Зубр оскалился, подставляя лицо ветру.
Охота началась.
Глава 9Патрули и засады
Возле поместья Градовых
Удар вражеского лучемёта насквозь прошил два дерева. Обречённо заскрипев, они повалились в разные стороны. Моргун с напарником едва успели отбежать.
— Стреляй! — приказал Добрынин.
Он и остальные дружинники дали залп из арбалетов. Магические болты сверкнули в воздухе и взорвались перед позициями противников. Почти незаметные в ночи коричневые вспышки тут же обратились картечью из острых каменных осколков.
Никита увидел, как засверкал воздух перед окопами. Часть снарядов приняла на себя защита — муратовские сразу после начала атаки активировали сферогенератор. Но кое-кого, судя по воплям, камни всё же зацепили.
Воевода взглянул вперёд, в темноту. Владимир и остальные уже должны были уйти достаточно далеко.
— Отступаем! — приказал он.
Моргун сорвал с пояса горн и протрубил условный сигнал. Через мгновение сидящие за куполом бойцы дали слаженный залп из трёх лучемётов. Два своих и один трофейный, каждый настроен на семь лучей.
Веер лиловых потоков накрыл позиции противников. Несколько из них пробили защитную сферу, и криков добавилось.
Добрынин добежал до купола и встал у него, дожидаясь, когда все дружинники доберутся до безопасного места.
Мимо, пыхтя, пронёсся Трояк, который нёс на одном плече свой молот, а на другом — раненого дружинника с двумя стрелами в плече. Выживет, но крови потерял немало. Моргун, поддерживая хромающего товарища, бросил на ходу:
— Все ушли, воевода!
— Вижу, — кивнул Никита, вложил саблю в ножны и последним вошёл под защиту Очага.
За его спиной взорвались очередные магические стрелы, и огонь пролился на купол. Он горел яростно, но недолго.
Трояк опустил раненого на землю, и тот прохрипел:
— Спасибо, брат.
— Не за что, — верзила потрепал его по голове. — Баба Маша тебя подлатает, супчиком накормит, будешь как новенький.
— Конечно. Не впервой…
— Всё получилось, воевода? — Моргун оттянул повязку на глазу и вытер под ней пот. — Владимир Александрович смог уйти?
— Смог, — кивнул Никита. — Уверен, к утру они уже будут во Владивостоке.
— Это хорошо, — прогудел Трояк, опираясь на молот. — Только вот как они обратно попадут? Мы же не с полными дебилами сражаемся. Да и во Владике наверняка шпионов пруд пруди.
— Ты прав, — согласился воевода. — Но у господина есть план. Готовьтесь, бойцы — придётся как следует потрудиться.
— И что надо делать? — спросил кто-то.
Никита улыбнулся:
— Придётся много копать.
Недалеко от поместья Градовых
Чуть ранее
Охваченный сражением блокпост Муратовых остался позади. Мы отдалились уже достаточно, и я поднял руку, приказывая замедлиться. Загонять лошадей смысла не было — впереди долгий путь, на котором тоже предстояло немало опасностей.
Лошади постепенно перешли с галопа на рысь. Секач молча указал на одного из дружинников и затем ткнул пальцем вперёд — мол, давай на разведку. Дружинник кивнул и оторвался от нас, скоро исчезнув в ночи. Ещё один солдат, наоборот, отстал, чтобы убедиться, что за нами не отправили погоню.
Со мной ехало четверо бойцов, вооружённых винтовками, и ещё Артём. Я взял его с определённой целью, о которой пока что знали только мы двое.
Мы ехали грунтовой дороге, которая шла через лес и контролировалась гораздо слабее, чем основные трассы. По обе стороны вздымались сосны, которые в темноте казались сплошной чёрной стеной.
Ночник уже который раз обернулся, чтобы взглянуть на вспышки артефактов и магических стрел, что щедро украшали ночь всеми красками. Эти вспышки отражались в его тёмных глазах, но что ещё в них таилось — я не мог разглядеть.
— Волнуешься за наших? — предположил я.
Смуглый дружинник молча помотал головой, а затем шёпотом спросил:
— Знаете, как мы себя называли, пока одни там сидели?
Я вопросительно повёл подбородком.
— Одинокая дружина, — сказал Ночник. — Сами по себе, никому не нужные. А теперь вот нужны стали. Непривычно.
— Тебя это расстраивает?
— Что вы, Владимир Александрович. Наоборот. Наконец-то полезным себя чувствую. Просто… непривычно. Что дальше-то будет?
Теперь понятно. Находиться в осаде было неприятно, но дружинники всё равно к этому привыкли. А тут появился я, и всё завертелось слишком быстро.
— А дальше, Ночник, будет только хорошее, — сказал я. — В этом не сомневайся.
— Я и не сомневаюсь, — прошептал он в ответ. — Хуже-то всё равно некуда, значит, вы правы. Дальше только хорошее, — философски изрёк он и посмотрел вперёд.
Мы продолжили ехать, когда спереди вдруг раздался условный свист. Посланный вперёд дружинник кого-то заметил. Свист повторился, и это значило — впереди враги.
— Патруль муратовских, скорее всего, — сказал Секач. — Странно, что они на блокпост не поспешили.
Он оглянулся туда, где ещё видны были вспышки. Они сверкали уже реже. Всё по плану — главный отряд под командованием Никиты завязал бой и дал нам возможность уйти незамеченными, а теперь отходил сам.
