Свежий воздух, идущий с моря, смешивался с запахом бензина и конского навоза. Прохожие, среди которых было много моряков, спешили по делам и не обращали на нас внимания — но те, кто обращали, провожали взглядами. А были и те, кто узнавал герб, и тогда их брови подпрыгивали вверх.
Мои солдаты держались настороженно. Суета большого города явно напрягала их после долгого сидения под куполом, и они озирались по сторонам, как дикари. Каждый хлопок автомобильного глушителя или другой внезапный звук заставлял их хвататься за ножи.
Один Артём вёл себя расслабленно, с любопытством осматривал улицы и вежливо здоровался с пешеходами. А пару симпатичных молодых барышень даже угостил своими неизменными карамельками.
— Откуда у тебя столько конфет? — спросил я.
— Когда я был маленьким, то поймал радугу в банку, — с широкой улыбкой ответил рыжий. — Она растаяла и превратилась в карамельки.
— Всё шутишь, — усмехнулся я.
Парень только неопределённо пожал плечами и больше ничего не сказал.
Дорога постоянно шла то вниз, то вверх. Город весь состоял из холмов и сопок, застроенных различными зданиями, и с возвышения их крыши казались ступеньками гигантской лестницы.
— Ваше благородие, — раздался за спиной голос Секача. — За нами следят.
— Естественно, — ответил я не оборачиваясь. — Пусть следят. Вряд ли они решат атаковать нас в городе, но будьте наготове.
— Так точно.
Улица на очередном перекрёстке круто уходила вверх. Ночник кивнул на массивное строение, стоящее чуть дальше по этой улице. Над крышей развевался флаг Российской империи.
— Дворянское ведомство, — прошептал дружинник. — Туда нам надо будет.
— Ох, а может, не надо? Я уже устал вверх-вниз ходить, — Артём смахнул пот со лба, как будто ему самому приходилось постоянно подниматься. — И есть охота. У нас будет что-то типа завтрака?
— Будет, когда окажемся на месте, — пообещал я.
Рано или поздно мы доехали до уютного квартала, где были расположены кирпичные особняки. Прохожих здесь почти не было, по тротуарам прогуливались богато одетые молодые дамы, а у домов были припаркованы блестящие дорогие автомобили.
Артём присвистнул:
— А неплохо этот ваш Базилевский устроился!
— Он заслужил, поверь мне, — ответил Секач.
Всё, что я знал о Филиппе Базилевском — это то, что он был верен роду Градовых и при этом считался одним из самых уважаемых юристов в Приморской области. А то и во всём Приамурском генерал-губернаторстве, которое включало ещё несколько областей.
Никита рассказывал мне, что Базилевский был дворянином по крови, но при этом в детстве жил беднее, чем некоторые простолюдины. Чтобы добиться своего положения, ему пришлось выбраться с самых низов, так что Секач наверняка был прав — юрист заслужил себе дом в хорошем районе.
— Здесь, — Ночник кивнул на особняк из белого кирпича в середине улицы.
Можно было догадаться, ведь над дверью висело два герба. Один был мне незнаком, судя по всему, родовой знак самого Базилевского. Но рядом с ним располагался золотой тигр на лазурном щите — герб Градовых. Филиппу Евгеньевичу было плевать, в каком положении находился наш род, он продолжал демонстрировать всем свою приверженность. Такая принципиальность вызывала во мне уважение.
— Секач, поставь двоих в начале улицы, — велел я. — Не хочу, чтобы шпионы приближались.
— Есть, — кивнул тот.
Дом Базилевского выглядел словно картинка. Идеально белые, сверкающие в солнечном свете стены. Резные рамы на окнах будто обрамляли произведения искусства. Сад перед домом был безупречно подстрижен: травинки газона миллиметр к миллиметру, круглые кусты, аккуратные клумбы. Даже розы росли в своём порядке — алые, белые, жёлтые, словно расставленные по ранжиру солдаты. Артём фыркнул:
— Тут даже сорняки, наверное, по линейке растут.
Мы спешились, и я первым подошёл к калитке. Слева была кнопка электрического звонка. Я нажал на неё, и скоро дверь уже отворилась.
Слуга в чёрной ливрее с лицом, будто высеченным из мрамора, окинул нас взглядом, подслеповато щурясь. С крыльца он, наверное, не мог разглядеть наши перепачканные грязью гербы.
— Господин Базилевский дома? — спросил я.
— Позвольте узнать, кто спрашивает?
— Владимир Градов.
Слуга подался вперёд, щурясь ещё сильнее, и поклонился:
— Сейчас доложу, — не скрывая изумления, ответил он и исчез в полутьме прихожей. Дверь осталась приоткрытой.
Через минуту на пороге возник сам Филипп Евгеньевич. Высокий, сухопарый, в очках с тонкой оправой, он напоминал учёного, но взгляд серых глаз за стёклами был острым, как скальпель. Увидев меня, он медленно провёл рукой по аккуратной бородке, а затем бросился вперёд и обнял меня так, что затрещали рёбра.
— Владимир Александрович! — его голос дрогнул. — Вы живы!
— Живее всех живых, — усмехнулся я. — Простите за неожиданное вторжение.
— Какое вторжение, бросьте! — он махнул рукой, приглашая войти. — Мой дом — ваш дом. Дружина! Неужели наконец-то выбрались из-под купола?
