце.
— Слушай дальше, — прошептал советник. — Скорее всего, Градов в ближайшее время отправится к Базилевскому во Владивосток. Муратов приказал установить слежку. Я исполню приказ, но по-своему… Твоя задача — обеспечить безопасность Базилевского, осторожно и тихо. Всё понял?
— Да, господин, — ответил дружинник.
— Я с тобой свяжусь, как обычно, — с этими словами Альберт резко развернулся, заканчивая разговор.
Вернувшись в холл поместья, он посмотрел на себя в зеркало, одёрнул жилет, а затем поправил перчатки. Пока никто не видел, он оттянул правую перчатку и взглянул на уродливые шрамы от ожогов, покрывающие его руки.
По телу пробежала короткая дрожь. Игнатьев натянул перчатку потуже и посмотрел в глаза отражению.
«Терпение, — мысленно сказал он себе. — Нужно действовать аккуратно. Возвращение Градова — это именно та возможность, которой я ждал…»
Граф Муратов тем временем спустился в подземелье. Дежурный солдат стоял у входа в темницу по стойке смирно. Должно быть, услышал шаги, но спрятать эротические фотокарточки толком не успел. Кусочек одной фотографии, где была изображена женщина с обнажённой грудью, торчал из-под новостной газеты.
— Открывай, — велел Рудольф, презрительно смерив взглядом охранника.
— Так точно, ваше сиятельство! — с излишним энтузиазмом ответил тот и снял с пояса тяжёлый ключ.
Погремев замком, он распахнул дверь и встал рядом, пропуская графа. Тот приподнял сложенную горстью ладонь и сформировал заклинание. В его руке вспыхнуло небольшое, но яркое пламя.
— Оставайтесь здесь, — сказал Муратов и направился в холодный коридор. Проходя мимо дежурного, он остановился и посмотрел на него в упор. — Если снова увижу, что пялишься на голых баб во время дежурства — высеку. А на второй раз глаза выжгу.
— Так точно, ваше сиятельство! Есть не пялиться на голых баб! — побледнев, отчеканил дружинник.
Граф прошёл через ряд пустых камер. Дрожащее пламя в его руке отбрасывало блики на стены и заставляло тени трястись. Повернув направо, Рудольф прошёл до конца коридора и остановился перед единственной камерой, где находился заключённый.
Тот сидел, опустив голову и прижав к груди культю, которая осталась от его правой руки. На шее мужчины осколком ночи блестел ошейник из чёрного металла, блокирующий магию. Грязные спутанные волосы свисали сосульками.
Он приподнял голову и посмотрел на графа сквозь длинную чёлку, как через вуаль.
— Как ты себя чувствуешь, Михаил Александрович? — учтиво спросил Муратов.
— Скучно, Рудольф Сергеевич, — сиплым голосом ответил заключённый. — Каждый день одно и то же. Хоть бы книгу позволили.
— Разве тебе нравится читать? Мне всегда казалось, тебе больше по душе гулянки и продажные женщины.
— Если приведёшь сюда продажную женщину, Рудольф Сергеевич, я буду счастлив, — ухмыльнулся Михаил. — Ты решил просто проведать меня или будешь снова уговаривать сдаться?
— Нет, я пришёл рассказать тебе новости, — граф подошёл вплотную к решётке, держа руку с пламенем перед собой. — Твой брат вернулся в Россию.
На лице заключённого не дрогнул ни один мускул. Несколько секунд он сидел не шевелясь и не дыша, будто обратился в статую.
— Владимир? — наконец, выдавил он.
— Разве у тебя остались другие братья?
— Нет, — слово выпало из его уст, будто камень. — Вы их всех убили.
— Ещё не всех, — Рудольф приподнял уголки губ. — Владимир пока что жив. Но, как знать, это может в любой момент измениться… Подумай над этим, Михаил Александрович. Может, если ты примешь мои условия, вы оба останетесь живы.
— Я не отдам тебе наш Очаг, — прорычал заключённый и подскочил с койки. Подойдя к решётке, он вцепился в неё единственной рукой. — Слышишь? Лучше убей меня прямо сейчас, потому что я никогда этого не сделаю!