— Значит, у них приказ контролировать дорогу, — сказал я. — Вряд ли среди командиров Муратова одни идиоты. Они наверняка предполагали, что я могу отправиться во Владивосток.
— Ага, и не только они, — буркнул Артём, озираясь.
Я ничего не ответил, но мы с ним оба знали, кто ещё может разыскивать меня в округе.
Головной разведчик вернулся почти бесшумно, ведя лошадь шагом, чтобы не выдать себя стуком копыт. Второй, который ехал в хвосте, заметил, что мы остановились, и приблизился, продолжая оглядываться.
— Патруль, — сказал разведчик приблизившись. — Трое всадников, будут здесь минут через пять.
Я кивнул. Встреча с одним из вражеских отрядов была почти неизбежна. По копиям приказов, которые захватил Никита, было известно, что со вчерашнего дня плотность патрулей была значительно усилена.
План действий у меня был, и очень простой. Но прятаться я не собирался — если бы хотел достичь Владивостока с минимальным риском, то отправился бы один и пешком. У меня же в приоритете была скорость.
— Приготовьте сабли, — приказал я. — Двоим спешиться и засесть по обе стороны дороги. Возьмите винтовки, но не стреляйте без приказа.
— Есть, — прошептал Ночник, вылезая из седла вместе с ещё одним дружинником. Они сняли защитные амулеты и взяли винтовки — приходилось лишаться магической защиты, чтобы пользоваться огнестрелом.
Бойцы приготовили оружие. Артём нервно перебирал рукоять боевого топора, который ему выдали. Секач тоже спешился и обнажил оба своих тесака. Ночник и второй солдат исчезли в кустах, не издав ни звука.
Враги появились через несколько минут. Сначала из-за поворота выплыл синий свет их кристального фонаря, а затем уже показались сами патрульные. Трое в серых плащах с капюшонами ехали, не спеша, о чём-то переговариваясь.
Впереди ехал тот, что освещал путь. Свет лился холодными волнами, выхватывая из мрака корни, камни на дороге, лица самих патрульных.
Я прищурился. Воздух вокруг всадников чуть подрагивал, словно над раскалённым железом. У них тоже защитные амулеты. Значит, вчерашний налёт стал для людей Муратова наукой.
Кроме того, как минимум у одного из них должен быть при себе сигнальный артефакт. Дружинники рассказали мне, что у каждого патруля такой есть, чтобы в случае чего быстро позвать подмогу.
Противники были вооружены луками, которые предусмотрительно держали в руках, а на поясах висели длинные кавалерийские сабли.
Отряд замедлился, их лидер поднял фонарь выше. Мы стояли неподвижно, а луна была затянута тучами, так что разглядеть нас издалека было сложно. Но теперь, когда между нами осталось меньше пятидесяти метров, враги нас наконец-то заметили.
— Добрый вечер, — сказал я. — Вы под прицелом винтовок. Если хотите жить, не советую подавать сигнал.
Подтверждая мои слова, Ночник и второй боец показались по бокам дороги, лязгая затворами. Защитные амулеты врагов, возможно, были способны выдержать одну или две пули, но не с такого расстояния. А их аура была слишком слаба, чтобы заставить оружие в чужих руках дать осечку.
Всадники вздрогнули. Двое выхватили стрелы и наложили их, наполовину натянув тетивы. Наконечники стрел были тупыми и еле заметно мерцали оранжевым. Магические.
Лидер отряда, коренастый мужчина с квадратной челюстью, выехал чуть вперёд и спросил хмурясь:
— Кто вы такие?
— Меня зовут Владимир Градов, — представился я.
— Градов? Самолично? Во дела.
— Невежливо спрашивать моё имя и не называться самому, — заметил я.
— Сержант Андрей Корнилов, — сказал дружинник.
Рука, которой он держал фонарь, была тверда. Но вторая, которой он сжимал рукоять сабли, чуть подрагивала. Он понимал, что их застали врасплох, и наверняка уже чувствовал дыхание смерти за спиной.
— Сдавайтесь, Андрей, — сказал я. — Не хочу проливать лишнюю кровь. Ваши люди на блокпосту разбиты, подмога не придёт быстро. Пока сюда съедутся другие патрули, вы будете уже мертвы.
— А может, мне плевать, ваше благородие, — оскалился сержант. — Может, я хочу рискнуть и выполнить свой долг.
— Я отнесусь к вашему решению с уважением, — ответил я. — Но в этом случае придётся убить вас и ваших людей, а мне бы искренне не хотелось этого делать.
— Да ладно? Вчера вы очень искренне перебили всех наших на заставе, — процедил Корнилов.
— Идёт война, хотя многие об этом забыли. Но не каждый обязан на ней умирать. У вас есть шанс выжить. Даю тридцать секунд на раздумья, — я взвёл курок револьвера, но не стал его поднимать.
Сержант покосился влево и вправо, на моих бойцов с винтовками. Посмотрел на остальных, готовых сорваться в рукопашную. И в последнюю очередь обернулся на своих. Патрульные смотрели на него не иначе как с надеждой.
— Отдаёмся на вашу милость, господин Градов, — глухо произнёс Корнилов и убрал руку с сабли, а затем приказал своим: — Бросьте оружие и амулеты.