— Как видите, господин, — прошептал Ночник.
Базилевский поочерёдно пожал руки всем солдатам, задержав взгляд на Артёме. Если все остальные были ему знакомы как минимум в лицо, то рыжего он видел впервые. Но ничего не сказал.
— Идёмте в дом. Как добрались до города?
— Относительно спокойно, — ответил я.
— Ничего себе, — пробормотал Артём. — Это когда я с двумя гранатами в руках стоял, спокойно было?
Филипп Евгеньевич взглянул на него поверх очков и снова посмотрел на меня:
— Вы голодны?
— Да, — ответили мы с рыжим одновременно.
— Семён! — окликнул Базилевский слугу. — Вели, чтобы лошадей почистили, и подайте еду гостям.
— В начале улицы дежурят ещё два дружинника, прикажите накормить их тоже, — попросил я.
— Конечно. Семён, ты слышал? Организуй для них что-нибудь.
Слуга молча поклонился и отправился выполнять поручение.
Дружинников проводили на кухню, а мы с Базилевским прошли в гостиную. Комната дышала порядком: книги на полках стояли по темам и цветам корешков, ни единой пылинки на мебели, скатерть на столе идеально симметрична.
Завтрак подали почти сразу. На серебряном подносе лежали оладьи, стояла миска со сметаной, икорница и сырые гребешки.
— Свежайшие, — Филипп Евгеньевич указал на морепродукты. — Только утром выловили.
— Благодарю, — кивнул я, глядя на заварочный чайник.
Что угодно бы отдал за чашку крепкого кофе! Не хочу мириться с тем, что в этом мире он исчез.
Ничего, этим вопросом я тоже займусь, но позже. Если получится возродить в этом мире кофе — мне будет благодарно всё человечество.
Слуга разлил чай и с поклоном удалился, после чего я приступил к еде.
Базилевский отломил кусочек оладья, аккуратно смазал икрой.
— Я очень рад вас видеть, — сказал он. — Но позвольте узнать, почему вы вернулись? До вас не доходили сведения о том, что случилось?
— Не доходили, — ответил я и подцепил вилкой мясистый гребешок. — Мне пришлось узнать об этом сразу по прибытии, когда меня пытались убить.
— Кто? — нахмурился юрист.
— Наёмники Зубра. Я не знаю, кто их нанял, но предполагаю, что это был граф Муратов.
— Вероятно, вы правы, — согласился Филипп Евгеньевич и отправил оладий с икрой в рот. Прожевав, он спросил: — Вы добились в Тибете, чего хотели? Судя по тому, что ваши глаза стали цвета золота…
— Нет, — ответил я. — Но добьюсь этого здесь. Решение уже есть, мне только нужны кое-какие материалы.
— Хорошо. В вопросы магии я лезть не буду. Ешьте, Владимир Александрович, приятного аппетита, — Базилевский обвёл рукой поднос.
Я с удовольствием продолжил трапезу, а когда тарелки опустели, удовлетворённо откинулся на спинку кресла.
— Благодарю, Филипп Евгеньевич.
— На здоровье, — улыбнулся он, а затем поправил очки, и улыбку будто стёрли с его лица. Голос зазвенел, как вытащенная из ножен сабля: — Ну-с, а теперь о делах. Вы в курсе, что Михаил находится в плену у Муратова?
— Да. И намерен его вызволить.
— Не вижу возможности, — сухо произнёс юрист. — Я уже пытался, последнее прошение было отправлено месяц назад. К сожалению, граф в своём праве — война официально продолжается, а Михаил по бумагам содержится в подобающих условиях.
— А по факту? — уточнил я.
— В подземелье. Но попробуйте это доказать — когда приезжали государственные проверяющие, его пересадили в обычную комнату. И наверняка дали проверяющим взятку.
— Значит, вдвойне важно его освободить. Я не допущу, чтобы мой брат страдал в плену.
— И как вы планируете это сделать? — сложив пальцы домиком, поинтересовался Филипп Евгеньевич.
— Проведу переговоры и заставлю Муратова отпустить его.
— К сожалению, для переговоров у нас крайне плачевная позиция, — заметил Базилевский. — Противникам нет смысла выслушивать наши аргументы. Могу уверенно заявить, что взамен на жизнь Михаила они потребуют полную капитуляцию и Очаг в придачу.
— Значит, предстоит улучшить наши позиции. А начнём с того, что я приму титул.
Юрист кивнул и произнёс:
— Полагаю, это и была главная цель вашего прибытия.
— Это станет первым шагом к победе. Враги должны понять, что род Градовых ещё жив, и у него есть глава.
— Разумно. К тому же есть ещё одна причина, по которой вам просто необходимо получить титул.
— Какая? — спросил я.
— Ваш отец оставил мне ключ от ячейки в банковском хранилище. Получить доступ может лишь официальный глава рода — и я уверен, что внутри находится нечто очень важное. Александр Петрович предполагал, что всё может обернуться плохо и что именно вам предстоит стать следующим бароном, — объяснил юрист.
Подарок от покойного отца? Очень интересно. Уверен, там найдётся то, что поможет мне вытащить род со дна.
— Тогда мне нужно как можно быстрее получить титул, — сказал я.
— Займёмся этим немедленно, — Базилевский встал и подошёл к стоящему на тумбочке в углу телефону.