Лицо Муратова напряглось. Несколько секунд он смотрел в тёмные, как две ямы, глаза Градова-младшего. А затем резко повернул ладонь, в которой играло пламя.
Огонь устремился вперёд и опалил сжавшие прутья решётки пальцы. Михаил вскрикнул и отскочил, прижимая руку к себе.
— Подумай, — сдерживая гневную дрожь в голосе, сказал Рудольф. — Хорошо подумай. Мне это уже надоело. Будет проще добить оставшихся Градовых и всё закончить. Плевать на Очаг.
— Нет, ты не сможешь, — ухмыльнулся Михаил. — Для тебя это будет значить поражение.
— Подумай. Или вы с братом к концу недели оба будете мертвы, — произнёс Муратов, резко развернулся и направился к выходу.
По пути он погасил огонь, и вокруг сомкнулась темнота.
Поместье Градовых
Я вспомнил Михаила. Он был младше меня на два года, значит, сейчас ему должно было быть двадцать один. Балагур и разгильдяй, он с юности тратил на развлечения больше времени и денег, чем положено отпрыску уважаемого рода. Отец вечно был недоволен Михаилом, да и с прошлым Владимиром они не ладили.
В целом, при мыслях о брате у меня возникли не самые приятные чувства.
Только это не значило, что я был готов оставить его в плену. Это был вопрос чести рода, который я уже начал считать своим.
— Как он попал в плен? — спросил я.
— В последнем сражении, — ответил Никита. — Твой отец и воевода оба были убиты под Орловкой, Михаил принял командование. Он сражался, давая раненым шанс уйти. Я видел, как его схватили.
Лицо Добрынина помрачнело, будто на него нашла туча.
— Граф Карцев отрубил ему руку по локоть, — сказал он. — А Михаил продолжил драться и убил Карцева. Но после этого его пленили.
— Отважно. Я помню брата совсем другим, — задумчиво сказал я.
— Он сильно изменился, пока тебя не было. По-прежнему любил развлекаться, но и про обязанности не забывал. А лет с восемнадцати упорно развивался в магии. Он выбрал школу Перемещения и делал упор на элемент Телекинеза. Хвастался, что вот-вот ранга Подмастерья добьётся, — рассказал Никита.
— А ты уверен, что он до сих пор жив?
— Да. Муратов не просто так в плену его держит. Он хочет, чтобы Михаил женился на его племяннице и затем связал ваш Очаг с Очагом Муратовых. Но раз купол до сих пор стоит, значит, Михаил так и не согласился на это.
— Вот оно как, — хмыкнул я. — Выходит, что Очаг можно захватить разными способами.
— Да. А так как ты… — Никита помедлил, — сам знаешь.
— Инвалид, — озвучил я.
— Михаил единственный, кто может добровольно передать ваш Очаг другому роду. Захватить его силой они не могут, так что будут мариновать твоего брата, сколько потребуется.
— Мы его вытащим, — уверенно произнёс я.
Воевода задумчиво поглядел на меня и сделал глоток уже остывшего чая.
— Да, вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — произнёс он. — Надо решить, что делать.
— Решим. Спасибо, что всё рассказал, — я поднялся, обводя рукой свой грязный костюм. — Мне надо немного привести себя в порядок, а затем я хочу осмотреть усадьбу и земли вокруг. Мы ещё побеседуем.
— Нет, ты не понял… — Добрынин тоже встал, и тут опять раздался быстрый стук.
— Похлёбка готова! — распахнув дверь, выкрикнул Артём. Его большие зелёные глаза сияли, как два фонаря. — Пахнет так, что я чуть слюной не подавился. Пойдёмте, баба Маша зовёт!
— Договорим позже, — сказал я Никите. — Где здесь можно умыться?
— В бане есть вода. Пойдём, я тебя провожу, — ответил воевода.
Скоро я оказался в просторной офицерской бане. Сразу сбросил с себя одежду, которая пахла порохом и кровью. Грязь засохла коркой на коже, а волосы слиплись от запёкшейся крови.